Истории Выживших (сборник)

Возрожденцы неплохо устроились на этих остатках: с одной стороны прикрывала сплошная стена леса, с другой – заново возведенные укрепления. Маленькая такая база, позволяющая контролировать довольно большой район. Но, видимо, Лесу такое соседство было не угодно – за одну ночь базу отрезало от внешнего мира. За эти несколько дней изоляции наружу не вырвалось ни одного радиосигнала, ни одного сообщения. Никто и не знал о произошедшем, кроме нас, бродяг из городка, расположенного десятью километрами южнее. У Акелы был маленький бартер с вояками, и, когда они не явились в назначенный час, он забеспокоился и отправил гонцов. Гонцы вернулись с новостью – на месте развалин лес и пробраться внутрь не представляется возможным.

Спустя четыре дня в эфир прорвалось единственное сообщение. Радиостанция, припрятанная у Акелы в заведении, оказалась очень вовремя включена. Сообщение гласило, что часть №… уничтожена полностью. Сил держаться дольше нет. Для прорыва они используют спецсредство…

На следующий день бродяги нашли израненного солдата. Его немедленно доставили в городок. Спасти солдата не удалось, но перед смертью он успел что-то рассказать нашему бессменному феодалу Акеле. А тот, в свою очередь, нанял нас. Заплатить нам ему придется больше, чем своим постоянным работникам, но и опыт у нас в таких делах богаче. Он нанимал нас частенько и ни разу не прогадал. «Акела не промахивается», – любил говаривать он. Хотя у медальки есть и обратная сторона – если мы не вернемся, то его банда не пострадает, Акела и жалеть не станет. Учитывая войнушку наверху, я все больше склоняюсь ко второму варианту, здесь может оказаться много полезного – оружие, патроны, лекарства. За этим и явились черновики и возрожденцы.

Я провел взглядом по остаткам ржавой лестницы, обломанной на высоте трех метров над полом, – так сразу и не заберешься. Наша цель в параллельном здании, в пятидесяти метрах дальше, через внутренний двор.

Я посмотрел в черный пролом, из которого вытекала вода. Располагался он в нужном направлении.

– Попробуем? – Я посветил в темноту фонарем и не увидел ничего, кроме шершавых бетонных стен и обрывков кабелей на креплениях.

– А есть другой путь? – Весельчак кивнул на сломанную лестницу: – Слоны не карабкаются.

Мы зашли в темный зев тоннеля, и снова мне показалось, что за нами кто-то следит. Я обернулся, резко вскидывая автомат, – пусто. Никого и ничего, лишь ветер, дующий из трубы, гонял мелкий мусор.

– Ты чего? – буркнул Весельчак.

Он уже успел упасть на одно колено и вскинуть оружие – такая у хороших напарников складывается привычка – действовать совместно, а потом задавать вопросы.

– Не знаю, – ответил я. – Чувство такое, будто за нами следят всю дорогу от засады. Ты как, не ощущаешь?

– Есть маленько. – Напарник поморщился: – Место тут такое – муторное. Не нравится мне здесь. Чую, неспроста Лес на вояк обрушился, занимались они здесь чем-то… не тем.

Весельчак был немного суеверен. Не в том смысле, что верил в ведьм, духов и плохие приметы, а в том, что подозревал военных и ученых в проведении бесчеловечных экспериментов, приводящих к неожиданным последствиям. Впрочем, нынешний мир доказывал, что его подозрения не беспочвенны.

– Отходим! – Я дал знак Весельчаку, начиная потихоньку пятиться назад.

Через пять метров я погасил фонарь. Еще через три Весельчак погасил свой. Окружающее пространство провалилось во тьму, только выход из тоннеля одиноким пятаком выделялся на фоне беспроглядной черноты. Мы замерли, не выдавая присутствия ни звуком. Если что-то идет за нами, то с этим надо разобраться, а не ожидать, когда оно ударит в незащищенные спины. Кстати, сидеть и ждать тоже было очень не уютно – за спинами был неизведанный и непроглядный тоннель, в нем могло таиться все, что угодно.

Секунды тянулись вязким киселем, ничего не происходило, шумела вода, сквозняк выносил из трубы мелкие засохшие листья. Зрение обострилось в темноте, я уже стал различать полоски черных кабелей на фоне более светлых бетонных стен.

– Ничего. – Голос Весельчака был почти не слышен. – Идем.

– Да, – ответил я.

Если нас кто-то преследовал, то обязательно уже высунулся бы, боясь потерять, когда мы уйдем слишком далеко. Я последний раз кинул взгляд в дыру– плещется вода, качается ореховая ветка, рядом никого.

Мы снова включили фонари, настроив рефлектора на самый рассеянный свет – такой луч не виден с расстояния в пять метров, но дает пятно света достаточное, чтобы рассмотреть, что творится впереди. Нас скорей засекут по шипению химических батареек, чем по свету фонарей.

По тоннелю мы прошли чуть больше половины расстояния, когда впереди посветлело. Сначала в потолке стали появляться трещины. Они увеличивались, сливались и привели наконец к крупному пролому, сквозь который вниз спускалась стена толстых корней.

Весельчак ругнулся: на корнях были толстые каплевидные бутоны – сумки со спорами.

– Час от часу не легче, а к ночи так кошмар, – пробубнил Весельчак.

Путь оставался один – наверх. Вниз свешивались куски бетона, соединенные лапшой старой арматуры. Арматура была ржавой, но сколы на бетоне вполне свежими – растения проломили тоннель совсем недавно.

Неожиданно корни зашевелились, послышался шорох раздвигаемой земли. Как по команде, мы подскочили вверх, цепляясь за обломки бетонных конструкций, Весельчак у одной стены тоннеля, я у другой. Из-под корней показалась острая морда с рядом выступающих резцов и крохотными, налитыми кровью глазками. Морда была покрыта слизью, обильно стекающей с обвисших щек. Тварь рыкнула и дернулась вперед, заметив нас. Агрессивная пакость была крупнее взрослой овчарки. Скребя по бетону когтями, она шустро выползла из-под корней, за ней тянулась толстая розовая кишка. Неожиданно резво создание подпрыгнуло, зубы лязгнули, едва не отхватив кусок от моего ботинка.

– Наверх! – крикнул Весельчак, будто я и без него не догадался.

Убивать это существо сейчас крайне не рекомендовалось. Мы столкнулись с Крысиным королем. Смысл в названии был такой же, как и до катастрофы, только слегка наоборот. Сейчас Крысиный король не был сотней крыс, сросшихся хвостами и спинами в процессе жизни. В нынешнее время при размножении самка выдавливала из себя ком слизи, соединенный с ней пуповиной. Все, что жрала она, доставалось и детенышам. Когда ком созревал, из него выходило с полсотни таких тварей, которые расползались кто куда. Не знаю, что они там делали с частями тел, которыми были соединены, перегрызали наверное. Если крыса только отложила потомство, то нечего не будет. Но если крысы «созрели», то, убив мамашу, мы получим ораву агрессивных и желающих расправиться с обидчиками «деток». Пуповина не бывает очень длинной, метров десять, может, немногим больше, так что от Крысиного короля проще убежать.

Я поднялся чуть выше, забрасывая ноги на арматурную бахрому. Чертова крыса, явно не желая оставаться без добычи, подпрыгнула и повисла, вцепившись в арматуру зубами. Мне послышалось, как скрипит металл под давлением резцов. От нашего веса хлипкое железо прогнулось еще больше. Я почувствовал, что заваливаюсь на спину, и еще сильнее вцепился пальцами в бетон.

Весельчак уже выбрался наверх и стоял у провала, целясь в тварь из автомата, но не стрелял, оставив выстрел для крайнего случая. Я покосился за спину и увидел, как крыса перебирает лапами, подтягиваясь ко мне. Челюсти распахнуты, по острым зубам стекает розовая слизь. Пуповина за ее спиной натянулась, как струна, но это не останавливало мутанта. Корни на другом конце шевелились, из-под них высовывались морды поменьше, заинтересованные – чем это тут занимается мамаша. Сбывались худшие ожидания – выводок был достаточно взрослым, чтобы схарчить нас вместе с оружием и одеждой.