Истории из жизни

Рыжий сжал кулак и с тихим рыком замахнулся, намереваясь садануть им в стену. Но вовремя сдержал свой порыв, подумав о том, что трещина в плитке вряд ли понравится хозяйке дома.

Следопыт выключил воду и потянулся за полотенцем. Раненый бок отозвался болезненным жжением. Недолго думая, Корунд вытащил флакон зелья из пакета и, свинтив крышку, обильно полил алый след такого же цвета жидкостью. Розоватая пена потекла к ногам убийцы, а сам он поморщился, наблюдая за тем, как рубцевались края разреза.

Несколько минут спустя северянин насухо вытерся полотенцем, о котором говорила Маору, взъерошил мокрые волосы, чтобы сохли быстрее, и отжал лишнюю воду с хвоста гривы.

Порядком посвежевший убийца обернул влажное полотенце вокруг бёдер и вышел из ванной. Когти тихо постукивали по полу, когда Рыжий зашёл на кухню, где уже скопились все элийцы. В тот момент ему стало немного не по себе, поскольку за свою за свою даэвскую жизнь Корунду ещё не доводилось представать в таком виде в компании белокрылых.

– Потрясающее зрелище, — сдержанно произнесла Маору, смерив убийцу уничижительным взглядом снизу вверх, — Бесстыжих черножопых на моей кухне ещё не было. Ты прямо как девственности меня лишил. Пиздуй в комнату и найди в комоде шмотки. Ты вроде не сильно жирный, в рубашку какую-нибудь точно влезешь. Верхний ящик можешь перерыть, но не дай Айон что-нибудь порвешь своими когтями. Марш отсюда.

Алетейя едва сдержала хохот. Маору обращалась с пятым офицером, как с подростком — строила и командовала. Наверное, Рыжему это сильно не нравилось, но в нынешнем положении он не имел права особо вякать, чем брюнетка без зазрения совести пользовалась.

Юстиэль, подпиравший лоб обеими руками, точно бы прыснул со смеху от озвученного, если бы так сильно не болела голова. В какой-то момент у целителя сложилось ощущение, что кто-то вознамерился выбраться из его черепа, попутно решив разнести его изнутри на кусочки. От этого даже начал слезиться глаз. Покосившись на пристыженного убийцу, жрец сдержанно фыркнул. Ему ещё не доводилось видеть Корунда таким… одомашненным? И, пожалуй, послушным.

Получив указания, асмодианин только хлопнул глазами и неуверенно развернулся в сторону комнаты.

– Да лучше б я сдох, чем носить бабские шмотки… — на родном языке проворчал Рыжий, топая прочь с кухни. Когда постукивание когтей удалилось, Юстиэль поднял почтительный взгляд на Маору:

– А лихо ты с ним управилась.

Брюнетка пожала плечами, проводив следопыта взглядом.

– Ему просто очень хочется жить. А тут либо слушаться, либо никак… Давайте ешьте уже, на тебя смотреть тошно, — под нос Юстиэлю была подвинута тарелка и кубок с вином.

– Слушай… — встрепенулась Тея, глядя на Маору, — Ты ведь умеешь творить заново ткани?

– Мышцы, кожу, органы… — продолжила за светловолосую Маору, - Ну, умею. А что?

– Может ты тогда поможешь Юсу вернуть глаз? — жрица покосилась на сидящего рядом мужчину.

– Да без проблем. Только это не на один день мероприятие, вы же понимаете.

На Юстиэля тоже отлично действовал командирский тон Маору, даже не взирая на то, что его жизни ничто не угрожало. Целитель моментально принялся за еду. Истратив кучу сил, он только сейчас понял, что действительно хочет не только упиваться зельями, но и зверски проголодался. Однако от упоминания о глазе он подавился и закашлял, хлопая себя по груди.

– Н-не надо, — хрипло выдохнул он и вцепился в кубок вина, как будто тот был спасительной соломинкой. Жрец сделал пару довольно больших глотков и пробормотал:

– Я сам как-нибудь… потом.

При этом он смотрел куда угодно, только не на девушек.

– Ты сам этого не сделаешь, — парировала Маору, — Ты не видишь себя со стороны, чтоб четко визуализировать нужные линии эфиропотока. Ну и знаешь, не в обиду тебе, но что-то я не уверена, что ты с таким бы справился.

– Юстиэль хороший целитель, — настала очередь Теи хмуриться. Ей не нравилось, что разговор зашёл в такое русло.

– Да кто же спорит. Только штопать мужиков на палубе и пришивать оторванные ноги это одно. А творить тончайшие нервные окончания — это другое.

– Маору!

– Ладно, ладно, мне вообще похуй, — брюнетка вскинула ладони в знак капитуляции, — Как надоест быть ущербным, приходи.

– Он не…

– А какой? Угол зрения ограничен, слепая зона больше, реакция вследствие этого замедлена. Ему прилетит стрела или меч, и он почувствует это, только когда лезвие воткнется в бок. Вы, дорогие мои, здорово расслабились в этом своем Маргосе. Ну ладно Тея, она вечно с атакующими стигмами и её задача крошить всех направо и налево. А вот ты, дорогой друг? Если тебе плевать на себя, пожалей её. Ты не можешь исполнять свои функции полностью, не можешь полностью её защищать и поддерживать, пока ты сам потрёпан.

Юстиэль резко встал со своего места, едва не уронив стул неловким движением, и упёрся ладонями в стол. Руки сильно дрожали. Хватая ртом воздух, целитель напоминал выброшенную на берег рыбу. Все вертевшиеся в голове слова были слишком грубыми и… неправильными. Как ни злился, насколько не были обидны умозаключения Маору, та была права. Но преодолеть настолько старый, что ставший уже привычным, страх Юстиэль до сих пор не сумел. В маленьком светильнике чуть в сторонке от компании даэвов с громким хлопком лопнул осветительный элемент, вторя рванувшим наружу эмоциям целителя.

Показавшийся на пороге кухни Корунд едва не подпрыгнул от неожиданности. Из всех вещей Маору ему пришлась в пору лишь её пижама — просторного кроя рубаха и широкие бриджи — всё расшито золотистыми звёздами.

– Я что, снова не вовремя? — недоуменно поинтересовался убийца, отступая от пострадавшего светильника и ткнув в его сторону когтем: — И это… я его не трогал.

– Да ты заебал! — на Корунда наконец вылился гнев Маору, который она тщательно старалась сдерживать по мере сил всё это время. А теперь, когда угроза жизни окончательно миновала, можно было орать сколько угодно, чем девушка от души и занялась, — У меня никогда ничего не ломалось, пока в доме не появился ты! Ничего и никогда! Ты, падла хвостатая, за пару дней пребывания столько всего перепортил, что теперь ввек не рассчитаешься! Сядь и сиди ровно, жри молча и не действуй мне на нервы!

Алетейя округлила глаза. Подобные вспышки случались у Маору редко. И, казалось бы, только что она сидела и абсолютно спокойно перемывала косточки Юстиэлю… Даже странно, что этот рыжий северянин так легко выводил её из себя. Брюнетка зло подпихнула тарелку и вино к пустому месту за столом.

– Живо!

Стоявший Юстиэль плюхнулся обратно на стул, пока «буря» не обратилась и против него. Он осторожно подвинул к себе тарелку и ковырнул остатки еды в ней.

– Да не трогал я твой светильник, кошка, — попытался оправдаться Корунд и шагнул к столу. По кухонной плитке его когти издали более громкий цокающий звук. Невзирая на все потоки ругани, обращённой в его адрес, Рыжий не унывал. Близость строптивой элийки вне поля боя будто согревала его изнутри, чему северянин не переставал удивляться.