Историки Греции

149. Сын же Фера отказался ему сопутствовать, и на то отец сказал ему, что оставляет его, «как овцу между волков», от коего изречения и получил сей юноша прозвание «Эолик» («овцеволк»), которое потом и осталось навсегда. У сего Эолика был сын Эгей, от коего имеют проименование Эгиды, величайшее из племен спартанских. У людей сего племени дети не оставались в живых, а потому, по слову некоего прорицалища, они построили храм эриниям Лаия и Эдипа, и после сего дети перестали умирать преждевременно. То же самое случилось и на Фере с потомками сих мужей.

150. До сего места лакедемоняне с фереянами повествуют согласно, следующее же рассказывают только фереяне. Говорят они, что Грин, сын Эсания, потомок названного Фера, сделавшись царем над Ферою, отправился в Дельфы принести гекатомбу от имени граждан; были с ним и другие граждане, а в числе их Батт, сын Полимнеста, из рода Евфема, происходившего от миниян. Грин, царь ферейский, вопрошал прорицалище о вовсе другом, но пифия ему ответствовала, что должно построить город в Ливии. Грин на сие сказал: «Владыка! я стар и тяжел на подвиг; повели же сделать сие кому-либо из сих младших меня», — и, говоря сие, указал на Батта. Более тогда ничего не случилось, а ушедши оттуда, прорицание фереяне оставили без уважения потому, что не ведали, где находится Ливия, и не смели при такой неизвестности выслать поселенцев.

151. Но как после сего в Фере семь лет сряду не было дождя, отчего на острове посохли все деревья, кроме одного, то фереяне снова прибегнули к пифии, которая и припомнила им, что они не послали в Ливию поселения. Тогда, не имея никакого средства избавиться от бедствия, поселенцы послали спросить на Крит, не бывал ли кто в Ливии из природных критян или из гостей критских. Посланные, ходя по острову, пришли и в город Итан; и в сем городе встретился им некий торговец багрецом по имени Коровий, им сказавший, что однажды был занесен ветрами в Ливию, на ливийский остров Платею. 126 Посланные предложили ему плату и взяли его с собою в Феру.

126

151. Остров Платея(«плоский») расположен близ африканского берега прямо против Пелопоннеса и западного Крита.

В первый раз из Феры в Ливию поплыли лишь немногие, только для узнания тех мест; и Коробий, быв для них провожатым, привел их к упомянутому острову Платее. Здесь они Коробия оставили, дав ему припасов на несколько месяцев, сами же как можно скорее поплыли к фереянам с известием о сем острове. 152. И как уехав, не возвращались они долее условленного времени, то у Коробия вышли все те припасы. Но в сие время самосский корабль, плывший в Египет и кормчим на котором был Колей, занесен был к сему острову Платее, и самосцы, узнавши от Коробия о всем случившемся, оставили ему припасов на целый год. Сами же самосцы, отвалив от острова, поплыли к Египту, но попали под сильный восточный ветер, дувший беспрерывно, и унесенные им за самые Геракловы столпы, некиим божеским напутствием прибыли в Тартесс. А как сие торжище не было дотоле никому ведомо, то, возвращаясь оттуда, получили они на товары свои, сколько нам известно, такую величайшую прибыль, как никто из эллинов (исключая лишь Сострата, сына Лаодамантова с Эгины, 127 ибо с ним ни для кого сравниться не можно). Отделивши от сей прибыли десятину, стоившую шесть талантов, те самосцы изготовили медный сосуд наподобие арголической чаши для растворения вина, а по краям того сосуда чеканенные головы грифов, и пожертвовали оный в храм Геры, поставив там на трех медных коленопреклоненных колоссах, каждый ростом в семь локтей. От сего-то благодеяния и пошла у киренян и фереян тесная дружба с самосцами.

127

152. Тартесс— см. примеч. к I, 163; легендарная прибыль Сострата Эгинскогоближе неизвестна.

153. Между тем фереяне, оставившие Коробия на острове, возвратились в Феру с известием, что они на ливийском острове основали поселение. И положено было туда послать по жеребью из Феры от каждых двух братьев по одному и от каждой из семи областей ферейских по нескольку человек, предводителем же их и царем назначили Батта. Таковым образом отправлены были в Платею два пятидесятивесельных корабля.

154. Так рассказывают фереяне; а во всем последующем с ними согласны и киреняне, кроме лишь того, что относится до Батта. 128 А о Батте они рассказывают так.

128

155. Другое имя Батта— «Аристотель», т. е. «благой завершитель» — называет Пиндар, пересказывая его историю в 5-й Пифийской оде. Колонизация Ливии Баттом — ок. 630 г.

Есть на Крите город Акс, в коем был царем Этеарх. От умершей жены своей имея дочь по имени Фронима, он женился на другой жене. Сия последняя, как вступила в дом, вздумала той Фрониме быть доподлинною мачехою, причиняя ей всяческие неприятности и строя козни. Наконец, обвинила она ее даже в распутстве и уверила в том своего мужа; а тот по наущению жены своей предприял против дочери нечестивейшее дело. Был в то время в Аксе некий Фемисон, купец ферейский; и Этеарх, вступивши с ним в гостеприимственную дружбу, взял с него клятву, что он не откажется услужить ему в просьбе. А когда Фемисон в том поклялся, то царь, приведя дочь свою, предал ему и повелел бросить ее в море, когда он отправится из Акса домой. Фемисон, оскорбленный клятвою, обманом у него исторгнутою, разорвал заключенную дружбу и поступил так: взяв с собою царскую дочь, отплыл в путь, а выплыв на средину моря, дабы избавиться от клятвы, данной Этеарху, связал дочь его веревками, опустил в море, снова вытащил и затем отплыл в Феру. 155. В Фере же Фрониму взял к себе знатный меж гражданами муж Полимнест и содержал ее вместо наложницы.

По прошествии времени родился от нее сын косноязычный и картавый; и как сказывают фереяне и киреняне, дано ему было имя Батт, а как мне кажется, какое-нибудь другое, Баттом же он был переименован по прибытии его в Ливию, согласно с дельфийским ему прорицанием и с высоким его положением, ибо у ливийцев «баттом» называют царя, — для сего-то, думаю, и пифия в своем вещании назвала его ливийским языком, ибо знала, что он будет царем в Ливии. Потому что когда он пришел в совершенные лета, то отправился в Дельфы вопросить о своем голосе, но на сей вопрос его пифия вещала так:

Батт! ты пришел вопросить о голосе, но повелитель Феб посылает тебя градоздателем в землю ливийцев

(а по-эллински это значило бы: «Царь! ты пришел вопросить о голосе…»). На сие Батт отвечал: «Владыка! я пришел, взыскуя прорицания о голосе, ты же изрекаешь мне другое и невозможное: повелеваешь основать в Ливии поселение; какими силами? какими руками?» Но и сими словами не склонил он пифию дать ему другой ответ, и она лишь подтвердила прежнее свое изречение; Батт же, не дослушав его, удалился в Феру. 156. Но после сего паки обратился гнев богов на него и на всех фереян; и не зная причины своих бедствий, фереяне послали в Дельфы вопросить о том прорицалище. Пифия же отвечала: когда с Баттом они воздвигнут Кирену в Ливии, то станет им легче. Тогда-то и послали фереяне Батта в Ливию с двумя пятидесятивесельными кораблями.

Приплыв, однако, в Ливию, посланные не знали, что им делать, и потому возвратились в Феру; но фереяне возвращающихся их встретили стрелами, не позволили сойти на сушу и велели плыть назад. И тогда они поневоле поплыли назад и близ Ливии поселились на острове, имя которому, как сказано, Платея, а величиною сей остров, говорят, равняется с нынешним городом Киреною.

157. Тут проживши два года и не видя никакого счастия в своем поселении, оставили они на сем острове одного из числа своего, а прочие все поплыли в Дельфы и, пришед к прорицалищу, сказали, что вот живут они в Ливии, но нимало не стало им легче. На сие пифия провещала им так:

Ежели агнчую землю ливийскую ведаешь лучше Ты, не бывавший, чем я, бывавший, — дивна твоя мудрость!

Услышав сие, Батт и бывшие с ним поплыли обратно, ибо, стало быть, бог не увольнял их от основания поселения прежде, нежели придут они в самую Ливию. Посему, пришед на остров и взяв оставленного ими там, поселились они на ливийском берегу напротив острова в месте, называемом Азирис, с двух сторон обнимаемом прекрасными лесистыми холмами, а с третьей обтекаемом рекою.

158. Тут прожили они шесть лет, на седьмом же году ливийцы убедительно стали их просить оставить это место, обещая другое, лучшее, и они на то согласились. А ливийцы, подняв их, повели на запад, но размерили время пути так, чтобы лучшее из попутных мест пройти ночью, и эллины бы его не увидели, имя же сему месту Ираса. Наконец, приведши их к источнику, именуемому Аполлоновым, объявили им: «Мужи эллинские! здесь вам выгодно поселиться, ибо небо здесь прорешисто». 129

129

158. …небо здесь прорешисто…— т. е. дождя в нем мало, и поэтому соседство источника выгодно.