Истории из жизни

– Они не достойны зваться даэвами и получили по заслугам. Особенно… особенно центурион, — юноша шмыгнул носом и тотчас утёр его рукавом. Совсем детский жест.

– Я не лгу, госпожа адъютант, клянусь! — отчаянным выдохом закончил он свою исповедь.

– Вот оно что…

Алетейя глубоко задумалась. «Надо же… пригретая овечка оказалась волчонком…»

– Я верю тебе… — ответом юному стражу была тёплая улыбка. Тея абсолютно разделяла его мнение о том, что Эскадрон это заслужил. Оставался только один вопрос. — Зачем, Матиас? Почему ты это сделал? И… почему «особенно центурион»? Он обижал тебя?

Жрица нахмурилась. Конечно, в составе легиона вряд ли только один центурион, но… Мысли вернулись к светловолосому целителю, от которого она сбежала пару ночей назад. Постыдно, ничего не объясняя. Хотя, если он не дурак, то сам должен всё понимать.

Мальчик насупился и довольно долго молчал. Ему до сих пор было больно и обидно вспоминать. Но всё же пересилив себя, Матиас стал рассказывать Тее о жестоком наказании, постигшем Юстиэля. О том, как нашёл его под лестницей, истекающим кровью, сходящим с ума от боли и таким… одиноким. Рассказал, как пожалел его и помог с ранами.

– А потом… потом… — рассказ дошёл до возврата целителю силы, — они повесили меня на потеху команде, а он… воскресил и…

С трудом держа голос ровным, Матиас поведал о переменах, произошедших со жрецом и о том, как тот срывал свою злость на нём. Алетейя наклонила голову, чтоб выпавшие из прически пряди скрыли лицо и мелькнувшую на нём тоску.

Девушка не узнавала в рассказе Матиаса того Юстиэля, которого она знала. Её Юстиэль был повесой и гулякой, но неизменно добрым и сострадательным ко всем. Он приходил под утро, стыдливо приносил букет, и жрица знала, что эту ночь он провёл в чужих объятиях. Он возвращался израненным, шипя от боли и пытаясь наспех подлатать свои травмы, лишь бы Тея не волновалась. Он обнимал её, крепко, и в этих руках было тепло…

Даэв из рассказа юного стража не был её Юстиэлем, и это ранило, несмотря на то, что они расстались очень давно.

– Давай подумаем, как лучше поступить. Если рассказать всем о твоём поступке, тебя, конечно, накажут… Пусть в тайне совет оценит подобное, ведь Эскадрон ненавидят почти все, официально по закону ты причинил вред частной собственности, устроил диверсию и попытался организовать провокацию государственного деятеля, все легаты ими являются. Если же взять нынешнюю рабочую версию, то никакой славы, как победитель асмодианского офицера, ты не получишь, но Ренмура упекут в темницу за государственную измену и торговлю военнопленными. Думаю, тебе самому второй вариант нравится больше? Эскадрон будет официально распущен, приближенные к власти лица получат различный срок заключения, легионеры отправятся на исправительные работы… Это лучшая месть, пусть и придется поступиться сладостью победы. Но поверь мне, этих пятых офицеров на твоем пути будет ещё масса…

– Конечно… Да! Я ещё всем покажу, из чего сделан настоящий страж, — уверенно заявил мальчик. Он уже и сам перестал вспоминать о том, что рыжий асмодианин попросту поскользнулся, потому победа досталась юнцу.

– Значит, я не стану никому больше рассказывать о том, что сделал, — осторожно кивнул Матиас, понизив голос. Весть о роспуске легиона и наказании для всех его членов нарисовала на лице бноши улыбку.

– Вот и славно, — Тея потрепала юношу по голове и встала. — Сейчас тебе нужно прийти в себя. Через неделю вернешься к занятиям.

Жрица напоследок улыбнулась и вышла из палаты.

*

– …легионеры Эскадрона уверяют, что понятия не имели о находящемся на борту пленнике. Но давайте рассуждать логически, поймать офицера пятого ранга не просто. И по силам разве что подготовленной команде, — жрица вещала абсолютно равнодушным тоном перед советом легатов. Её вежливо слушали, хотя каждый из них в душе ликовал — вот он, отличный повод расформировать ненавистный Эскадрон. И правда это была или неправда, никого не волновало.

«Ну когда уже будет известно хоть что-то? ..» — маялся Юстиэль, меряя неторопливыми шагами палату. Неизвестность, одиночество и тишина угнетали. Ему, практически оправившемуся от ран, было невыносимо скучно в четырёх стенах. Урезанные способности к магии исключали даже возможность подпортить имущество Маргоса. А вид, открывающийся сквозь окно, напоминал только о том, чего целитель лишился. Смотреть на Бездну ему было тошно.

Такой же неизвестностью маялся и Корунд. Страшно занятые участью опального легиона элийцы пока толком и не допрашивали пленного северянина. Однако стоит отметить, что для убийцы было достаточно прочной цепи, крепившейся одним концом к тяжелому кольцу на щиколотке, а другим — к стене, чтобы удержать в глубокой темнице Элизиума. Бряцая железкой, Рыжий бродил по маленькой камере, а уставая, садился спиной к стене.

– Я так с вами тут со скуки сдохну! Эй! — периодически мрачные стены оглашались хриплым и весьма недовольным асмодианским криком.

Со вздохом пленник вновь и вновь ронял голову на сложенные на коленях руки. Неизвестность и тишина угнетали.

====== Допрос ======

– …у вас 20 минут, — раздалось откуда-то снаружи.

Глухо лязгнул замок, впуская внутрь светловолосую даэву.

– Ты же знаешь балаурский, — скорее утвердительно произнесла девушка, внимательно глядя на пленника сверху вниз. — Дважды я повторять не буду. У тебя есть возможность спастись с моей помощью, но для этого ты должен ни единым словом не обмолвиться, кто на самом деле тебя поймал. Да и позорно проиграть такому юнцу… Твоя задача — сказать, что ничего не помнишь. Летел по Бездне, получил удар из Тени, очнулся уже на корабле. Всё ясно?

Рыжий округлил глаза. Он и не пытался скрыть своего удивления. Спустя несколько суток заточения асмодианин уверился, что его решили взять измором, и совсем не ждал «гостей». А тут вдруг адъютант одного из сильнейших легионов нарисовалась. Адъютант с подозрительно знакомым личиком.

– Договорились, — по-балаурски ответил Корунд и поднялся на ноги, чтобы не смотреть на девушку снизу вверх. Пронзительно лязгнула цепь. — И когда же ко мне придут ещё… гости?

Даче будучи в положении пленного, северянин сохранял спокойствие и горделивую осанку. Он не порывался кинуться на гостью с кулаками, угрозами и требованием свободы.

– Завтра на рассвете, — честно ответила девушка. Она пристально рассматривала асмодианина, силясь вспомнить, где уже видела это лицо. Не вспомнив, Тея решила, что, наверное, где-то на осаде. Или в балаурских землях. А может на арене. — Из какого ты легиона?

Жрица держалась у двери, хотя пленник вёл себя более, чем достойно. Впрочем, чего ещё ожидать от офицера пятого ранга. Корунд назвал свой легион. Тот и впрямь оказался довольно крупным, участвующим в большинстве осад. Название частенько бывало на слуху у многих элийцев. Рыжий умолк, так же рассматривая Тею. Она казалась балаурски знакомой и почему-то вызывала чувство досады. Как отобранная игрушка или конфета у ребёнка.

– А что с этими неудачниками? — как бы между делом спросил Корунд, имея ввиду разбившийся Эскадрон. — Все шеи себе свернули или мне будет ещё на ком отыграться?

Асмодианин не сдержал хищной улыбки.

Алетейя вздрогнула. Именно им они сдали крепость тогда… не без «помощи» Эскадрона, конечно.

– Не думала я, что такие крупные шишки путаются с крысами, — протянула жрица, намекая на продажу крепостей. Но в следующий миг лицо девушки окаменело, более не выражая эмоций, — их судьба — не твоё дело. Лучше думай о своей шкуре. Тебе будет нужно быть очень, очень убедительным.