История безнравственности

– Вы можете идти, – разрешил Лопес. – Когда она вышла, он обратился к комиссару: – Вы напрасно так нервничаете, сеньор комиссар. Дело в том, что у нас есть свидетельские показания сеньора эксперта. Вчера с пяти до шести сеньора Фигуровская и сеньора Казарян были на пляже в Марбелье, где он лично их видел. Не доверять ему мы просто не можем. Значит, единственный, кто мог входить в номер, – это сеньора Линара Молдобаева. Нужно было сразу отправить горничную к ней на опознание.

– Посмотрим, – процедил комиссар. Он не хотел так просто смиряться с очередным фиаско.

Ждать пришлось недолго. Уже через пять или шесть минут в комнате снова появились горничная, Эрика, один из сопровождавших их офицеров полиции и сама Линара. Голова у нее действительно была повязана косынкой.

– Это была она, – подтвердила горничная.

– Зачем вы носите косынку? – спросил комиссар.

– Нравится, поэтому и ношу, – удивленно ответила Линара. – Не понимаю смысла вашего вопроса. Я ведь не ортодоксальная мусульманка, закрывающая себя хиджабом. Просто после моря у меня бывает мокрая голова и слегка растрепанные волосы. Или в вашей стране запрещено носить косынку?

– Нет, конечно, – кивнул комиссар. – Эрика, вы свободны и уведите с собой горничную… Значит, вы, сеньора Молдобаева, скрыли от нас тот факт, что вчера вечером заходили в номер сеньора Фигуровского?

– Я не заходила, – возразила Линара, – я постучалась к нему, чтоб узнать, как он себя чувствует. Он сам открыл мне дверь и пригласил войти. Сказал, что Зоя с Аидой уехали в Марбелью. Как-то неудобно входить в номер к постороннему мужчине, но я увидела в конце коридора горничную и подумала, что еще более неудобно стоять в коридоре перед дверью. Поэтому вошла в номер, но в комнату не проходила, осталась в прихожей. Мы поговорили минуту или полторы, и я сразу ушла.

– Почему вы не сказали, что были в его номере? – спросил Аламейда.

– Я не входила в комнату, – пояснила Линара, – я уже вам объяснила, что стояла в коридоре.

– Один на пороге, другая в коридоре, – рявкнул комиссар, явно имея в виду самого Дронго. – Хватит этих уточнений! Получается, что вы тоже были в номере Фигуровского.

– Не была. Я не хожу по номерам чужих мужчин, – гневно заметила Линара. – И переведите комиссару, чтобы он не забывался. Я все-таки замужняя женщина.

– Успокойтесь, – посоветовал Дронго комиссару, – теперь мы знаем и эту деталь. Давайте отпустим госпожу Молдобаеву.

– О чем вы говорили?! – крикнул Аламейда.

– Пусть он не кричит, – поморщилась Линара. – Я только спросила, как себя чувствует Михаил Матвеевич, и сразу ушла. Поэтому и не стала вдаваться в подробности, что заходила к нему в номер в отсутствие его жены. Повторяю, это неприлично.

– Она еще смеет думать, что жена приревновала бы ее к своему мужу, – прохрипел Аламейда.

– Этого не нужно переводить, – попросил у переводчика Лопес. Тот согласно кивнул головой, и следователь повернулся к Линаре: – Идите, сеньора Молдобаева, извините за беспокойство.

– С таким истеричным комиссаром вы никогда не найдете убийцу, – покачав головой, убежденно сказала она.

– А это вы можете перевести, – любезно попросил Дронго переводчика, который перевел испанцам последнюю фразу ушедшей женщины. Аламейда покраснел, но промолчал.

– Нужно опросить еще раз всех горничных и сотрудников отеля, которые работали вчера вечером, – предложил Дронго. – И уточните, кто именно носил столик с заказанной едой в номер Фигуровских.

– Мы уже узнали, – сообщил Лопес, – это была сотрудница отеля, которая работает здесь уже одиннадцать лет. Сеньора Кармен Мурильо.

– Хорошие имя и фамилия, – улыбнулся Дронго. – У меня была одна знакомая из туристического агентства, которую тоже звали Кармен Мурильо. Можно, я сам переговорю с этой работницей еще раз? Думаю, она не знает других языков, и мне понадобится помощь нашего переводчика.

– Хорошо, – согласился Аламейда, – мы все равно должны еще побеседовать с менеджером отеля и просмотреть все записи на камерах наружного наблюдения. Возможно, вечером здесь были посторонние люди.

– Спасибо. Сеньор Навас, – обратился Дронго к молодому человеку, – вы можете пойти вместе со мной?

– Конечно, – сразу согласился переводчик.

Они вышли из комнаты, и Аламейда проводил их неодобрительным взглядом.

– Только демагогия и пустопорожняя болтовня, – мрачно произнес он, – ничего конкретного. Потеряли практически целый день. Даже обидно. Мы согласились с методами этого русского – и ничего не смогли выяснить. Нужно вызвать сюда бригаду экспертов и провести более детальный осмотр номера Фигуровского.

– На стакане ничего не нашли, – напомнил Лопес, – никаких следов.

– Если убийца был в их номере-сьюте, то вполне мог оставить там какие-нибудь другие следы, – возразил комиссар. – В любом случае я пригласил на вечер бригаду экспертов из Севильи. Пусть более внимательно все осмотрят. Вреда от этого явно не будет.

Дронго вместе с переводчиком спустились к портье, чтобы уточнить, где находится Кармен Мурильо. Им сообщили, что она скоро должна приехать. Оставив Наваса в холле отеля, Дронго поднялся в своей номер. Джил сделала удивленное лицо:

– Только три часа дня. Неужели вы так быстро закончили?

– Пока нет, – виновато признался он, – но на сегодня, кажется, все. Осталось только поговорить с одной из сотрудниц отеля, которая работает в рум-сервисе и приносила вчера днем еду и напитки Фигуровским.

– И потом я получу своего мужа обратно? – шутя, поинтересовалась Джил.

– Безусловно, – кивнул Дронго.

– Кто все-таки убийца? Ты уже знаешь?

– Если бы все было так просто, я был бы Эркюлем Пуаро или Шерлоком Холмсом.

– Насколько я помню, они оба были неженаты, – усмехнулась Джил. – И, кажется, патер Браун у Честертона и Ниро Вульф у Рекса Стаута тоже были холостяками.

– Зато комиссар Мегрэ был женат, – в той же шутливой манере возразил Дронго.

– Он был на официальной службе, – напомнила Джил, – а не частным детективом, как некоторые. Поэтому не спорь, лучше поскорее заканчивай это неприятное дело.

– Я сам этого хочу, – пробормотал Дронго и, поцеловав жену, снова спустился вниз, где его ждал переводчик.