История Африки с древнейших времен

В конце XVIII в. из восточных провинций конфедерации лунда, находившихся на озере Мверу, выделилось военное государство Казембе [70] . Аристократия государства Мвата Казембе обогащалась за счет торговли рабами, слоновой костью и оружием, которая велась в разных направлениях. Рабов и слоновую кость поставляли в Анголу и Мозамбик, а с середины XIX в. продавали также и арабским купцам, прибывавшим с восточного побережья Африки. В конце XIX в. здесь сформировалась военно-административная организация во главе с Мсири, временами насчитывавшая под ружьем 10 тысяч человек и оснащенная по последнему слову техники. Резиденция Мсири Бункея казалась неприступной. В 1891 г. Мсири был убит из-за угла, после чего его владения стали добычей бельгийских колониальных войск.

70

Казембе — титул правителя восточных лунда, а не название страны, которой он управлял. — Примечания Л. Е. Куббеля.

Хорошо организованные военные союзы племен и государства были типичны и для хинтерлаида Невольничьего Берега в Гвинейском заливе. С XVII в. в дельте Нигера и на западном берегу залива вплоть до Эльмины выделялись центры, становившиеся со; временем городами-государствами и перевалочными пунктами работорговли. Здесь находили пристанище изгнанники из самых, различных племенных объединений. Торговые поселения, где оседали представители всевозможных этнических групп, не были связаны древними узами кровного родства с населением окружающих районов. Они впитывали многочисленных людей племен йоруба, ибо, аджа, фон, эве и других и сплавляли их в новые этнические общности. Трансатлантическая работорговля чрезвычайно увеличила возможность обогащения «новых граждан» городов Кросс, Бонни, Брасс, Порто-Ново, Видах и т. д.

Новые правящие династии этих торговых городов, также наживавшиеся на торговле, стремились любой ценой, даже путем сотрудничества с европейскими партнерами и их войсками, удерживать в своих руках прибыльную монополию на посреднические операции внутри страны. В 1847 г., т. е. в то время, когда работорговля уже переживала сильный спад, правитель Крик-тауна по имени Эйо «владел многими тысячами людей. Не говоря уж о том, что велась широкая торговля… он использовал своих людей для возделывания пустынных земель, строительства городов и возведения укреплений в благоприятствовавшей этому местности, которые обеспечивали ему господство над реками и торговыми путями» [71] .

71

B. Davidson. Vom Sklavenhandel zur Kolonialisierung. Afrikanisch-euro-paische Beziehungen zwischen 1500 und 1900. Hamburg, 1966, c. 180.

Существовавший в течение нескольких веков город-государство Бенин (см. гл. III, 1.6) также пытался первое время извлечь выгоды из обмена рабов на огнестрельное оружие и до середины XVII в. весьма успешно совершал сделки такого рода с португальцами, а затем с агентами Нидерландов. Оба Бенина повысил боеспособность своей армии и даже брал к себе на службу европейских наемников. Однако к 1700 г. город Бенин походил на деревню, окружавшие его земли в основном обезлюдели и превратились в пустыню, военные дружины аристократов непрестанно воевали друг с другом. Знаменитое придворное искусство пришло в упадок. Правитель Бенина был не в силах принять меры, чтобы объединить свои владения и вырвать их из-под влияния соперничавших правителей государств дельты Нигера и деспотической касты жрецов.

Соседние города-государства йоруба в Западной Нигерии с политическим центром в Ойо также были вовлечены в водоворот событий. Союз этих городов, обладавший сначала весьма рыхлой организацией, в XVII в. достиг вершины могущества. Правители Ойо установили власть над всей областью расселения йоруба до самого Ибалана. Дань алафину Ойо платили и многочисленные вожди племен дагомейцев и моси (Верхняя Вольта). Временами ему подчинялись портовые города Аджа (Порто-Ново) и Бадагри. Однако с конца XVIII в. история йоруба была омрачена нескончаемыми войнами, которые вели к ослаблению отдельных членов этого раннегосударственного объединения. Впоследствии неоднократно предпринимались попытки восстановить утерянное единство, но ни одна из них не привела к полному успеху. В XIX в. ведущая роль периодически принадлежала то Абеокуте, то Ибада ну.

С XVII в. упрочились позиции военной аристократии государства Дагомея. В начале этого столетия племена фон объединили свои усилия в борьбе против грабительских набегов алафина Ойо и работорговцев с побережья. Самым древним центром дагомейских городов-государств безусловно была Аллада, существовавшая уже в XVI в. Сыновья правителя Аллады заложили основы других городов. Так, например, появились на свет Аджа (Порто-Ново) и Абомей, который впоследствии стал столицей государства. Правители дагомейцев десятки лет боролись за то, чтобы пробиться к приморским базам работорговли и овладеть ими. В 1724–1727 гг. четвертый по официальному списку король дагомейцев — Агаджа (1708–1728) одержал победу в войне против городов побережья. Аллада, с которой началось дагомейское государств и Видах были заняты его войсками, но Видах позднее неоднократно восставал против центральной власти и лишь в 1724 г окончательно стал частью Дагомеи.

Как показывают последние исследования нигерийского историка Биобаку, через Видах верховная администрация установила связь с европейскими работорговцами и с тех пор участвовала в обмене захваченных при разбойничьих набегах рабов на заокеанское оружие и боеприпасы. Постоянная армия и военный резерв, в который входили все свободные люди, были обеспечены самым современным вооружением. Войска короля Дагомеи, насчитывавшие в XIX в. от 10 тысяч до 16 тысяч человек, не знали поражений. Весь государственный строй был подчинен нуждам войны. На побережье Дагомею представлял вице-король, в ведении которого находились все сделки с европейцами. Лишь немногим европейским путешественникам XIX в. удалось явиться ко двору правителя Дагомеи. Традиция изображает его жестоким, бесчеловечным деспотом, которого охраняла гвардия амазонок, но умалчивает о том, что именно европейские купцы и колониальные захватчики привили эти качества африканским правителям. Те были лишь продуктом своего времени [72] .

72

Вся обстановка массового развития работорговли в Западной Африке способствовала небывалому падению ценности человеческой жизни в глазах участников этой торговли. Но все же едва ли верно приписывать тлетворному влиянию европейцев даже те или иные качества отдельных африканских правителей как личностей: ведь это, по существу, равносильно утверждению о неспособности последних к самостоятельному развитию даже дурных свойств характера. — Примечания Л. Е. Куббеля.

Только в XIX в. Дагомея окончательно освободилась от зависимости от Ойо. После того как Гезо (1818–1858) объявил войну йоруба, такие города, как Абеокута, неоднократно подвергались нападению и разграблению. Замечание, оброненное одним даго-мейским хронистом, объясняет характер этих столкновений: «Судно, стоявшее на рейде в Педа, потребовало от нас рабов. Чтобы их получить, мы напали на город Окиодо и захватили 4 тысячи человек». Относительно стабильное, хотя и лишенное прочной организации государство даже в конце XIX в. еще смогло оказать серьезное сопротивление французским колониальным войскам. Франция в 1851 г. закрепилась на побережье, заняв Порто-Ново, но только в 1888–1894 гг. ей удалось, и то с большими потерями, взять верх над яростно оборонявшимися войсками короля Гбехан-зина. Так закончилась важная глава истории Дагомеи.

Другим существенным звеном в цепи раннегосударственных объединений в тылу побережья Африки, являвшегося поставщиком золота и рабов, был племенной союз ашанти. Конфедерация ашанти начала складываться в центре территории современной Ганы при Осей Туту (1695–1731). Столицей был избран Кумаси. Осей Туту вел упорную борьбу против соседних владений вождей народа акан — Гьяман, Аданси, Тви-Акем — и подчинил их своей власти. В 1719 г. он нанес решительное поражение войскам верховного вождя южных денкера, стоявшего во главе большого племенного союза. Преемники легендарного основателя государства Опоку Варе (1731–1742) и Осей Коджо (1752–1781) продвинулись далеко на север. Они пересекли реку Вольта и присоединили к государству ашанти Гонджу и Дагомбу. На протяжении всего XVIII в. правители ашанти вели завоевательные походы в северном и восточном направлениях и обложили данью многие народы.

Хотя первоначально побережье современной Ганы славилось только золотом, охота за рабами и установление власти над другими рынками золота и рабов оказали пагубное влияние на хинтерланд и этого района. К началу XIX в. государство ашанти уже выдвинулось в своем регионе на первое место, причем одним из истоков экономического и политического могущества его аристократии было усиление контроля над торговлей орехами кола (отсюда же берут начало маршруты этой торговли). Государство ашанти состояло из отдельных самоуправляющихся племенных территорий (оманы), например Кумаси, Бекваи, Венчи. Высшая власть принадлежала ашантихене, происходившему по материнской линии из семейства основателя государства, но она была ограничена царским советом. В XVIII и начале XIX в. появились зачатки налогообложения и бюрократии, а также постоянное войско.

Однако побережье неотступно привлекало к себе и правителей ашанти. В начале XIX в. под их влияние подпали вожди фанти, связанные прямыми контактами с европейской работорговлей, а в 1807 г. фанти был навязан вассальный статус. Тут ашанти впервые столкнулись с английскими частями: в порядке помощи некоторым вождям приморских территорий они участвовали в сражениях против наступавших с севера войск. В это время промышленный капитализм Англии выступил на Золотом Береге с первыми территориальными притязаниями. Ашанти подготовились к многолетнему героическому сопротивлению английским колонизаторам.