История Африки с древнейших времен

В отличие от государств Западного Судана, которые в период средневековья и даже в более поздние века развивались самостоятельными путями, рассмотренные выше раннегосударственные образования, например лесного пояса Гвинейского побережья, оставались по своей социально-экономической структуре в основном паразитарными и не могли внести свой вклад в общественный и культурный прогресс народов Африки в целом. Их социально-экономическое развитие подверглось деформирующему воздействию европейской работорговли капиталистического периода. Напротив, в глубинных районах Африки в XVIII и в начале XIX в. возник целый ряд государств (например, государства фульбе, тукулёров, Буганда, Руанда, Бурунди), в которых в какой-то мере продолжалось дальнейшее развитие производительных сил и феодального строя. Это, однако, происходило в течение непродолжительного времени и лишь при определенном стечении обстоятельств, ибо Африка к югу от Сахары уже испытывала прямое или косвенное влияние капиталистических колониальных захватов. Хотя при наличии благоприятных условий эти государства еще были бы способны к относительному внутреннему прогрессу, они тоже уже не могли сопротивляться проникавшему извне общественному застою. Глубже стала пропасть, куда их толкали развивавшиеся ускоренными темпами капиталистические державы Европы, которые в конце концов на исходе XIX в., когда у дверей стояла эра империализма, лишили их и независимости.

2. Образование раннефеодальных государств и племенных объединений в XVIII — начале XIX в.

2.1. Государства фульбе и тукулёров

История Западного Судана в XVIII и XIX вв. характеризуется образованием ряда государств фульбе и тукулёров. Проследить возникновение и развитие этих государств, особенно сильно фальсифицированные тенденциозными идеологами колониализма и неоколониализма, — задача совсем не легкая. Фульбе посвящена обширная литература, далеко не равноценная по своему научному значению. Сплошь да рядом в этих работах, этнологических или исторических, даже не ставится научная проблема: в них сквозит расистская или апологетическая тенденция. Явная антропологическая обособленность фульбе (они высоки ростом, имеют кожу коричневого цвета, узкий нос с небольшой горбинкой, не обязательно вьющиеся черные волосы) дает пищу для теорий их расового превосходства. Авторы таких теорий утверждают, что «белые» племена (так в Восточной Африке называют народности семитско-хамитской и нилотической языковых семей, а в Западной — прежде всего фульбе, тукулёров и берберов, т. е. в основном бывших скотоводов-кочевников) принесли культуру «черному» оседлому населению.

Например, по мнению известного немецкого африканиста Д. Вестермана, крупные государства Африки «неизменно обязаны своим происхождением притоку чужаков, стоявших в политическом развитии выше негров, а следовательно, тесно связаны с большими переселениями народов на территории Африки». Используя свое «военное превосходство, они заставили ряд племен покориться их власти, объединили их в рамках государственной организации, обложили повинностями, принудили нести воинскую службу, сами же за счет населения вели варварский образ жизни господ» [73] . Подобная точка зрения отрицает объективные социальные условия классовой дифференциации и образования государств, идеализирует этот процесс и объясняет его мнимым культурно-политическим превосходством некоторых племен и народов и их предназначением на роль господ. От этих ненаучных измышлений в большей или меньшей степени отталкивались все те куль-турно-исторические направления, которые с помощью теорий культурных и этнических «наслоений» пытались построить целую систему. Неизменно выдвигаемые в этой связи теории о высоком интеллекте фульбе и их особом государственном таланте продиктованы в основном теми же намерениями: затушевать истинную закономерность общественного развития и возвысить расизм и колониализм. Кроме того, возведение фульбе в ранг «высшей» расы облегчало колониальным державам сотрудничество с феодальной аристократией фульбе на основе двойной эксплуатации народных масс. Отнюдь не уникальный в мировой истории процесс образования государств путем установления господства многочисленных кочевых племен (на определенном этапе их развития) и покорения оседлого крестьянского населения выдавался в духе колониалистской доктрины за признак неполноценности последнего.

73

D. Westermann. Geschichte Afrikas. Staatenbildungen siidlich der Sahara. Koln, 1952, c. 30.

Новейшие лингвистические исследования фульфульде, выявившие его близкое родство с другими языками — волоф, серер и биафада, — позволяют сделать вывод, что фульбе, оставившие след в истории начиная с XV в. [74] , первоначально занимали племенную территорию в западной части Сахеля и отсюда двинулись через саванны и степи на восток. Отвечая на вопрос о социальных корнях явлений, превративших кочевников-фульбе в правящий слой формирующихся или преобразующихся государств, ученые-марксисты и прогрессивные буржуазные исследователи, в том числе и африканские, указывают на разложение первобытнообщинного строя и возникновение классового общества и появление в результате «военных государств», охарактеризованных Ф. Энгельсом в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

74

Первые группы кочевников-фульбе появились на берегах реки Сенегал гораздо раньше. Во всяком случае, созданное ими государство Текрур упоминают уже арабские авторы IX–X вв. — Примечания Л. Е. Куббеля.

Кочевники-скотоводы пришли к власти не потому, что они принадлежали к особенно одаренной этнической группе, а исключительно в силу конкретных социально-экономических условий. Завоевательная политика фульбе и захват ими власти предварялись или сопровождались выделением военной аристократии с ее боеспособными дружинами, а также социально-экономической дифференциацией при частичном переходе населения к оседлости. Первоначально фульбе были пастухами-кочевниками, которые в поисках новых пастбищ выступили из района Сенегала, прокатились через территории Масины, Кебби, земли хауса, Борну и достигли Дарфура, где, встретив сопротивление арабов, были вынуждены остановиться. У кочевников, известных под названием фульбе-буруре, или бороро, основой общества, его наименьшей экономической и социальной ячейкой была простая или большая семья при очень рыхлой структуре рода. Они вели патриархальный образ жизни под главенством старейшины рода (ардо), кочевали небольшими группами, которые при чрезмерном увеличении делились на несколько независимых частей. Как и все кочевники-скотоводы, бороро не могли не соприкасаться с оседлым населением.

В XVII и XVIII вв. во многих родах бороро сложилась частная собственность на скот. Обычно при благоприятных обстоятельствах молодой бороро получал ко дню соро [75] большое стадо скота — подарок родичей по отцовской линии. Тем не менее молодые фульбе-бороро были вынуждены пасти за вознаграждение чужой скот. Особенно значительная экономическая, а затем и социальная дифференциация началась на стадии перехода ряда родов бороро к оседлости. Процесс оседания на землю сопровождался неравным присвоением наиболее удобных ближних пастбищ, участков для усадьбы и 'поселения. В то же время из местного земледельческого населения выделились несвободные люди и ремесленники, многие племена стали данниками фульбе. Старейшина рода — ардо — в нарушение родовых традиций часто использовал привилегии, предоставленные ему вначале решением сородичей, и своеглавенствующее положение для личного обогащения и захвата власти. Некоторые ардо селились со своими дружинами отдельно, и со временем вокруг этих домохозяйств иногда вырастали деревни. Позднее близ резиденций ардо и населенных пунктов располагались деревни эксплуатируемых в земледелии рабов, которыми чаще всего становились военнопленные из среды покоренного местного населения.

75

Имеется в виду день инициации — обряда посвящения мальчика в мужчины, когда посвящаемый должен перенести суровые физические и моральные испытания; у фульбе-бороро, сохранивших кочевой образ жизни, практикуется и в наши дни. — Примечания Л. Е. Куббеля.

В то же время часть кочевников-бороро продолжала жить по-старому, хотя многие из них уже попали в некоторую зависимость от выделившейся аристократии фульбе и отдельных местных правителей. Именно эта правящая верхушка в XVII и XVIII вв. начала играть ведущую роль в различных местностях Западного и Центрального Судана, стала главным инициатором захвата власти и устранения местных династий. Это подтверждается данными последних исследований прогрессивных ученых. Получены, в частности, доказательства того, что в Фута-Джаллоне, на территории современной Гвинеи, состоятельная аристократия фульбе, от которой зависели бороро, совместно с отдельными купцами мандинго, наживавшимися на европейской работорговле в этом регионе, свергла династию дьялонке и призвала к «священной войне» — джихаду. Последнее также составляет характерную особенность рассматриваемого периода.

Уже в течение нескольких веков при дворах некоторых правителей Западного Судана многие люди из родов фульбе или туку-лёров подвизались в качестве придворных чиновников, проповедников, судей или «даже «святых людей» — имамов и модибе. Они способствовали распространению ислама и оказывали значительное влияние на культурную, а отчасти и политическую жизнь этих районов. Однако привилегированное положение фульбе, выступавших в роли придворных чиновников и мусульманских вероучителей, определялось не их расовым превосходством, а причинами исторического порядка: длившийся веками постепенный переход кочевников-фульбе к оседлости и выделение среди них правящей верхушки создавали особенно благоприятные условия для распространения традиций ислама.

Восстания в Фута-Джаллоне в 1725 г., в Фута-Торо в 1776 г., в области расселения хауса в 1804 г., в Масине в 1810 г., основание государств в более позднее время, например государства ал-Хадж Омара в середине XIX в., при некотором различии вызвавших их социально-экономических причин имеют много общего. Общим для всех них был и призыв к «священной войне», якобы для обновления ислама, в результате которой возникли более или менее стабильные теократические государства. Об этих динамических процессах речь пойдет ниже.

В 1725 г. в районе Фута-Джаллона были заложены основы для хорошо организованного теократического феодального государства фульбе. Сюда, на плоскогорье, откуда берут начало реки Сенегал, Гамбия и Нигер, начиная с XVI в. стекались пастухи фульбе из Сенегала и Масины. Их привлекали тучные пастбища и благоприятный климат. Фульбе консолидировались как этническая общность, среди них началось социальное расслоение, но одновременно происходил подспудный процесс ассимиляции сосо, тукулёров и мандинго, живших в верховьях Сенегала. В итоге сильно исламизированная воинская знать фульбе, уверенная в поддержке кочевников-фульбе и богатых купцов-мандинго, свергла династию дьялонке, опиравшуюся на деревенские общины земледельцев. Возглавил восстание мусульманский ученый Карамоко Альфа.

Его преемнику Ибрагиму Сори Маудо (1751–1784) удалось заложить основы государственных институтов укреплявшегося феодального строя: во главе конфедерации девяти провинций (дивал) стоял алмами (имам), которому подчинялся хорошо налаженный административный и фискальный аппарат. После смерти алмами Сори начались династические распри, которые привели к тому, что правитель выбирался поочередно через каждые два года из представителей обоих знатных семейств — Альфа и Сори. В обычаях этой выборной теократической династии сохранялись многие доисламские традиции «крестьянских правителей», исповедовавших анимистическую религию. Крестьяне-дьялонке находились на положении рабов, которые занимались сельским хозяйством, лично зависимых ремесленников или же, оставаясь членами деревенских общин, выполняли разные повинности. Главное значение по-прежнему принадлежало скотоводству, которое было источником обогащения знати фульбе. Зависимые роды кочевников-бороро и обедневшие пастухи-фульбе были вынуждены пасти стада новой зажиточной аристократии.