Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий
Шрифт:
— Господин посланник! Ваш Государь ужасный нахал! Он вздумал захватить земли и имущество, принадлежащие ордену Св. Иоанна Иерусалимского, которого я состою Великим магистром. Отправляйтесь сегодня же в Баварию и скажите вашему Государю от моего имени, что если через месяц, считая от сегодняшнего дня, мне не будет дано полного удовлетворения по этому делу, то генерал Корсаков, находящийся вблизи Баварии с пятидесятитысячным корпусом, получит приказание предать эту страну огню и мечу. Отправляйтесь, милостивый Государь, и торопитесь!
Испуганный посланник в тот же день поспешил уехать и ровно через месяц, к назначенному сроку, возвратился в Петербург с собственноручным письмом курфюрста Баварского, который смиренно просил Императора Павла принять земли и имущество Мальтийского
Удовлетворенный Император сказал окружающим: «Это я вел переговоры по этому щекотливому дипломатическому вопросу и горжусь успехом». (1)
Во время суворовского похода в Италию Император Павел в присутствии фрейлины княжны Лопухиной, пользовавшейся особенным его расположением, начал читать вслух реляцию, только что полученную с театра войны. В реляции упоминалось, между прочим, что генерал князь Павел Гаврилович Гагарин ранен, хотя и легко. При этих словах Император замечает, что княжна Лопухина побледнела и совершенно изменилась в лице. Он на это не сказал ни слова, но в тот же день послал Суворову повеление, чтобы князь Гагарин, несмотря на рану, был немедленно отправлен курьером в Петербург. Гагарин является. Государь принимает его милостиво в кабинете, приказывает освободиться от шляпы, сажает и подробно расспрашивает о военных действиях. Во время разговора незаметно входит камердинер Государя, берет шляпу Гагарина и кладет вместо нее другую. По окончании аудиенции Гагарин идет за своею шляпою и на прежнем месте находит генерал-адъютантскую шляпу. Разумеется, он ее не берет, а продолжает искать свою.
— Что вы там, сударь, ищете? — спрашивает Государь.
— Шляпу мою. Ваше Величество.
— Да вот ваша шляпа, — говорит он, указывая на ту, которой по его приказанию была заменена прежняя.
Таким замысловатым образом князь Гагарин был пожалован генерал-адъютантом, и вскоре затем он был обвенчан с княжной Лопухиной. (1)
До Императора Павла дошло, что капитан гвардейской артиллерии Л. В. Киндяков ведет сильную азартную игру.
При одном из утренних рапортов Государь приказал петербургскому обер-полицмейстеру А. А. Аплечееву тотчас взять Киндякова и отправить в Сибирь.
Киндяков был искренним приятелем и даже другом Аплечеева, а потому Аплечеев решился его спасти. Выходя из дворца, Аплечеев вырвал листок из своей записной книжки и, написав на нем карандашом: «В ту же минуту уезжай из Петербурга», послал эту записочку к Киндякову с вестовым, а сам, приехав домой, сейчас потребовал к себе двух своих помощников-полицмейстеров. Одному он приказал: немедленно приготовить тройку лошадей у себя на дворе, затем поехать в такой-то дом, где, как ему было известно, часто бывал Киндяков, и привезти его к нему, если же полицмейстер не найдет его в указанном доме, то ехать к нему на квартиру и привезти оттуда; другому полицмейстеру Аплечеев приказал тотчас ехать в артиллерийские казармы и привезти Киндякова, если же там его не застанет, узнать в канцелярии его квартиру и ехать за ним туда. Аплечеев вразумил полицмейстеров, что распоряжение его должно быть исполнено с величайшею точностью и быстротою, так как оно основано на Высочайшем Повелении.
Полицмейстеры поскакали и, разумеется, вернулись ни с чем. Аплечеев жестоко их распек и приказал скакать по всем заставам, узнать, через которую Киндяков выехал, и послать догнать его. Новая поездка полицмейстеров была так же безуспешна. Тогда Аплечеев решительно объявил им, что он ничего знать не хочет, и так как, следовательно, Киндяков из Петербурга не выезжал, то к вечернему рапорту он должен быть отыскан, и для этого приказал поднять на ноги всю полицию. Но и эта мера не имела успеха, тогда Аплечеев, сказавшись больным, вместо себя послал к Государю с вечерним рапортом старшего полицмейстера.
— А Аплечеев? — спросил Государь.
— Заболел, Ваше Величество.
Утром на другой день Аплечеев не оправился и опять послал полицмейстера с рапортом.
— Где же Аплечеев? — с некоторым нетерпением спросил Павел.
— Все еще болен, Ваше Величество.
Когда же с
вечерним рапортом опять явился не Аплечеев, а полицмейстер, Государь рассердился и приказал привезти к себе Аплечеева живого или мертвого.Приказание исполнено: Аплечеев под руки был введен к Государю и от слабости опустился на колени.
— Что это значит? — закричал Павел. — Ты не хочешь служить? Что с тобою?
— Болен, Ваше Величество.
— Отчего?
— От огорчения, Ваше Величество.
— От какого?
— Не мог исполнить воли Вашего Императорского Величества.
— Какой?
— Киндякова не отправил в Сибирь: не нашли в городе, пропал неизвестно куда.
— А-а-а! Сам пошел в Сибирь!
— Слушаю, Ваше Величество. — покорно отвечал Аплечеев и, продолжая стоять на коленях, решился для своего спасения на смелую выходку, прибавив, глядя на табакерку, которую то закрывал, то открывал перед его глазами рассерженный Государь:
— Какая прелестная новая табакерка у Вашего Величества!
— Правда? Вчера у француза купил, посмотри хорошенько — прелесть!
Аплечеев принял табакерку из рук Государя, полюбовался ею, попробовал положить ее в карман своего камзола и, возвращая ее Государю, сказал:
— Чудесная, и как хорошо приходится в карман!
— Ну так возьми ее себе. Пошел! — заключил Павел, грозя пальцем Аплечееву. — Да смотри ты у меня!
Замечательно, что Киндяков, по получении записки Аплечеева не медля ни минуты уехавший инкогнито из Петербурга в свое имение под Симбирском и уже более не возвращавшийся из него, прожив в этой деревне (Киндяковке) до глубокой старости, лет десять тому назад увидел табакерку, предмет настоящего рассказа, в руках также симбирского помещика Л. Б. Тургенева и взял ее, чтобы полюбоваться.
— Знаете ли, какая это табакерка? — спросил Тургенев почтенного старика.
— Нет!
— Она пожалована Императором Павлом за ваше спасение. — И Тургенев рассказал Киндякову переданную здесь историю. (1)
Однажды Император Павел потребовал к себе генерал-провиантмейстера Обольянинова [8] . Войдя в залу перед государевым кабинетом, Обольянинов увидел поставленные на длинном столе горшки со щами и кашей, баклаги с квасом и ковриги ржаного хлеба. Он не понимал, что это значит. Великий Князь Александр Павлович, выходя от Государя, пожал руку Обольянинову и сказал: «Дурные люди всегда клевещут на честных!» Это привело Обольянинова еще в большее изумление. Он вошел к Государю, который был очень весел и встретил его словами:
8
Генерал-прокурор со 2 февраля 1800 г. по 16 марта 1801 г.
— Благодарю вас, Петр Хрисанфович, благодарю: вы хорошо довольствуете солдат, а мне донесли, будто их кормят хлебом из тухлой муки, щами — из гнилой капусты и дурною кашей. Все ложь, я приказал принести ко мне из всех полков солдатскую пищу, сам пробовал и нахожу ее превосходною, благодарю вас.
Обольянинов просил поручить доверенному лицу освидетельствовать все припасы в магазинах. Но Государь сказал:
— Верю, верю вам, Петр Хрисанфович, и опять благодарю. (1)
Когда Обольянинов был уже генерал-прокурором. Павел в одно утро неожиданно посылает за ним. Войдя в кабинет, Обольянинов увидел, что Государь широкими шагами ходит по комнате и в страшном гневе.
— Возьмите от меня вора! — сказал Павел.
Обольянинов стоял в недоумении.
— Я вам говорю, сударь, возьмите от меня вора!
— Смею спросить. Ваше Величество, кого?
— Барона Васильева [9] , сударь, он украл четыре миллиона рублей.
Обольянинов начал было оправдывать этого, славившегося честностью, государственного казначея.
9
Впоследствии граф и министр финансов.