Истон
Шрифт:
– О, – я глотнула кофе, чтобы сформулировать мысли. – Значит, тебе добавили срок?
– Еще пять лет. К счастью, вышло не так долго в моем случае, я очистился и вышел на правильный путь к Богу. Смог вернуться на прямую и узкую дорожку. За это я должен сказать спасибо моему другу Тому, – отражавшаяся в глазах нежность сменилась печалью. Это разбивало мне сердце.
– С ним что-то случилось? – прошептала я, мой голос дрожал. Мне не хотелось, чтобы Истон грустил, но буквально разъедало желание узнать о нем больше. Я так много рассказала ему о себе, что считала это справедливым.
– Умер от сердечного приступа. Целых шесть лет мы с Томом каждый день изучали
Я тоже слабо улыбнулась.
– Мне очень жаль твоего друга. Так как тебя выпустили раньше?
– Моя репутация после того первого провала была прекрасной. Мне разрешили параллельно работать над степенью в колледже и, благодаря урокам и руководству Тома, помогать другим заключенным. В итоге меня выпустили на три года раньше.
Десять лет в тюрьме.
«Ух ты».
– И как давно ты вышел?
– Десять лет назад. Теперь я обрел мир. Злость на друзей и себя давно прошла.
Я мысленно занималась подсчетами. Ему должно быть тридцать восемь. Столько же могло быть моему отцу, если бы он до сих был жив. Шея стала краснеть.
– Мне грустно, что все так вышло.
Он улыбнулся, как-то успокаивающе.
– Это сделало меня тем, кто я есть сейчас. Я стал сильнее, – Истон поднялся со стула и положил мне руку на плечо. Большой палец оказался в опасной близости от моей груди. – Я планировал сегодня устроить себе марафон «Ходячих мертвецов». Если ты не торопишься, можем поболтать и посмотреть.
Я рассмеялась, и это показалось мне таким странным. В последнее время я вообще редко смеялась.
– «Ходячие мертвецы»? Проповедникам могут нравиться зомби?
От его ухмылки внутри у меня все вспыхнуло, я готова была поклясться в этом.
– Кто сказал, что им нельзя любить зомби?
ГЛАВА 3
Истон
Я понятия не имел, что делал. Абсолютно не соображал. Пригласить ее к себе домой и одолжить одежду казалось самой худшей идеей на свете.
Я чувствовал вину.
Такое знакомое чувство. С которым мне не приходилось иметь дело в течение долгого времени. Находясь в тюрьме, я ощущал вину, за то что осуждал отца. Том помог мне понять, что Элиас был беспокойным подростком. Никто из нас ничего не мог сделать. Мы любили его, а больше от нас ничего не зависело. Как только гнев стал отступать, мне больше всего на свете захотелось поступить правильно по отношению к отцу. Написать первое письмо было самым трудным шагом. Но с каждым последующим становилось все легче. И я был счастлив, когда отец ответил. Его письма были наполнены любовью, состраданием и наставлениями. Он даже написал о собственной печали и чувстве вины. Словно на бумаге отец смог по-настоящему мне открыться. Пока мы медленно восстанавливали связи, я ощущал себя к отцу ближе, чем когда-либо.
И теперь, после стольких лет, меня снова одолело чувство вины. Мне не следовало брать Лэйси с собой. Но что-то в ней буквально молило об утешении и заботе. Ей нужен был друг. Кто-то, на кого она могла рассчитывать. Быть рядом ради помощи – путь Христа. Однако темные мысли, бродившие в голове, были греховны. Совсем не достойны Христа. Я продолжал
мысленно повторять молитвы, но сбивался каждый раз, когда Лэйси начинала говорить. Мой разум сейчас был далеко не спокоен. А мое сердце стучало как-то не так. Вкупе со всеми причинами, почему Лэйси здесь не место, это уверило меня, что ее присутствие здесь неприемлемо.Во-первых, белая футболка плохо скрывала ее соски, они просвечивали через ткань, умоляя о том, чтобы их увидели и попробовали. «Боже, дай мне сил». Последнее, что было мне нужно – весь день пялиться на грудь этого подростка. И все же я это делал. Подглядывал укладкой, пока Лэйси не видела. Это было жутко и неправильно. Грешно. Стыдно, как черт знает что. Вполне вероятно, что завтрашняя моя проповедь будет посвящена искушению.
«Бог испытывает меня, желая посмотреть, как я справлюсь с ситуацией?»
Я сильный.
Если смог прожить десять лет за решеткой, то определенно должен вынести и это.
Лэйси последовала за мной в гостиную. Включив телевизор, я выключил свет. Учитывая бушевавшую за окном погоду, сегодня был идеальный день для просмотра фильма про зомби. Я сел на диван, оставив Лэйси кресло, но она села рядом со мной, подтащив к себе на колени вязаное одеяло – маминой ручной работы, которое она сделала, пока я был в тюрьме – и склонилась к моему плечу.
– Холодно.
Я рассмеялся, откинувшись на спинку дивана.
– Это одеяло самое теплое, что у меня есть. Через пару минут тебе станет жарко.
Ее глаза расширили от такого моего выбора слов. Я молча выругался, поняв, что их можно истолковать неправильно.
– Просто смотри фильм, – хрипло пробормотал я.
Мы просмотрели три серии, сидя рядом друг с другом. Лэйси никогда раньше не смотрела этот сериал, и у нее возникало много вопросов. Я терпеливо отвечал, а когда она ничего не спрашивала, повторял про себя строки из священного писания, призывая силу. Еще думал о том, как буду завтра читать проповедь. Со всей страстью и энергией. Но чувство вины все также меня грызло.
Когда мы только сели на диван, мы оба были напряжены и неловки. Теперь она лежала на боку, положив щеку на подлокотник, а ноги мне на колени. Я понятия не имел, как мы оказались в столь опасном положении, но ни один из нас не стремился его изменить. Теперь я даже не мог воспроизвести в своей голове ни один отрывок из Библии. Все, о чем мог думать: что ее теплые ноги лежали на моем бедре.
Мой телефон завибрировал, и я засмеялся, когда прочел сообщение.
Лэйси: «Ходячие мертвецы» делают меня счастливой.
Я встретил ее взгляд, в глазах Лэйси светилось счастье, как она и написала. Было приятно наблюдать, как радость сменяла ее унылую грусть.
Я: Кофе и «Ходячие мертвецы». Просто девушка моей мечты.
Это задумывалось, как шутка, но, отправив сообщение, я почувствовал себя глупо. Щеки Лэйси вспыхнули ярким румянцем. Я передаю ей совсем не те сигналы.
Лэйси: Я уже отдала свое сердце Дэрилу [4] .
4
Дэрил Диксон – персонаж сериала «Ходячие мертвецы» в исполнении Нормана Ридуса.