История библейских стран

В политическом плане филистимляне, а возможно и чекеры, объединились в города-государства. Принесли ли они эту форму государственности с собой или унаследовали ее от ханаанеев, неясно. Во главе каждого города стоял глава, носивший титул "серен", от которого, может быть, и пошло более позднее греческое слово "тиран" (Albright, 1975, 526; Malamat, 1981, 43). Территория города-государства не ограничивалась лишь непосредственно самим городом, но включала в себя другие, более мелкие города, и селения (Jes. 16, 45–47; Iud. 1, 18). Раскопки показали довольно значительное количество городских поселений, а также храмов в южной зоне палестинского побережья, населенной филистимлянами (Mazar А., 1977, 85; Weippert, 1988, 383–386), и это ясно говорит о том, что относительно небольшие города и поселения были подчинены более крупным.

Пять филистимских городов объединились в союз, обычно называемый в науке Пятиградьем. Этот союз был в первую очередь религиозным объединением, его важной функцией являлось отправление культа Дагона, вокруг храма которого союз, видимо, и объединялся. Такой храм находился в Газе (Iud. 16, 23), и этот город играл, по крайней мере на первых порах, роль гегемона всего Пятиградья. Газа, как говорилось ранее, в свое время являлась центром египетской "провинции" Ханаан, и из нее осуществлялось египетское господство над Палестиной. Выдвижение этого города подчеркивало преемственность филистимского господства по отношению к египетскому. Характерно, что уже довольно рано верховным богом филистимлян оказывается западно-семитский Дагон, что свидетельствует об их сравнительно быстрой "ханаанизации". В случае необходимости союз мог играть и военную роль. Так, в наиболее напряженной войне с израильтянами действовало объединенное войско всех филистимских правителей (I Sam. 4, 1;29, 1–2). Во второй половине XI в. до н. э. более важную роль играл, по-видимому, уже Ашдод, куда после разгрома израильтян филистимляне перенесли израильскую святыню Ковчег Завета и где тоже имелся храм Дагона (I Sam. 5, 2). После этого, по Библии (I Sam. 8—12), Ковчег Завета побывал еще в двух филистимских городах — Пате и Аскалоне, но ни в одном из них явно не было храма Дагона. Вероятно, наличие этого храма определяло первенство того или иного города в филистимском Пятиградье. Из этого же рассказа видно, что важнейшие вопросы решались собранием всех филистимских правителей, так что о господстве Газы или Ашдода не могло быть и речи.

В чекерском Доре, как это видно из египетского "Путешествия Ун-Амуна" (1, 9—26), высшая власть также принадлежала "правителю", который осуществлял и административно-полицейские, и судебные функции. Из этого же текста следует, что правитель Дора снабдил Ун-Амуна хлебом, мясом и вином. Значит, он имел определенное богатство и поддерживал отношения с иностранцами. Перед нами лицо, обладающее политической, административной и судебной властью. Корабли, которые черюз год прибыли в Библ, чтобы помешать отплытию Ун-Амуна в Египет, принадлежали чекерам, но о чекерюком правителе ничего не говорится (2, 62–64). Из этого нельзя делать вывод, что эти суда не имели отношения к правителю Дора; просто в данном случае этот аспект автора не интересовал. Но и говорить о принадлежности судов правителю тоже нельзя. Чекерам, по-видимому, принадлежал и расположенный севернее Дора город, называемый Телль Кейсаном, поскольку его древнее название неизвестно. Этот город был разрушен в начале XII в. до н. э., а затем снова населен. Скоро он стал играть значительную роль в торговле всего рюгиона (Humbert, 1981, 385–389). Видимо, чекеры, как и филистимляне, поселившись в разрушенных городах, частично восстановили их.

Из рассказа о путешествии Ун-Амуна видно, что в какой-то момент чекеры восприняли египтян как врагов (Коростовцев, 1960, 84). Это значит, что в начале правления в Египте XXI династии, когда страна распалась на две части, чекеры выступили против Египта и пытались не допустить отправки туда столь необходимого египтянам леса из Финикии. К сожалению, мы не знаем ни причины, ни хода, ни исхода этого конфликта. Единственное, что можно сказать, так это то, что речь не идет о перманентном прютивостоянии Египта и чекеров, ибо всего за год до этого правитель Дора снабжал египетского посланца всем необходимым, и отношения в то время были совершенно нормальными. Именно обстановка конфликта, а не гипотетическое пиратство вызвало такое поведение чекерских кораблей. Едва ли весь чекерский флот прибыл в Библ, чтобы воспрепятствовать отплытию Ун-Амуна в Египет. У чекеров, таким образом, были относительно значительные морские силы, но и они не смогли помешать Ун-Амуну добраться до Кипра (2, 74–75). То внимание, которое чекеры уделяли восстановлению и укреплению портовых сооружений (Bloch-Smith, Nakhai, 1999, 88–89), также свидетельствует о значении для них моря. Впрочем, связи с относительно близким Кипром они установили только ближе к концу XI в. до н. э. (Stem, 1995, 84), так что роль чекеров на морю все же не стоит переоценивать.

Что касается филистимлян, то флотом они, несомненно, тоже обладали, ведь именно они ввели на Ближнем Востоке новый тип кораблей (Raban, Stieglitz, 1991, 36), но гавани их были довольно посредственными (Vaux, 1969, 491), и большой роли в Средиземном море они не играли. Ун-Амун о филистимлянах вообще ничего не говорит. В тексте его рассказа в данном месте нет никакой лакуны, и из него видно, что первую остановку египетский посланец сделал в чекерском Доре (1, 8–9).

В то же время, филистимляне вскоре после утверждения в Палестине начали активную деятельность по расширению сферы своего господства. Видимо, уже очень скоро те из них, которые жили в Аскалоне, напали на финикийский Сидон и изгнали его жителей или, по крайней мере, их значительную часть (lust. XVIII, 3, 5). В нападении на Сидон участвовали только аскалониты. Это может означать, что или союза пяти городов еще не существовало, или предприятие не казалось столь значительным, чтобы требовалось общее выступление филистимлян. Трудно определить и цель этого нападения, но ясно, что в Сидоне филистимляне не остались. Может быть, это был чисто грабительский набег? Характерно, что изгнанные из родного города сидоняне переправились на новую родину на кораблях и поселились именно в островных городах — Тире (lust. XVIII, 3, 5) и Арваде (Strabo XVI, 2, 13). Это свидетельствует о том, что на море филистимляне не господствовали и островные города считались вполне надежными убежищами.

Зато на суше филистимляне действовали весьма активно. Опираясь на свои прибрежные города, приблизительно в середине XII а до н. э. они повели наступление на внутренние районы Палестины. Они захватили ряд городов, включая Мегиддо, Лахиш, Бетэль, Гезер, и установили свою гегемонию над значительной частью страны, особенно над Нижней Галилеей и долиной Иордана (Wright, 1966, 74–77; Malamat, 1981, 109–111; Weippert, 1988, 356–363; Kcmpinski, 1989, 80–82). Захваченные города сначала разрушались, но довольно скоро восстанавливались, и там устанавливалась власть филистимского правителя и в ряде случаев их гарнизоны. Так, например, произошло в Мегиддо, который филистимляне не только восстановили, но и возродили по прежнему ханаанскому плану с использованием ханаанской же архитектуры (Kempinski, 1989, 83). Становились ли захваченные филистимлянами города самостоятельными городами-государствами с независимыми филистимскими правителями во главе или же они подчинялись тому или иному городу Пятиградья, неизвестно. Думается, что второе более вероятно, ибо в Библии эти города никогда не включаются в число филистимских. Значение филистимской гегемонии было столь велико, что сама страна, которая ранее была лишь частью Ханаана, именно от имени этого народа (пелипггим) и получает свое название — Палестина. Правда, надо отметить, что не все разрушенные города восстанавливались. Так, полностью уничтоженный Лахиш восстановлен не был (Ussishkin, 1993, 899–904), и новый город возник на этом месте уже в совершенно новых условиях приблизительно через два столетия.

В своем стремлении установить власть во всей Палестине филистимляне столкнулись с израильтянами, которые к тому времени тоже начали ее завоевание. Для того чтобы проследить историю этого народа, необходимо вернуться к более ранним временам, когда амореи вторглись в Месопотамию [7] .

Не все аморейские племена, поселившиеся в Месопотамии, ассимилировались местным населением или установили свою власть в месопотамских городах. Довольно значительная их часть сохранила свою этническую самобытность и образ жизни, обитая, вероятно, на периферии государств в южной части Месопотамии. Видимо, за этими группами и сохранилось название "сутии" (суту), которое, как будто, было самоназванием всего этноса. Правивший в XIV в. до н. э. вавилонский царь Кадашман-Харбе I истребил сутиев "от восхода до заката солнца" (Дьяконов, 1983в, 422). Разумеется, это — преувеличение, но разгром сутиев был, по-видимому, действительно столь страшным, что они предпочли покинуть Вавилонию и переселиться в Северную Месопотамию. После некоторого пребывания там в районе города Харрана сутии перешли через Евфрат и начали двигаться в юго-западном направлении по сирийской степи. Переход через Евфрат оказался таким важным эпизодом их истории, что позже в народном сознании он был олицетворен в фигуре Эвера, или Эбера (Gen. 10, 24–25), чье имя и подразумевает "переход за реку", т. е. Евфрат. И племена, "перешедшие" Евфрат, стали именоваться "ибрим" ("перешедшие"), т. е. евреи. Соседние народы еще долго продолжали называть их сутиями.

7

В изложении ранней истории евреев использованы результаты исследования А. А. Немировского, изложенные им в диссертации "Древнееврейский этногенез в свете патриархальной традиции Книги Бытия и политической истории Древнего Ближнего Востока".

В ходе своего движения евреи-сутии вступали в самые разнообразные связи с другими, преимущественно кочевыми, племенными группами, в результате чего не раз происходили перестройки этнического комплекса. Во времена фараона Эхнатона, т. е. в начале второй половины XIV в. до н. э., сутии присутствуют северо-восточнее Дамаска и представляют, наряду с хапиру, определенную опасность для местных правителей (ЕА, 122, 123, 169, 297, 318). Они могли наниматься на службу к тем же местным правителям (ЕА, 122, 195). Может быть, они даже приняли какое-то участие в движении хапиру и вместе с ними проникли в Палестину. Но надо подчеркнуть, что в некоторых письмах из Амарны (ЕА, 195, 318) сутии и хапиру упоминаются одновременно, и это ясно показывает, что речь идет о двух разных этно-политических группах (Helck, 1962, 279). Надо также иметь в виду, что хапиру, как уже говорилось, были разноэтническими группами социальных "изгоев", изначально связанными с городской и земледельческой цивилизацией, в то время как евреи-сутии — скотоводами-кочевниками, как выразительно подчеркивает еврейская традиция (ср.: Mendehhall, 1962, 73).

Библейская Книга Бытия, описывая пребывание евреев в Палестине в этот период, рисует картину скотоводческих племенных групп, то оседавших на какое-то время в одном месте, то переселявшихся на другое. Вся власть в такой группе принадлежала ее главе — патриарху, который распоряжался и имуществом, и судьбами остальных ее членов, которые в определенной степени почти рабски подчинялись ему. Его власть передавалась по наследству старшему сыну. Впрочем, право "первородства" можно было и приобрести, как, по преданию, купил его Иаков у своего старшего брата Исава за хлеб и чечевичную похлебку (Gen. 15, 19–34), что говорит не только о чисто биологической, но и социальной природе этого института. Палестина того времени была в значительной степени страной городов, но города в Книге Бытия почти не упоминаются. Это свидетельствует о пребывании евреев (или, лучше, протоевреев) того времени где-то на периферии городской цивилизации, в промежутках между теми или иными городами-государствами. Когда же они все же вступали в контакты с городами, то, как правило, возникали конфликты. Известен рассказ о нападении "сыновей Иакова" на Сихем (Gen. 34). Действующими лицами этого рассказа являются отдельные люди, но в реальности речь идет о целых политических или родовых единицах, символами которых в предании и выступают те или иные конкретные фигуры (Kevers, 1980, 72). Результатом нападения было убийство главы Сихема, разграбление города и окрестностей, увод в плен женщин и детей. Едва ли нападение на такой значительный город было столь результативным, но сам рассказ ясно показывает, какая вражда существовала между пастушескими племенами и городами.

В Заиорданье и Негеве происходит консолидация обитавших там еврейских племен, в результате чего возникают союзы племен Моав и Эдом. Моав был подчинен Рамсесом II (ANET, р. 243). В папирусе Анастаси VI, относящемся ко второй половине правления XIX династии, среди кочевых племен Синая и Негева, которых египтяне объединяли под общим названием "шасу", упоминается Эдом (ANET, р. 259). Ясно, что в это время эдомитяне были кочевым народом. То же самое надо, вероятно, сказать и о моавитянах. Рамсес III воевал с Эдомом, может быть, для отражения их возможного нападения на Египет (Перепелкин, 1988, 564). Те же еврейские племена, которые кочевали западнее Иордана и Мертвого моря, по каким-то причинам, может быть, из-за голода, как об этом повествует Книга Бытия (43, 1; 47, 4), покинули прежние места и проникли в Египет. Библия говорит о совершенно добровольном переселении в Египет, так что едва ли их насильно, как рабов или военнопленных, привели в долину Нила, ибо такое событие должно было бы отложиться в народной памяти и, соответственно, отразиться в предании. Известно, что азиаты постоянно проникали в Египет. В период Нового царства их там было довольно много, и они находились на самых разных ступенях общественной лестницы, от рабов до личных слуг фараона и жрецов, но чаще всего становились рыбаками, ремесленниками, садовниками и т. д. (Helck, 1962, 359–387; Солкин, 2000, 132). Характерно, что целью азиатов в Египте был район города Питома, вокруг которого они и оседали (Eissfeldt, 1975, 320). Довольно точное описание Египта в начале библейской Книги Исхода свидетельствует о хорошем знании автором (или его источником) северо-восточной части Дельты, знании, которое нельзя почерпнуть только из спорадических контактов (Соигоуег, 1990, 357). Поэтому, хотя египетские источники не содержат никаких указаний на пребывание евреев в Египте в то время, отрицать этот факт, память о котором столь глубоко укоренилась в сознании народа, нет оснований.

Предание рассказывает, что поселившихся в Египте евреев заставляли участвовать в строительстве городов Питома, Раамсеса и (правда, этот город упоминается только в Септуагинте, т. е. греческом переводе Библии) Она, города солнца (Ex. 1, 11). Все эти города — исторические Пи-Атама, Пи-Рамсес, столица Рамсеса II, и Гелиополь, египетский Иуну (Коростовцев, 1976, 58). Позже Пи-Рамсес потерял статус столицы, а затем и вовсе был разрушен, так что пребывание евреев в Египте лучше всего отнести именно к правлению Рамсеса II. При этом фараоне велось обширное строительство (Перепелкин, 1988, 552–554; Солкин, 2000, 125–130). Так что упоминание об использовании еврейских переселенцев на строительных работах в конкретных исторических городах вполне соответствует тогдашней ситуации и подтверждает достоверность предания (Eissfeldt, 1975, 321–322). Однако свои обязанности народ воспринимал как рабство.