Истории из жизни
Шрифт:
Юстиэль помолчал.
– И ещё. Этот сопляк… как его… М… Ма… Матиз? Умф… — он тщетно пытался вспомнить имя юного стража. — Он пропал с той попойки в таверне Элизиума, а вот на днях вернулся жив-здоров.
Девушка внимательно слушала, запоминая каждую деталь. Казалось, будь в её руках перо и пергамент, свиток был бы уже заполнен полностью с двух сторон.
– Вот оно что. Контрабанда, значит, — губы Теи дернулись в усмешке. — Ясно, ясно.
В глазах Алетейи мелькнуло удивление, но в тот же миг девушка тщательно скрыла его полным безразличием.
– И что? Вы редко забываете о… «своих»? При чем тут он ко всему
«Матиас… интересно, надо будет расспросить малыша… что это он забыл на Эскадроне?»
– Гораздо интереснее, что за асмодианин был у вас на борту.
– Я хочу сказать, что забытые редко возвращаются по своей воле, — невозмутимо продолжил Юстиэль, пряча под больничным покрывалом колотящую его дрожь. Страх вместе с волнением и отголосками злости смешались в противный коктейль.
– А тут «здрасьте», явился, не побоялся. К дезертирам и пропавшим у нас… м… особый подход, — целитель недобро улыбнулся и серьёзно посмотрел на Тею: — Тебе… то есть Вам, Алетейя, стоит допросить мальчишку. А я ручаюсь, что ни легат, ни его зам не взяли бы на борт асмодианского офицера.
– Что мне делать, решать не Вам. Но, разумеется, я учту, — холодно кивнула Тея.
Кто бы мог подумать, что ещё лет двадцать назад эти двое нежились друг у друга в объятиях и порой по несколько часов не вылезали из постели, словно не могли насытиться. Кто бы мог подумать, что эти двое безумно и горячо признавались друг другу в любви, читали мысли, заглядывали в душу и переживали множество испытаний, лишь бы быть вместе.
Кто бы мог подумать…
– Однако, скорее всего, Юстиэль, Вам не поверят. Слишком у многих ваш легион словно кость в горле.
– То есть мы захватили в плен асмодианского офицера, сломали управление на корабле и умышленно впаялись в охранные вышки?! — вспылил целитель, повысив голос. Действие успокоительного и одновременно обезболивающего в повязке на голове сходило на нет, и теперь в его лихорадочно блестевшем глазу прекрасно читались все эмоции. Хотя Юстиэль и не пытался их скрывать. Одёрнув самого себя, он умолк и вперил бездумный взгляд в койку.
– Что сделают… с ним? — упавшим до шёпота голосом спросил жрец.
– Рабочая версия — торговля военнопленными, — пожала плечам Алетейя, снова отворачиваясь к окну, чтоб Юстиэль не видел дрогнувших губ. Девушка часто заморгала, а потом и вовсе опустила ресницы, смаргивая непрошеные слёзы. — Не знаю. Скорее всего, запрут в темницу, будут допрашивать и… Он офицер пятого ранга. Это ценный пленник. Его не убьют. Но и не выпустят.
– Проклятье, — сквозь зубы простонал Юстиэль и с силой, до дрожи в руках, вцепился в покрывало. «Ты приносишь беды всем в радиусе пары сотен миль, приятель», — невесело подумал жрец.
– Я сдеру с сопляка шкуру, — прошипел он, чувствуя, как гнев упругой волной формируется в глубине груди. — А потом повешу на…
Но тут Юстиэль осёкся, вспомнив, что мачты для повешения, как и корабля в целом, больше не существовало.
– Мы не торговали пленными. Зверями, редкостями - да. Но не асмодианскими офицерами, — чуть совладав с собой, пробормотал целитель. Он выглядел по-настоящему подавленным, сломленным.
– Вам не поверят, — равнодушно отозвалась Алетейя. — Неужели ты сам не понимаешь этого? А что до «сдеру«… Матиас — курсант академии Силы Злата. И если посмеешь поднять на него руку, тебе придется иметь
дело со мной. Я достаточно ясно выразилась?Жрица резко развернулась. В кобальтовых глазах сверкнул гнев.
– Я всё понял, — кивнул Юстиэль, не поднимая взгляда. Этого и не требовалось: он прекрасно чувствовал гнев Теи, направленный на него.
– А теперь с Вашего позволения, госпожа офицер, — жрец аккуратно улёгся на бок так, чтобы не вызвать очередное головокружение. Но тошнота уже комом стояла у горла, придав лицу сероватый оттенок.
– Если допрос окончен, я бы хотел отдохнуть, а то потерял много крови, пока из меня вытаскивали куски корабля, — в противовес гневной целительнице едва не равнодушным тоном проговорил жрец. Хотя внутри бушевала настоящая буря из сомнений, страха и робкого, ещё не до конца оформившегося чувства вины.
«Я тебя вытащу». — мысленно дав клятву, Юстиэль поразился, как быстро напускная усталость оказалась настоящей. Он уже не мог открыть глаз и посмотреть на Тею, а все тело словно опутала тяжелая липкая паутина.
– Конечно, — Тея наконец перестала изображать ледяную статую.
Девушка прошагала к выходу, не глядя более на лежащего на койке целителя. Но проходя мимо, легким движением набросила на него едва ощутимое регенерирующее заклятие. Магия мерцала светлыми огоньками и казалась тёплой, в отличии от магии остальных лекарей, колдовавших над Юстиэлем. И пусть она была совсем слабой, почему-то грела, где-то в глубине души.
Выйдя за дверь, Тея привалилась к стене, закрывая глаза, и сползла по ней на пол. Усталость и ответственность тяжким грузом висели на плечах, склоняя к земле. А ведь предстояло ещё поговорить с множеством легионеров Эскадрона и выслушать от них огромное количество оскорблений и грязи.
«Маору? — жрица коснулась эфирным импульсом разума коллеги. — Как там дела?»
Брюнетка отозвалась не сразу, видимо, была занята.
«Да в норме всё, спит твой мальчишка. Ему не очень-то досталось, латы спасли. Парочка ожогов, ссадин и сотрясение мозга. Ерунда, встанет на ноги за две недели, если не дергать его».
Тея едва заметно улыбнулась. Хоть что-то радовало…
«Славно. Скажи, чтоб к нему никого, кроме тебя и меня не пускали. Всё подождет».
«Да без проблем. Я отключусь, подлатаю заодно тут парочку ваших, всё равно делать нечего…»
«Спасибо! Даже не знаю, что бы я без тебя делала».
«Расплатишься натурой!»
В эфирном канале растаял смех. Темноволосая жрица и правда замолкла, более не реагируя ни на чьи призывы. Алетейя встала, отряхивая кольчугу, и велела себе собраться. В конце концов, ничего страшного не случилось. Ничего страшного.
*
Юстиэль, не открывая глаз, вытащил из-под одеяла руку и устроил ладонь на том месте, где зарождались исцеляющие чары, наложенные Теей. Губы дрогнули в неуверенной улыбке. Заклинание казалось таким… ласковым, если это вообще возможно.
Мечущиеся мысли постепенно свелись к одному ясному образу: белокурой даэве в сияющей серебром кольчуге и её глубоким кобальтовым глазам. Когда-то давно она смотрела на него иначе, не хмурясь и не гневаясь. Когда-то давно…
Юстиэль сам не заметил, как начал проваливаться в сон. Чуткий и зыбкий, но такой желанный для пострадавшего тела. Однако успокоения он не приносил, шепча на десяток голосов и мешая элийскую речь с асмодианской.