Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ]

– Просто не заходил об этом разговор, - не меняя широкой улыбки, пояснил Юлиус.
– Но позвольте полюбопытствовать - это имеет для вас какое-то значение?

– В некотором роде - да, - подтвердил Олирд, наслаждаясь изумительным вкусом хорошо прожаренного мяса.
– Скажите, вы ведь потомок Хляя, не так ли?

– Имею честь быть таковым, - улыбка исчезла с лица Юлиуса, а взгляд стал жёстче.
– И, вынужден предупредить, не люблю тех, кто считает наш род недостойным.

В прошлом у Олирда и впрямь были такие мысли. Но он сделал над собой усилие и их изжил. Потому он искренне возразил:

– Я к числу таковых не отношусь. Даже напротив, в данном случае я искал с вами встречи именно по этой причине.

– Готов послушать, - всё ещё несколько суховато произнёс Юлиус.

– У меня к вам просьба, - начал Олирд напрямую.
– Мне хотелось бы повысить свой уровень владения магией газов и защитой от неё.

Юлиус хмыкнул.

– А какой у вас сейчас уровень?

– Фактически, никакого, - честно признался Олирд.

Юлиус секунды две размышлял. Затем привычная улыбка вновь озарила его черты, выдавая возродившийся интерес к диалогу.

– О, в таком случае не вижу ничего, что мешало бы мне немного вас поучить в меру моих скромных сил. Друзья ведь должны друг другу помогать!

Олирд не упустил сознательно сделанный собеседником серьёзный акцент на словах 'друзья' и 'друг другу': Юлиус явно подталкивал разговор к морально близкому ему руслу поиска взаимной выгоды. Олирду ничего не оставалось, как подыграть.

– Разумеется, если я что-то могу сделать для вас взамен...

– Давайте посмотрим, - Юлиус изобразил задумчивость.
– Скажем так: моё реноме несколько пострадало в глазах Верховного жреца Бога грома после того, как вы завладели их святыней и очень невежливо, не сказав и пары слов народу, поспешили с нею скрыться. О, я понимаю, у вас были срочные дела. Но он несколько негодовал, возомнив, что я притащил какого-то проходимца, который обокрал их культ и подорвал его власть, вместо того, чтобы упрочить своим присутствием, как он надеялся. Поэтому он употребил своё влияние на короля, чтобы очернить меня в его глазах. Как-то это удалось. В общем, уже почти три десятилетия я пребываю в опале. Благо, люди в Вельсиарте живут долго, и король и Верховный жрец, да продлятся их дни, за это время не сменились. Войн у Вельсиарты ни с кем нет, так что мои услуги по этой части не нужны. Вот и стал я не особо популярен...

Юлиус отхлебнул вина и хмыкнул.

– Королю уже за пятьдесят, но он помнит, что я - единственный свидетель его интрижки с Ниссой, которая чуть было не стоила государству очень дорого. Это тоже подогревает его неприязнь ко мне, - верд усмехнулся.
– Свидетелей никто не любит. Конечно, я мог бы плюнуть на всё и уйти в другой мир. Но больно уж люблю я Вельсиарту, даже больше чем миры Подножья. Она питает меня очень мощной энергией, это уже как наркотик. Я не большой любитель авантюр и необоснованных экспериментов. Вот почему вся ситуация меня не радует.

Олирд терпеливо слушал его тираду, запивая вином вкусное мясо. Но тут спросил.

– Как это всё относится ко мне?

– Самым непосредственным образом, - улыбнулся Юлиус.
– Вас помнят - кто сам видел, кому родители рассказывали в красках. Это ведь было знаменательное событие для местной официальной религии. Вы, после своего успеха, числитесь в наследниках Бога грома, если не забыли. Так вот, если вы появитесь вместе со мной при дворе, скажете несколько добрых слов в мой адрес королю, затем повторите это же в храме Бога грома перед его жрецами, ну и, наконец, пройдётесь со мною вместе по улицам города, это радикально изменит отношение ко мне. Я вновь буду в фаворе и буду счастлив. Ну а вас я, в свою очередь, поднатаскаю в магии газов. Как вам такое предположение?

Олирд не видел причин возражать. Разве есть что-то плохое в том, чтобы помочь человеку восстановить его репутацию, тем более, если она пострадала из-за тебя?

– Согласен, - сказал он.

И совсем не удивился тому, что улыбка Юлиуса стала ещё шире.

Веха четвёртая: Прозрение. Блистательная Вельсиарта - Вторая Вершина ИМПа - мост в Эребус

Сумерки, сгущавшиеся над Долиной Семи Ветров, казались более мрачными, чем обычно. Ветра затихли, и высокие травы стояли прямо, почти не колышась.

Эйолк восседал на крыльце своей хижины и смотрел вдаль. Внимание его привлекал некто, чья поступь слышалась в колебаниях энергетики окружающего мира.

Высокая фигура приближалась от опушки леса, раздвигая застывшие будто в недоумении травы. Фигура эта отчего-то казалась Эйолку олицетворением тех необычных густых сумерек, в которые погрузился милый его сердцу мир.

Невесть почему у Эйолка возникло желание достать свой диар и держать его наготове.

Некто шёл медленно, уверенно, не таясь, давая время свыкнуться с мыслью о его неминуемом приближении. Возникало ощущение, что этот некто очень долго ждал своего часа и теперь наслаждается каждым шагом.

Эйолк ждал. Если уж кто-то припожаловал к нему в гости, пусть подойдёт и поприветствует хозяина как водится.

Наконец незнакомец приблизился и остановился прямо перед Эйолком.

Оказалось, что это вовсе не незнакомец.

– Здравия тебе, потомок Стрия!
– произнёс голос, который невозможно было не узнать.

Эйолк поднялся, чтобы поприветствовать гостя.

– И тебе здравия, Старейший, - произнёс он, глядя в глаза Сивелка.

– Не ждал меня здесь увидеть?
– спросил глава Собора вердов.

– Семь лет минуло с нашей прошлой встречи, - ответил Эйолк.
– Вершина Хлидскьяльва разрушена, от твоего жилища в Хаотике и следов не осталось. Думал я, что нет тебя более среди живых.

– Не так-то просто меня уничтожить, - усмехнулся Сивелк. Глаза его сверкнули белесым светом, и в такт им полыхнул красным альпарг в навершии посоха.
– Но вот братьев наших убили, а Собора нет более.

– Вьюжень их убил?
– спросил Эйолк, хотя и был практически уверен в этом.

– Вьюжень, - кивнул Сивелк.
– Но не один действовал он и не по своему разумению. Ведомо мне, что ты во мне разуверился, Эйолк. Не по нраву тебе пришлось то, что я свои порядки в Соборе наводить стал. Всё это так. Но знай ты то, что ведомо мне, понял бы, что есть этому объяснение. Враг более сильный и страшный, чем Вьюжень, зашевелился ныне. И всё, что делал я, делалось благих целей ради.