История Авиации 2004 05

Второе. Незадолго до возвращения Г.А.Речкалова, 14 марта 1942 г. командир 16-го ГИАП В.П.Иванов подписал на имя А.И.Покрышкина первое представление на звание Героя Советского Союза. В нем, в частности, отмечено, что А.И.Покрышкин «За время военных действий имеет 288 боевых вылетов, из них: на штурмовку войск противника — 63 б/вылета; на разведку войск противника — 133 б/вылета; на сопровождение своих бомбардировщиков — 19 б/вылетов; на прикрытие своих войск — 29 б/вылетов; на перехват самолетов противника — 36 б/вылетов; на разведку со штурмовкой — 8 боевых вылетов. Участвовал в 26 воздушных боях, лично сбил 4 самолета противника и 3 самолета в составе звена, уничтожил и вывел из строя 45 автомашин противника, более 200 солдат и офицеров. В неравных воздушных боях был дважды сбит».

Однако этому представлению хода не дали, «положили под сукно» как говорят в таких случаях. Вполне вероятно, что это отчасти могло быть связано именно с возвращением в полк Г.А.Речкалова, о котором к тому времени все уже забыли. Героем Советского Союза А.И.Покрышкин тогда не стал. Тем не менее, на его счету прочно «осели» сбитые в 1941 г. самолеты противника, а представление на звание Героя Советского Союза, осевшее в недрах штабов это, казалось бы, уже подтверждало на документальном уровне.

Здесь надо сказать, что к тому времени в полку уже четко определились самые результативные летчики. В оперативных сводках 20-й САД часто встречаются фамилии Григория Речкалова (три личные победы), Федора Шелякина (до того, как он попал в плен 13 июля 1941 г., на его счету были уже четыре личные победы), Леонида Дьяченко (до гибели 31 июля 1941 г. — 4 личных победы), Константина Ивачева (успевшего до гибели 14 октября 1941 г. записать на свой счёт семь личных побед), Валентина Фигичева, сбившего за первый месяц войны девять самолетов (а всего за первый год войны — 11), Кузьмы Селиверстова…

Кстати, с именем первого в полку Героя Советского Союза Кузьмы Селиверстова, также связаны некоторые сомнения относительно правдивости мемуаров А.И.Покрышкина, который дословно писал следующее: «Кузьма не много сбил вражеских самолетов, но скольким из нас он спас жизнь в воздушных боях! Скромный, застенчивый человек, прямой и честный товарищ, настоящий боевой друг». Однако выяснилось, что на момент своей гибели 15 октября 1941 г. боевой счет К.Селиверстова находилось по разным документам от восьми личных и двух групповых, до 10 личных и двух групповых побед — лучший результат в 55-м ИАП на тот момент! Согласитесь, по меньшей мере странно, что Александр Иванович пишет о наиболее результативном на описываемое время летчике полка в таком снисходительном тоне… Ведь ни для кого не секрет, как сложно было сбить такое количество самолетов противника в 1941 г., когда пилоты Люфтваффе имели полное преимущество над советской авиацией.

Кстати, объективности ради, надо сказать, что фамилия А.И.Покрышкина в сводках 20-й САД, описывающих события лета 1941 г., тоже фигурирует, но в связи с совсем другими обстоятельствами:

«15.07.41. 6.30-9.40, произведено 2 вылета на разведку в р-н Оргеев… Не вернулся ст. л-т Покрышкин на МиГ-3. Во втором полете экипажи обнаружили в 3 км сев. Грозешты в болоте разбитый МиГ-3. Предположительно ст. л-та Покрышкина.

18.07.41. вернулся с вынужденной посадки л-т Покрышкин.

28.07.41. В 6.25 два МиГ-3 производили разведку в р-не переправ через р. Днестр в р-не Стройницы, Григориополь. … Ст. л-т Покрышкин при возвращении из разведки из-за метеоусловий произвел посадку на аэродроме Семеновка».

При этом в оперсводках нет ни одной записи о личных победах летчика, старшего лейтенанта А.И.Покрышкина.

Любопытный факт — согласно «Отчету 16-го ГИАП о боевой работе и УБП за 1943 год» у Покрышкина в качестве воздушных побед к моменту вывода полка с фронта в 25-й ЗАЛ на переучивание на новый тип истребителя Р-39 «Аэрокобра» в качестве воздушных побед значатся цифры «3+4», которые складываются из результатов его боевой деятельности за 1941–1942 годы:

1941 г. — 2+1

1942 г. — 1+3

Таким образом, получается, что с начала войны — с 22 июня 1941 г. по декабрь этого же года Покрышкин официально сбил два самолета лично и один в группе. При этом весьма характерно, что в этом же отчете у Речкалова побед за 1941 год нет вовсе. Возникает закономерный вопрос, почему побед у будущего Трижды Героя Советского Союза так мало? Где же в таком случае остальные самолеты, которые Покрышкин сбивает в своих мемуарах и которые ему должны были быть зачтены по памяти или «путем математических расчетов»?..

Вот как в своих записках «Воюем не для счета» Покрышкин пишет про первый сбитый им самолет. Кстати, свидетелем этого боя был подумавший, что падает горящий «МиГ» Покрышкина, а уже через несколько дней погибший, летчик Евгений Семенов:

«1. Бой в районе Унгены с 5 МЕ-109

В один из первых дней при вылете на разведку переправ в районе Унгены — Стефанешты на р. Прут с ведомым Семеновым мы встретили 5 МЕ-109, прикрывавших переправу в районе Унгены. Ниже была тройка МЕ-109, выше — пара. Я, было, ринулся на них, но потом, вспомнив, что мне запретили ввязываться в бой, а приказали дать данные по разведке, я развернулся на север вдоль Прута. “Мессера” нас обнаружили и пошли на сближение с нами слева сзади. Чтобы не быть сбитыми, мы развернулись на них и атаковали 3 МЕ-109 в лоб. После проскакивания я сделал вертикальную горку с перекладыванием на правое крыло, что мне позволило выйти сверху сзади 3 МЕ-109. Я атаковал их. Но в это время увидел идущие правее меня трассы, меня атаковала верхняя пара. Снова сделал вертикальную горку с перекладыванием на спину вверху. Пара МЕ-109 оказалась ниже и впереди меня, я пошел в атаку на них, но в то время внизу увидел самолет Семенова. Он был в перевороте, а за его самолетом хлопки белого дыма. Сзади к нему пристраивался МЕ-109. Чтобы спасти ведомого, которого я уже считал подбитым, судя по белым хлопкам дыма, я спикировал на атакующего его МЕ-109 и оказался ниже сзади его.

После первой моей очереди МЕ-109 несколько взмыл, а после второй загорелся. Тут я засмотрелся на горящего МЕ-109 и забыл о противнике. Это был первый горящий самолет, которого я видел. Пока я провожал его взглядом — услышал попадание пуль и взрывы снарядов в моем самолете. Мой самолет перевернулся на спину. Снарядом выбило звезду на правом крыле и разбило центроплан. Я, вывернув самолет, продолжал бой, но вести его было трудно. При переходе на большую скорость самолет стремился перевернуться. Прикинув, что Семенов уже ушел далеко, я решил выйти из боя. МЕ-109 после потери своего МЕ-109 дрались не особенно активно, и я свободно пикированием вьнпел из боя.

Семенов не имел повреждений, а сделал ошибку: дал форсаж и не облегчил винт, из-за чего его мотор барахлил, и он вышел из боя.

В этом бою я сбил МЕ-109. который упал в районе Унгены — Пыолипа».

Обратите внимание, что район падения сбитого «Мессершмитта», а также дата, полностью совпадают с местом падения первого сбитого Г.А.Речкаловым самолета — Унгены. Совпадает и тип. Интересное, совпадение, не правда ли? Именно здесь вполне объяснимыми становятся аргументы, «убедительно» доказывающие, из-за чего у Покрышкина в разных источниках не совпадают уничтоженные самолеты.

Вскоре после описанных выше событий весны 1942 г. происходит несчастный случай с комполка Ивановым (ему сломало руку винтом самолета), и командиром 16-го ГИАП становится Николай Васильевич Исаев (будущий генерал-майор авиации). На этом доверительное руководство и поддержка Иванова для Покрышкина заканчивается. С этого момента начинается его мемуарное противостояние с Исаевым, которое, по мнению самого летчика, вылилось в его травлю. Собственно, в чем был конфликт между ними, тоже непонятно. По словам Покрышкина — в некомпетентности Исаева, как командира и летчика. Однако позицию Исаева мы не знаем, а в своих послевоенных мемуарах (надо сказать, довольно слабых с точки зрения фактологии и оценки событий — Прим. Авт.) он, как это не странно, А.И.Покрышкина хвалит. Таким образом, о сути конфликта мы можем судить только по описаниям одной его стороны — Покрышкина.