Исторические анекдоты

Однажды Владимир Софроницкий, готовясь к поступлению в Ленинградскую консерваторию, решил пойти на курсовой экзамен пианистов в Малый зал. Часть публики, и он в том числе, сидела на эстраде. Стулья тянулись вдоль стены, прямо против открытого рояля. Вышел пианист, начал играть что-то незнакомое. И вдруг Софроницкий услышал рядом чей-то тихий, спокойный голос:

– На четвертую страницу переходит…

Он обернулся и замер. Рядом сидел Глазунов, задумавшийся, медленно покачивающийся в такт музыке.

Через несколько секунд снова раздался его голос:

– Вот уже на седьмую страницу перевалил.

И опять:

– К одиннадцатой подходит.

Софроницкому очень хотелось сказать маститому соседу что-нибудь приятное. Он долго думал и наконец решился:

– Как вы хорошо знаете классическую музыку, Александр Константинович!

– И немудрено, – так же тихо ответил Глазунов, – это же моя соната.

Михаил Иванович Глинка (1804–1857) русский композитор

Отдыхая и работая в Швейцарии, Глинка иногда позволял себе никого не принимать.

Однажды какой-то молодой человек зашел к композитору, но ему было сказано, что Михаила Ивановича дома нет. Молодой человек повернулся и, напевая песенку, вышел. Однако Глинка вернул его, усадил обедать и, не желая показаться скучным, был весел и шутил.

– Скажите, не припомните ли вы ту песенку, которую напевали, уходя от меня? – спросил Глинка.

– Я, кажется, ничего не напевал, – ответил гость.

– Напевали, я сам слышал, но напевали торопливо и сбивчиво, так что я не мог уловить мотив.

Молодой человек, желая угодить гостеприимному хозяину, перебрал весь свой репертуар. Наконец напал на «Камаринскую».

– Она! Она! Эта самая! – вскричал обрадованный композитор и тут же внес этот мотив в партитуру.

Вот какому случаю мы обязаны появлением на свет старинной плясовой «народной» песни, известной теперь каждому.

Оркестр (фрагмент). Дега Э.

Кристоф Виллибальд Глюк (1714–1787) композитор немецкого происхождения, работал в Милане, Вене, Париже

На репетиции оперы «Ифигения в Авлиде» Глюк обратил внимание на необычайно грузную, как говорят, «несценическую» фигуру певца Ларриве и не преминул заметить это вслух.

– Терпение, маэстро, – сказал певец, – ведь вы меня не видели в костюме. В костюме я неузнаваем.

На первой же репетиции в костюмах Глюк крикнул из партера:

– Ларриве! Я узнал вас!

Эдвард Григ (1843–1907) норвежский композитор, пианист, дирижер

Григ дал в Осло концерт из своих произведений. Однако в результате непредвиденных обстоятельств он заменил по-, следнее произведение программы композицией Бетховена.

На следующий день в одной из ведущих газет появилась ядовитая рецензия знаменитого норвежского критика, враждебно настроенного к творчеству Грига. В этой рецензии автор особенно строго разобрал последнее произведение, отмечая, что оно «скомпоновано бездарно и ходульно».

Григ от души посмеялся, а затем набрал номер критика.

– Здравствуйте, – сказал Григ, – это вы написали рецензию на концерт Грига?

– Да, это я, – сказал тот в трубку, – а с кем я говорю?

– С духом Бетховена! – ответил Григ. – Хочу вам сказать, что вы осел. Последнее произведение на концерте Грига сочинено мной!

Шарль Гуно (1818–1893) французский композитор

После первого же представления «Фауста» Гуно популярность оперы среди парижан росла с каждым днем. Издательство не успевало выпускать клавиры и попурри на темы этой оперы. Однако материальное благополучие композитора не повышалось…

Однажды владелец музыкального издательства пригласил Гуно покататься на санях по Булонскому лесу. Создатель «Фауста» явился в своем старом, изрядно потертом зимнем пальтеце; издатель, ожидавший его в загородной вилле, был одет в новенькую, с иголочки, элегантную шубу. Гуно пощупал пальцами дорогостоящую вещь.

– Поздравляю, – сказал он, улыбаясь, – это подарок «Фауста», не так ли?

Гаэтано Доницетти (1792–1848) итальянский композитор

Гаэтано Доницетти работал с невероятной скоростью и благодаря этому сочинил семьдесят опер. Однажды в его присутствии зашел разговор о том, что Россини написал своего «Севильского цирюльника» всего лишь за тринадцать дней, что многим казалось невозможным.

У Доницетти спросили, каково его мнение по этому поводу.

– Целых тринадцать дней? – удивился композитор. – Это вполне возможно. Россини всегда работал медленно.

Исаак Осипович Дунаевский (1900–1955) советский композитор

Дунаевский был кумиром ленинградских меломанов, его называли «советским Моцартом». Друзья же звали Исаака Осиповича по-домашнему – «Дуней», поэтому на вопрос персонажа Игоря Ильинского из комедии «Волга-Волга»: «Товарищи Дуни, немедленно признавайтесь, кто из вас написал эту песню?» – существует вполне однозначный ответ.

Иногда все же у маэстро случались и вещи проходные. Друзья и коллеги по цеху, естественно, не удерживались от критики.

– Иссяк Осипович! – ехидно заметил как-то насмешник Никита Богословский.

– Погоди, Никита, – ответил ему добродушный Иосиф Прут, – придет время, будешь говорить: «Были когда-то и мы Исаками…»

Альтист. Дега Э.

Франц фон Зуппе (1819–1895) австрийский композитор и дирижер

Когда дирижер заметил Францу Зуппе, что мотив его нового произведения можно найти у Бетховена, композитор беззаботно ответил:

– Ну и что из того? Или Бетховен для вас недостаточно хорош?