История Авиации 2000 04

Между тем, война, еще недавно отдававшая романтикой, быстро становилась беспощадной с обеих сторон. О том, что ждет инакомыслящих с приходом фашизма, мадридцам стало ясно 9 ноября. В тот день экипаж франкистского Ju52 сопровождаемый девяткой «Фиатов» сбросил над западными окраинами столицы на парашютах два деревянных ящика. Подойти к ним сразу не решились, предполагая, что это особо мощные мины, а потому сначала были вызваны саперы. Они и открыли обе «посылки». К ужасу присутствовавших, в них находились изрубленные на куски тела испанского летчика Хосе Антонио Галарсе и летчика-наблюдателя, офицера запаса, итальянского коммуниста Примо Джибели (Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина.)! Их «Бреге-19» был сбит утром того же дня зенитным огнем в ходе налета на позиции националистов в районе парка Каса дель Кампо.

Перевезенные в морг тела обоих героев были продемонстрированы иностранным корреспондентам, которые были потрясены этим неспровоцированным актом жестокости. Фотографии с соответствующими подписями попали в американские, английские и французские газеты. Неожиданный международный резонанс, вызванный этим событием, заставил генерала Франко назначить расследование, но оно ни к чему не привело, а впоследствии официальная пропаганда отрицала сам факт этого злодеяния. Весть об этом варварстве мгновенно облетела отряды ополченцев и милиционеров, тут же решивших расстреливать еще в воздухе спускавшихся на парашютах пилотов сбитых самолетов, наивно считая, что это могут быть только немецкие, итальянские и франкистские летчики. К сожалению, это было далеко не так, и в тот же день, когда был смертельно ранен Сергей Тархов, в схватке с итальянскими истребителями над западными окраинами Мадрида был сбит И-15 лейтенанта Фернандо Р.Вилтары (It. Fernando Roig Viltara). Испанец покинул кабину горящего самолета, но, как только над ним раскрылся спасительный купол парашюта, его буквально изрешетили пулями с земли…

Оба печальных инцидента были отмечены в приказе командующего обороной Мадрида генерала Миахи (Miaja), который запретил впредь под страхом тюремного заключения «стрелять в сбитых летчиков, покинувших свои самолеты с парашютами». При этом особый акцент был сделан на то, что «сбитые вражеские пилоты могут обладать ценными сведениями для командования Республики».

К концу первой декады ноября стало очевидно, что ПВО Мадрида, усиленная советскими истребителями и зенитной артиллерией, в состоянии отражать налеты немецких, итальянских и франкистских бомбардировщиков даже при условии сопровождения последних крупными нарядами «Хейнкелей» и «Фиатов». Безусловно, ключевую роль в системе ПВО столицы играла «телефоника» – высокое здание городской телефонной станции, где был развернут центральный пост ВНОС, оснащенный зенитными дальномерами. Находившийся, в полном смысле, под ним, узел связи, позволял быстро передавать сигнал тревоги на аэродромы, откуда незамедлительно поднимались дежурные звенья перехватчиков. В результате, наносить внезапные удары по городу стало невозможно.

Разбомбить же этот «нервный центр» мятежники даже не пытались, поскольку экипажам бомбардировщиков после появления «курносых» и «мошек» ни разу не удалось даже дойти до него. К тому же, сознавая важность этого пункта, республиканское командование надежно прикрыло его батареями советских 76,2-мм зенитных орудий и 20-мм «Эрликонов». Причем последние вообще находилась на крышах близлежащих домов. Организовать же по- настоящему массированный налет франкистам не удавалось из-за нехватки самолетов, в значительной степени уже повыбитых в полугодовых боях. Приходилось считаться и с мировым общественным мнением. И все же, несмотря на то, что бомбить объекты столицы франкисты и их союзники уже не решались, передний край республиканской обороны довольно сильно страдал от ударов вражеской авиации. Причина заключалась в том, что противник действовал мелкими группами, которые подходили к переднему краю прячась в облаках, а затем внезапно ныряли под нижний край облачности, мгновенно восстанавливали ориентировку, наносили удар и тут же поворачивали обратно. Поднимаемые по сигналу с «телефоники» истребители в большинстве случаев появлялись поздно и лишь изредка успевали догнать уходящего противника.

3* Сергей Тархов начал службу в РККА с 1927 г. В 1928 г. окончил Оренбургскую высшую военную авиационную школу летчиков-наблюдателей, а в 1934 г. Высшую авиационную летно-тактическую школу. Посмертно присвоено звапие Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. Похоронен в Мадриде.

Обратите внимание на необычность окраски И-15. Практически половина фюзеляжа покрашена в красный цвет. Возможно, машина вышла из ремонта.

В условиях нехватки истребителей для организации непрерывного патрулирования воздушного пространства над городом и линией фронта, единственным способом нейтрализации вражеской авиации оставались только удары по аэродромам ее базирования. Особенно часто доставалось от экипажей республиканских бомбардировщиков аэродрому в Авиле, где базировались эскадрильи «Легиона Кондор». 11 ноября в ходе очередного рейда экипажи СБ уничтожили два Ju52, столько же Не51 и повредили несколько Не46. Подобные налеты осуществлялись и в последующие дни. 15 ноября авиаударам подверглись Торрикос, Толедо и Навалморал, где сгорело еще два «Юнкерса» и было повреждено в общей сложности еще два десятка самолетов.

В пятницу 13 ноября, после некоторого перерыва вызванного появлением у республиканцев современных истребителей, мятежники попытались нанести бомбардировочный удар по столице, решив, что большого количества современных истребителей у республиканцев быть не может и потому их можно нейтрализовать, усилив наряд прикрытия. Кроме того, сам налет был организован по всем правилам военного искусства. Основную группу, вылетевшую с аэродрома Авилла, составляли пять Ju52 и три Не46, прикрываемые девятью Не51, однако несколько ранее к городу должна была выйти отвлекающая группа в составе тройки Ro.37 и сопровождавших их такого же количества CR.32, которая должна была связать боем перехватчики. Еще девять «Фиатов» (шесть из состава 3-й эскадрильи и вместе со «свободным патрулем» капитана Морато) являлись «группой свободного маневра» и, по идее, должны были гарантировать экипажи бомбовозов от всех возможных неприятностей (исключая зенитный огонь).

Однако утром все пошло совсем не так как планировалось. Группа немецких самолетов беспрепятственно вышла к городу, намереваясь нанести удар по позициям республиканцев в районе Испанского Банка, но итальянцы задержались со взлетом и вместо того, что бы появиться первыми, вышли к городу следом за пятеркой «Юнкерсов», пролет которых был отмечен фронтовыми постами ВНОС, сообщившими на командный пункт ПВО состав вражеской группы и примерные параметры ее движения. Ко времени подхода бомбардировщиков к окраинам города с аэродрома Эль Сото уже взлетали поднятые по тревоге два звена И- 15, которые вышли к центру города и, не тратя времени на перестроение и набор высоты, сходу устремились в атаку.

Подходившая следом тройка Ro.37 в сопровождении такого же количества «Фиатов»CR.32, тоже не осталась без внимания, так как по случайному стечению обстоятельств ее курс, проложенный над северными окраинами столицы, пересекался с направлением полета двух звеньев И-15, прикрывавших шедшую в сторону фронта группу легких бомбардировщиков «Брэге- 19». Экипажи последних, завидев итальянские истребители, тут же благоразумно повернули к центру города под защиту зенитных батарей, чем «развязали руки» своему эскорту. В результате ведущему девятки «Фиатов» капитану Моске пришлось за считанные мгновения сделать нелегкий выбор, кому именно (немецким или итальянским бомбардировщикам) в первую очередь требуется помощь. Поскольку рядом с «Юнкерсами» находилось девять Не51, а «Ромео» сопровождались только тремя «Фиатами», вся девятка кинулась на помощь своим.

Между тем, обнаружив приближающиеся республиканские истребители, ведущий группы «Юнкерсов» тут же начал разворачивать группу на обратный курс. Одновременно с целью увеличения скорости экипажи начали сбрасывать бомбы. Девятка Не51, в составе которой были два аса обер-лейтенанты Эбергардт (Obit. Eberhardt) и Кнюппель (Obit Knuppel), имевшие по шесть побед, пошла навстречу и вскоре на высоте 1500 м разгорелся ожесточенный бой.

Пытаясь реализовать фактор внезапности, звено, ведомое обер-лейтенантом Кнюппелем, вошло в облака, и после разворота появилось снизу-сзади строя республиканских истребителей, которые в это время набросились на оставшуюся перед ними тройку «Хейнкелей», поскольку хвено обер-лейтенанта Эберхардта осталось над бомбардировщиками. Видимо в эти мгновения оказался сбит самолет лейтенанта Хенрици (It Henrici), которому одна из пуль пробила легкое. Потеряв много крови, немецкий пилот все же смог посадить свой самолет на территории, контролируемой националистами, но при посадке потерял сознание и утратил контроль над машиной, которая, налетев на препятствие, тут же развалилась. Как ни странно, Хенрици остался жив, и придя в себя умудрился выбраться из-под обломков, но вскоре вновь потерял сознание и к тому моменту когда подоспела помощь, он уже был мертв.

Потеряв ведущего, звено Хенрици распалось, и республиканцы стали настигать бомбовозы. Находившееся над ними пилоты звена Эбергардта надеялись, что оказавшееся в хвосте у «красных» звено Кнюппель сможет связать боем хотя бы часть вражеских истребителей. Но этому было не суждено сбыться, поскольку, выйдя из облаков, «51-е» оказались ниже И-15, которым уступали в максимальной скорости. В результате, обер-лейтенанту Эбергардту ничего не оставалось как идти в лобовую. Последнее, что видел немецкий летчик, был стремительно приближавшийся силуэт русского биплана, на капоте мотора которого трепетали язычки дульного пламени четырех пулеметов…