Истории Дикого поля

Высокий, под два метра ростом, турово-пинский князь Александр Глебович Дубровицкий обладал недюжинной силой и крутым нравом. Зная характер своего господина, дворовые и другая челядь старались без надобности ему на глаза не попадаться. Вот и воевода Петеля – повздыхал, посопел себе в усы, но перечить князю больше не стал. Как говорится – себе дороже будет.

Нос большой лодки уткнулся в песок левого берега Славутича. Ловко спрыгнув в воду, Плошка подставил свою худую спину под сапог князя. Сойдя на берег, Александр Глебович оглянулся – в волнах неспокойной реки были видны головы его воинов, переправляющихся вплавь. Уцепившись за сбрую или гриву лошадей, дружинники одной рукой старательно гребли к берегу, помогая животным справиться с течением. Безлошадные, а в отряде князя были и такие, переправлялись с помощью надутых бараньих бурдюков. Этому приему они научились у своих союзников – половцев, с которыми уже не раз если не воевали, то ходили в военные походы за добычей в земли соседних княжеств. Над водами Славутича раздавалось громкое пофыркивание лошадей и людей.

Оставив воеводу следить за дальнейшим ходом переправы своей дружины, князь оседлал коня и с несколькими воинами направился в лагерь Мстислава Мстиславовича Удалого. Ему не терпелось своими глазами увидеть трофеи, добытые Галицким князем во вчерашнем бою с монголами, а еще больше – посмотреть на захваченного в плен командира монгольского отряда Гемибека.

Возле шатра Мстислава Удалого было шумно. Повсюду горели костры, запах жареного мяса и хлебных лепешек разносился по всей округе. Александр Глебович спешился и, откинув полог, вошел в шатер князя. В полумраке шатра он увидел Мстислава Удалого, возлежавшего на коврах и мягких подушках. На почетном месте, рядом с хозяином, подогнув под себя ноги, сидел его тесть – половецкий хан Котян Сутоевич. Лицо еще не старого кочевника лоснилось от удовольствия и угощений. Наклонив набок голову, он пощипывал свою жиденькую бородку и не спускал своих маленьких глаз с молоденькой невольницы, которая прислуживала князю.

Увидев вошедших, князь Галицкий поднялся со своего места и сделал несколько шагов навстречу Александру Глебовичу.

– Что, князь, и ты решил разделить со мной победу? Где же вы все были вчера, когда победа добывалась вот этим мечом?!

Князь Мстислав выхватил из ножен меч и взмахнул им над головой. Видно, хмель ему ударил в голову, он покачнулся, и если бы не вовремя подставленное плечо Александра Глебовича – лежать бы победителю посреди шатра. Мстислав Удалой спрятал оружие в ножны и выкрикнул:

– Ничего, братья! Славы на всех хватит! Завтра соберемся в один кулак и погоним этих поганых по степи, как ветер колючку.

Только после третьей или четвертой чаши медовухи Александр Глебович спросил у хозяина о плененном им командире монгольского отряда. Мстислав отдал приказ, и в шатер привели Гемибека.

Монгольский полководец был ранен. Вся левая сторона его головы была в запекшейся крови, а в правом плече кровоточила сквозная рана, оставленная, видимо, половецкой стрелой.

– Его сначала подстрелили из лука, выбили из седла, ну а потом уже добавили кистенем [52] , – хвастливо сказал Мстислав. – Так бы ни в жисть не взяли, уж больно верткий.

52

Кистень – старинное оружие для нанесения ударов, состоящее из короткой палки, к одному концу которой прикрепляется на ремне (цепи) металлический шар, гиря и пр. Широко применялся в качестве холодного оружия на Руси и во многих странах Востока.

С этими словами князь Галицкий подошел к пленному и протянул тому чашу с вином. Гемибек, словно не замечая князя, безучастно смотрел перед собой. По всему было видно, что полученные в бою раны доставляли ему боль, но монгол из последних сил старался удержаться на ногах и не упасть к ногам русского князя.

– Гордый значит, – Мстислав Удалой медленно выпил вино из чаши и вытер мокрые губы рукавом кафтана. Александр Глебович заметил, как при этом губы пленника дрогнули в презрительной улыбке. Заметил эту улыбку и Мстислав. Он повернулся в сторону своего тестя, половецкого хана Котяна, и сказал:

– Хан, я хочу тебе сделать подарок. Отныне этот монгол твой. Делай с ним что хочешь, только запомни – сделай так, чтобы он больше никогда не улыбался.

Котян расплылся в довольной улыбке и трижды хлопнул в ладоши. Вбежавшие в шатер слуги хана повели Гемибека к выходу. При этом пленный, как и прежде, оставался спокойным. Казалось, все, что происходит вокруг, не имеет к нему никакого отношения. Перед тем как покинуть шатер, монгол обернулся, обвел всех внимательным взглядом. Его губы тронула легкая усмешка.

* * *

Налетела татарва, как мошка болотная,Разболелась от них у Котяна головушка.Голова болит половая,А водичкой потечет русичей кровушка…

Князь Дубровицкий прислушался к словам своего юродивого. Дурак дураком, а песни поет такие, что мозги от них завязываются в тугой узел и голова начинает гудеть, как церковный колокол по праздникам. Словно услышав, о чем думает князь, юродивый, который шел рядом с лошадью хозяина, поднял голову и улыбнулся.

– Чего лыбишься, убогий? – беззлобно сказал князь. – Допоешься ты у меня – посажу на кол, как пить дать, посажу.

Александр Глебович уже и не помнил, откуда взялся этот Плошка. Беззлобный, всегда улыбчивый дурачок пришелся ко двору – сначала как заведенный носил воду на кухню, потом стал в подспорье княжеским конюхам, а со временем начал прислуживать на княжеских пирушках. Гостям князя нравились рожи, которые строил им Плошка. Они бросали в него обглоданные кости, заставляли ездить верхом на большом хряке и петь похабные частушки. Когда князь со своей дружиной выступил в поход, Плошка увязался за ними. Он сплел себе из лыка новые лапти, подпоясал рваные портки веревкой и прицепил к ней деревянный меч, который ему вырезал из поломанного весла кто-то из дружинников.

Вот и сейчас, выхватив свой «меч», Плошка бросился вдогонку за большой птицей, с шумом вылетевшей из своего гнезда. Проводив ее взглядом, князь осмотрелся. Бескрайняя степь, словно водная гладь, окружила дружину князя. Легкий майский ветерок трогал верхушки ковыль-травы, отчего та колыхалась и бурлила, словно морская пена во время прибоя. Зеленая сочная трава доходила дружинникам до колен, а местами и по самый пояс. Из-под копыт лошадей то и дело срывались зайцы, лисы и волки. Что уже говорить о птицах! Дрофы, тетерева, кулики и куропатки сотнями поднимались в небо, потревоженные всадниками и пешими дружинниками. Воеводе Петеле пришлось даже распорядиться, чтобы те не тратили на них попусту стрелы. Таких просторов Александру Глебовичу, который родился и вырос среди турово-пинских болот, видеть еще не приходилось. Оглядываясь вокруг и не видя перед собой привычных взгляду лесов, глубоких падей и болот, укрытых толстым слоем мха и морошки, князь чувствовал себя стоящим голым посреди подворья.

– Моголы! Моголы!

Крики дружинников отвлекли князя от его дум. Передовой отряд его дружины, состоявший в основном из половцев, заметил неподалеку разъезд монгольской конницы. И действительно, присмотревшись, где-то далеко, на пригорке, Александр Глебович увидел четырех всадников. Через некоторое время фигурки всадников разделились – две из них поскакали направо, две – налево.

– Петелич, как думаешь, что они затевают? – спросил у своего воеводы князь.

– Что у этих нехристей на уме, я не знаю, но нам, княже, ухо надобно держать востро. Не ровен час налетит эта саранча, беды натворит немалой.

Александр Глебович с укором посмотрел на своего воеводу. Опять он за свое! Другие князья уже обозами с добычей обзавелись, а он из-за такой осторожности своего главного дружинника четвертый день идет по степи, словно слепой, по сто раз проверяя впереди себя каждую ямку, каждый бугорок и кустик. На днях долетела весточка, что князь Даниил Волынский, дружина которого движется немного к северу от них, одолел еще один отряд монголов и взял несметную добычу. Золота и серебра – три пуда, шелка и парчи с версту, лошадей – несколько табунов. Такие новости еще больше раззадорили русичей, которые, почуяв запах крови и легкой добычи, рвалась в бой. И если бы не воевода Петеля, то князь уже давно бы отдал приказ своей коннице выследить один из монгольских отрядов и вступить с ним в бой.