Истории с ароматом деревни

Встречались молодые тайком у этого дуба. Панночка, в отличие от Данилы, иллюзий от своей любви не питала. Просто ей нравился здоровый, красивый крестьянский парень не похожий на лощёных щеголей-соседей.

Однажды к пану приехал в гости его старинный армейский друг с сыном, красавцем-офицером. Панночка, только увидав его, сразу поняла: – Это моё!

На последней встрече с Данилой была холодна и, расставаясь, попросила, чтобы больше не приходил.

Как раненый зверь, бродил Данила вечерами вокруг панской усадьбы. Скрипя зубами, слушал весёлый смех красавицы-панночки и бархатный баритон ухажёра.

Однажды, не выдержав мучений, он перелез через ограду и увидел целующихся панночку и офицера. Не помня себя, он бросился к ним и начал убивать соперника. На крик панночки сбежались слуги и связали Данилу. Прибежавший на шум пан приказал всыпать разбойнику пятьдесят плетей и выбросить за ограду.

Шатаясь и стеная, кое-как добрался Данила до их с панночкой заветного дуба. До самого утра, понурив голову, сидел он под ним. И как только заалел восток, с трудом поднявшись, сделал петлю с поясного ремня и на нижнем суку повесился.

Долго голосила мать над телом сына у дуба. Потом, поднявшись, как в безумии, прокричала: – Будь проклята ты, злодейка, и весь ваш панский род! А ты, дерево, место прелюбодеяния, ты, отнявшее у меня сына, тоже будь проклято! И пусть на тебе черти поселятся!

И как в подтверждение материнского проклятия, появилась над деревней чёрная туча. Разверглись небеса, хлынул невиданный ливень, и страшная молния с закладывающим уши раскатом грома ударила в верхушку дуба, расщепив её надвое.

Но странно. Дерево не погибло и живёт до сих пор.

Я, очнувшись от этого невероятного рассказа, с улыбкой спросил: – И вы верите этой чуши?

Хозяйка, покачав головой, сказала:

– Можно было бы и не верить этому, если бы не дальнейшие страшные события. – Ну, и какие? – спросил я.

Хозяйка на некоторое время задумалась, а потом продолжила:

–перед войной, когда пришли Советы, пан с паней не успели удрать в Польшу. Осталась с ними и беременная дочка. Зять, офицер, попал в плен и был расстрелян в Катыни. Так вот слушай, что дальше.

Однажды случайный прохожий, идя мимо панского дома, увидал на крыльце лежащего в крови мёртвого пана.

Приехавшая милиция вместе с понятыми в покоях увидала страшную картину. Всё перевёрнуто, поломано. На полу лежали голые, изрезанные ножами старая пани и беременная панночка. Видимо кто-то из местных постарался, искали, скорее всего золото.

Свершилось и второе проклятие матери Данилы.

Этот эпизод вызвал у меня неприятные, тревожные впечатления. Заметив моё состояние, хозяйка с улыбкой произнесла: – Налей стопку, полегчает!

– Ну, а дальше что? – спросил я.

– А дальше, как говорят, чем дальше в лес, тем больше дров, – пословицей ответила хозяйка. – А дрова эти оказались кровавыми.

Грянула война. Пришли немцы. И под этим дубом расстреляли семью хорошего портного Ицика Левита. Как ни просила карателей пощадить детей, красавицу шестнадцатилетнюю Розу и десятилетнего Мойшика, жена Ицика Рахиль, в ответ ей был пьяный хохот полицаев.

–Ну, так рассказывать тебе дальше, Фома неверующий? – с каким-то азартом спросила хозяйка.

Я, как в тумане, кивнул головой. Да и самогонка просто класс.

– А недавно, где-то год назад, в деревне была свадьба. Молодая пара подобралась, ну просто загляденье. На свадьбе в подарок молодым подогнали родители «жигулёнок». Те на радостях, когда свадьба набрала обороты, вместе с другом и дружкой, тайком решили подарок обкатать. У молодого – ни прав, ни опыта вождения, и как результат – не справился с поворотом и врезалась машина на огромной скорости в дуб. Сразу четыре трупа. Так что пышная свадьба плавно перешла в страшные похороны. Вот и не верь после такого в то далёкое проклятье.

Назавтра по дороге в контору я побывал у того «чёртова дуба». Как чёртовы рога, торчала расщеплённая вершина. В огромном, в два обхвата стволе – выжженное дупло. Вокруг разбросаны пустые бутылки, окурки и прочий мусор. Тянет нечистое место деревенскую молодёжь. А может зря столько наветов на бедное дерево. Просто люди свои проблемы, озлобленность, а то и просто безалаберность привыкли сваливать на кого-то или на что-то.

Дохнувшая от оврага ознобом осенняя сырость заторопила меня по насущным делам.

Знахарь

Направленного на производственную практику в один из колхозов Полоцкого района, меня студента ветеринарного института, поселили в доме пенсионера Лявона Притыцкого. Дядька Лявон еще крепкий мужик был человеком веселым и компанейским. Любимым его занятием было чарочку кульнуть и посидеть на лавочке возле палисадника, узнавая у проходивших мимо соседей и знакомых новости как деревенского, так и государственного масштаба и самому пустить в народ что-нибудь «мюнхаузенское», скрывая улыбку в пышных прокуренных усах. Такие посиделки никак не находили понимания у все время шпыняющей его супруги Анны Даниловны.

Как-то в воскресенье сидим мы с дядькой Лявоном на скамеечке и ведем неторопливую беседу, греясь на солнышке и любуясь майской природной панорамой.

Конец ознакомительного фрагмента.