История блудного сына, рассказанная им самим

…Я перевёл дух только тогда, когда РУБОПовец вскрыл по одной банке из каждого ящика и всем стало ясно, что никакого кокаина здесь нет. Везде были консервированные помидоры. Куба уже расслабился и вовсю шутил, хотя и посматривал в сторону корабля. Я смотрел на происходящее как бы со стороны – в тот момент казалось, что вся окружающая материя, как и жизнь, всего лишь пластилин в руках Духа. И не было какого-то особого торжества, только облегчение и удивление, как у ганстеров из «Pulp fiction», внезапно обнаруживших, что смертельные пули пролетели мимо них. В Писании сказано: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас». (Лк.17,6) В тот день я впервые осознал, что значат эти слова. И тут моей вере силу придали отчаяние и страх. Позже я часто сравнивал эту ситуацию с моментом моей предполагаемой смерти, которая обязательно придёт в будущем. Придаст ли силы моей вере страх перед последним переходом? Я не знаю. Бог знает.

На какое-то время я снова стал верующим человеком. Но когда всё закончилось и нас выпустили из отдела побитых, но довольных, Куба дал мне денег и похлопал по плечу:

– Вот, Андрей, считай, что ты сегодня получил боевое крещение. Теперь по праву можешь считать себя одним из нас. – Он улыбался, но не той улыбкой, как всегда. Теперь она была искренней и даже какой-то светлой. – Ну как тебе маски-шоу? Веселей, чем в телевизоре, правда? – Куба хлопнул меня по плечу.

Страх отступил, но с ним отступила и вера, которую пробудил этот страх. Забылись мои обещания и мольбы, только гордость в сердце, что достойно принял «боевое крещение». Какой толк сейчас от веры, когда всё так хорошо закончилось? Заключать с Богом пакт на длительное время, значит отказаться от приятных соблазнов нашей лихой жизни…

На следующий день мы – участники недавней драмы – пошли в «Шанхай» и отпраздновали чудесное освобождение, смеясь и пьянствуя. Тогда я даже не поставил свечки в храме, чтобы поблагодарить Создателя…

…Потом я много раз сталкивался с этим явлением – «веры на час». Наш род занятий предусматривал множество опасностей и довольно-таки короткую жизнь. Всякий раз, когда кто-нибудь из бандитов, имеющих даже самое элементарное представление о том, что, может быть, есть Бог, попадал в серьёзный переплёт, он начинал молиться. Даже если до того позволял себе шуточки в адрес Церкви и её служителей и заявлял о полном неверии в Бога, загробное воздаяние и будущую жизнь. Он мог заявлять подобное и после. Но на час-два или на день он становился верующим. Со временем верующих среди нашего брата становилось всё больше. Для просвещённого атеиста мои слова будут лишь подтверждением правоты афоризма Лукреция: timor fecit deos (страх рождает богов). Но факт остаётся фактом – верующие выживали, а атеисты гибли прежде всего. «Вера на час» спасла жизни многим бандитам. Даже те, кто верил во всемогущество сатаны (были и такие), оказывались более жизнестойкими, чем полные неверы. Но верили мы только на час, потому что нельзя совмещать злодейство и веру. Я вспоминал Бога, когда жареный петух клевал в известное место, чтобы вскоре забыть все свои обеты и просьбы как временное помутнение разума или даже как слабость духа. Конечно, здесь я рискую быть обвиненным в лицемерии. Но скажу вам честно – быть обвиненным в лицемерии куда лучше обвинения в наркоторговле или участии в организованной преступной группе. Поэтому «вера на час» всё же лучше неверия на всю жизнь.

– Молись! – сказал мне Ангел Хранитель или голос совести. Одному ли мне было такое внушение? Быть может, тот большой парень с золотыми зубами, который всего пару дней назад, смеясь, сравнивал верующих с лохами, которых попы постоянно «кормят завтраками», тоже смиренно просил прощения у Господа за свою дерзость. Мне казалось, что его губы шептали «Господи, помилуй». Воистину, пока гром не грянет – мужик не перекрестится! Даже эталон безбожников Вольтер перед смертью хотел исповедаться, а величайший русский еретик Лев Толстой, по некоторым данным, бежал в Оптину Пустынь, правда, с билетом до Владикавказа. Вот только поздно они спохватились. А этот золотозубый? Не поздно ли ему шептать «Господи, помилуй»? Выходит, что нет! Вместе со мной он видит чудо – консервные банки, в которых, по логике вещей, должен быть кокаин, используются по назначению. А это означает только одно – мы сейчас не попадём в тюрьму. Правда, в глубине души, за фасадом радости скреблась банальность – сегодняшнее чудо не избавление, а лишь отсрочка. Сейчас, когда я пишу эти строки, всех моих «товарищей» уже нет в живых.

Потом, конечно, через своих людей в милиции наш бригадир узнал, что в РУБОП поступил анонимный звонок о том, что «малышевцы» принимают довольно крупную партию кокаина в порту. «Стукача» нашли быстро – эту дерзкую постанову решил провести «морской волк». «Neptunus» уплыл, или как говорят сами моряки, ушёл, в Венесуэлу на следующее же утро, когда нас только выпустили из отдела, где мурыжили и истязали довольно долгое время. Выходит, «морской волк» присвоил и деньги, и кокаин. Куба сказал, что этот ушлый иностранец работал на себя. Кидая питерских бандитов, он полагался чисто на удачу – ведь наши могли достать его, при желании, и в Южной Америке. Куба даже сказал как-то потом, что его поймали и умертвили самым жестоким образом. Но мне кажется, к таинственной пропаже кокаина был причастен сам Куба. Не это ли стало причиной его ухода в мир иной тремя месяцами спустя, когда неизвестный ганстер изрешетил его в парадной? Я всегда подозревал, что ради денег он мог подставить любого из нас. И здесь главными были для него не сколько сами деньги, сколько следование своей жестокой волчьей природе. Если бы я был кришнаитом, то утверждал бы, что Куба на сто один процент переродится в теле волка. Но я православный человек, поэтому найду для него другую эпитафию – даже этот прожженый циник и жестокий палач за два месяца до смерти покрестился в Александро-Невской Лавре. В любом случае это добрая весть. Последовал ли он благоразумному разбойнику или просто хотел «магическим» способом отдалить свою кончину, я не знаю. Бог знает.

Среди бандитов мало было протестантов и сектантов. Наши в основном были православными, а чечены – мусульманами. Каким-то образом традиционные религии могли легче усваиваться бандитами. Быть может, это следствие некой архаичности Православия – его становление пришлось на время господства меча. Бандит-баптист это явление малоизвестное, потому как баптисты отлучают грешников от Церкви и за «малые» провинности. Но временем господства денег их трактовка христианства была востребована лучше. Сектанты сводят христианство к простой моральной доктрине, придерживаясь которой можно войти в рай, да и на земле жить – не тужить. Православным же мог быть любой бандит. Отчасти потому, что были батюшки, которые с радостью продавали отпущение грехов. Я говорю об этом безо всякого праведного гнева и осуждения. Не потому, что я не сужу, дабы не быть судимым, и даже не потому, что у меня самого рыльце в пушку. Просто я считаю, что подобная икономия сребролюбивых пастырей, которая в наше время стала почти акривией, послужила ко спасению душ многих и многих…

…Как-то я спорил с одни баптистом, который осуждал поведение «православного» бизнесмена-ломбардье, что, дескать, заимел он привычку каждую неделю приносить в храм большую сумму денег, думая тем самым, что теперь находится под покровительством Божьим.

– Глупец! Он откупается от Бога, Который, как известно, ни в чём не нуждается! – негодовал баптист. – Вместо того, чтобы изменить свою жизнь и бросить недозволенный бизнес, этот человек закапывает этими купюрами свою совесть.

– Но ведь посмотри на это по-другому, – защищал я этого в общем-то никчёмного барыгу и ростовщика. – Быть может, у него пока нет сил на то, чтобы резко изменить свою жизнь и он, жертвуя деньги храму, делает первый шаг.

– Так ведь он никогда не сделает второй шаг, довольствуясь своими подношениями и успокаивая свою совесть! Никогда, слышишь?

Тут настала моя очередь негодовать: – Так что, выходит, это не правильно, что он жертвует деньги на храм Божий?

– Какой храм Божий?! – скривился баптист. – Дом мой – дом молитвы наречётся… Конечно не правильно, пусть изменяет свою жизнь!

– А если он пока не может, что теперь? Застрелить его, что ли? Знаешь что! Пусть лучше жертвует деньги и надеется, чем пропадет во мраке отчаяния. А сделает он второй шаг или нет, мы не знаем. Бог знает…

Здесь я защищал этого бизнесмена, потому что его жертва, смердящая, как молитва Николаю Чудотворцу того разбойника из притчи, была разновидностью моей «веры на час». Баптист, по моему разумению, был не прав: человек просто не может топтаться на одном месте. Всякий процесс имеет движение – либо гаснет, либо развивается. И этот бизнесмен – либо перестанет жертвовать деньги храму, предпочитая оплачивать услуги современных психоаналитиков, либо постепенно будет втягиваться в церковную жизнь.

Так и наша бандитская «вера на час» – либо она становится всё слабее и лицемерней, пока вместо помощи не будет вызывать гнев Господень; либо она укрепляется в душе и побуждает к изменению собственной жизни…

Но в тот день я не думал обо всём этом. Я просто верил. Ну и пусть, что всего лишь на один час.

Потеря и обретение смысла

После вышеописанного случая был большой сходняк в «Пулковской», где криминальные короли в «партаках» принимали административные решения и вырабатывали стратегию развития первого криминального синдиката РФ. В результате бурных дебатов, когда одному вору даже, по просочившимся в нашу среду слухам, «дали по ушам», нашу бригаду расформировали, – так сказать, всех понизили за грубый промах. Транзит кокаина вверили более надёжным братьям. Куба же попал под подозрение большого босса и, как я уже писал, был расстрелян в парадной дома его пассии, которая даже не явилась на его похороны, убежав в Москву к родственникам. После этого я больше стал понимать, почему бандиты зовут своих подруг «мясом», тем более, что и сам несколько раз уже наткнулся на любовном фронте на двуличие и корыстолюбие кажущейся детской невинности.

Кубу приглушили наверняка. Три пули в мускулистом теле и каждая поразила жизненно важные органы! Так проданный кокаин вернулся бумерангом. Это убийство застало меня врасплох, ведь уже казалось, что тучи, висевшие над ним, начинают расходиться.

После «боевого крещения» в порту, я повзрослел лет на пять, а смерть Кубы сделала меня окончательно зрелым, развеяв последние иллюзии относительно выбранного мной рода занятий. Я отнюдь не хочу петь дифирамбы бандитам и всем жестокостям, что творятся в той среде, но факты – вещь упрямая. Когда ты по-настоящему понимаешь, что в каждую минуту можешь покинуть сей мир, то становишься гораздо мудрей своих сверстников, у которых в голове детство борется с юностью, как в марте зима с весною. В аскетике это называется памятью смертной. Чем ты ближе к смерти, тем сильнее понимаешь жизнь, чем сильнее понимаешь жизнь, тем тебе ближе становится смерть. Жизнь – это друг, которого нужно держать рядом, а смерть – враг, которого нужно держать ещё ближе, чем друзей, никогда не выпуская из виду. Целее будешь.