История Древнего мира

Это была социалистическая империя, где все были формально равны, и любой мог стать офицером и императором. Крестьяне получили землю – но вместе с тем были прикреплены к этой земле и были обязаны отдавать большую часть урожая. Помещики были задавлены налогами до такой степени, что бросали свои поместья и скрывались в бегах; их ловили и секли на базарной площади. Большая часть земли принадлежала государству; массы ремесленников работали в обширных государственных мастерских, и государственные чиновники одно время даже устанавливали цены на рынках и заработную плату. Новая Римская Империя была похожа на древние империи Востока: императоры провозглашали себя живыми богами; они носили диадему и требовали, чтобы подданные падали перед ними ниц. Те, кто не признавал в них богов, подвергались гонениям – и среди гонимых были христиане, последователи распятого Иисуса Христа.

Христиане верили, что снятый с креста Иисус воскрес и вознесся на небо, наказав ученикам-апостолам нести людям святую веру. Апостолы ходили по городам и деревням, передавая окружающим "благие вести", или "евангелия" – рассказы о жизни и вере Иисуса. Эти рассказы вместе с посланиями апостолов верующим составили "Новый Завет", новые заповеди, которые дополнили древнюю Библию. Беднякам хотелось верить в грядущее Царствие Небесное – и они объединялись в христианские общины; тайно молились в подземельях-катакомбах и готовились ко Второму Пришествию. Катастрофа III века заставила многих поверить в близкий конец света; в христианские общины стали приходить богатые люди, торопившиеся спасти свою душу благотворительностью. Со временем христиане стали терпимее относиться к богатым и отказались от былых строгих нравов; они уже не говорили об общности имущества, безбрачии, аскетизме и постоянных молитвах – этих принципов придерживались лишь отрекшиеся от мирской жизни святые монахи. Однако братское отношение друг к другу, милосердие к бедным и страждущим осталось традицией, скреплявшей христианские общины и привлекавшей к ним новых членов.

Во времена Диоклетиана христиане составляли довольно значительную часть населения Империи, и вскоре настало время, когда императоры стали искать их поддержки – ведь социалистическая Империя не могла устоять без поддержки народа. Монархи во все времена нуждались в поддержке народа и народного бога; именно народ возносил их к вершинам власти в грозные годы революций; теперь, когда революция свершилась, императоры пытались встать рядом с любимыми народом богами; они выбирали между Митрой-Солнцем, Юпитером и Христом – и, в конце концов, избрали Христа. По легенде, во время борьбы за трон преемнику Диоклетиана Константину (306-337 гг.) явилось видение креста, окруженного сиянием и надписью: "Сим победиши". Константин приказал водрузить крест на знамена своих легионов и действительно одержал победу. С этого времени императоры стали покровительствовать христианам; Константин объявил воскресенье – "день воскресения Христова" – выходным и праздничным днем; в 325 году он созвал в городе Никее первый церковный собор, на котором был утвержден "Символ веры" – изложение основ христианства.

Победа христианства означала окончательную победу революции. Церковь стала символом единения, братства и милосердия; она не только утешала, но и кормила бедных. Императоры передали церкви огромные средства, множество домов и обширные земли; на эти средства создавались больницы, странноприимные дома и раздавалось вспомоществование беднякам; любой нищий мог прийти в храм и получить тарелку супа или монетку на пропитание. Церковь взяла на себя роль системы социального обеспечения, и отныне государство обеспечивало каждому кусок хлеба. Теперь, когда государство приняло в свое лоно церковь, оно предстало перед людьми, как община верующих, скрепленная узами любви и братства, а император – как глава этой общины и наместник бога на земле. В V веке императоров стали короновать в церкви, а затем в тронном зале между тронами императора и императрицы появился высокий трон для Господа Бога; на этом троне лежала Библия и Господь незримо присутствовал при всех решениях верховной власти. Стремясь удалиться из приверженного старым богам аристократического Рима, Константин построил на берегу Босфора новую столицу – "Город Константина", Константинополь. Отныне у Империи было две столицы, старая и новая, и иногда бывало по два императора-соправителя, один из которых правил в Константинополе, а другой – в Риме. Вера в Христа продолжала триумфальное шествие по Средиземноморью, и, в конце концов, император Феодосий (379-395 гг.) издал указ, запрещающий поклоняться другим богам. Толпы ликующих христиан высыпали на улицы и принялись крушить мраморные изваяния Юпитеров и Аполлонов; на площадях происходили схватки между христианами и язычниками; многие храмы были сожжены, другие перестроены в церкви.

С этого времени в римском мире не стало других богов, был только один бог и один закон. Священник с амвона призывал верующих жить, как братья во Христе, любить друг друга и делиться всем, что имеешь – и стоящим в церкви казалось, что настало Царство Небесное. Но за стенами храма бушевала война, страну грабили варвары, повсюду свирепствовали голод и мор; мир добра сражался с миром зла, и сквозь шум сражения едва долетали слова, произносимые в храме:

– Возлюбите ближнего своего, как самого себя…

ГУННЫ ИДУТ!

Судьба Востока вновь затрубила

в страшную трубу, возвещая об

ужасных опасностях…

Аммиан Марцеллин.

Иисус Христос призывал к всеобщей любви посреди мира, объятого войной и ненавистью. Босые монахи с крестом и Библией шли к одетым в шкуры варварам, призывая их любить ближнего своего – и иногда к ним прислушивались. Грек Ульфила создал германскую письменность, перевёл Библию и окрестил живших на нижнем Дунае готов. С готами можно было говорить о богах и заключать договоры – но дальше на восток начиналась Великая Степь, где господствовали другие обычаи. Там поклонялись мечу: втыкали обнаженный меч в землю и кланялись ему, как верховному богу. «У них считается счастливым тот, кто испускает дух в сражении, – писал римский историк Марцеллин, – и они ничем так не хвастаются, как убийством людей». Степь буквально кипела от бесконечных яростных войн: чтобы быть сытым, здесь нужно было убивать других. Здесь шло постоянное соревнование в умении убивать; здесь создали боевую колесницу, и здесь появились первые всадники. Сражаясь за жизнь, степные всадники все теснее и теснее прижимались к крупу своих лошадей, они превращались в кентавров, полулюдей-полуконей из древних греческих мифов. «Приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадям, они исполняют на них все обычные для них дела, – свидетельствует римский историк, – на ней каждый из этого племени днюет и ночует, покупает и продает, ест и пьет, и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий сон».

Рождение народа кентавров было великим и грозным событием человеческой истории. Люди-кентавры ничем не походили на людей-земледельцев: у них были другие обычаи, другой образ мыслей и другая жизнь: это был ДРУГОЙ ВИД ЛЮДЕЙ. Первыми всадниками были скифы; первых кентавров, которые могли спать на своих лошадях, звали гуннами. "Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей, – писал Аммиан Марцеллин. – Они так дики, что не употребляют огня, а питаются полусырым мясом, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами, и нагревают парением… У них нельзя найти даже покрытого тростником шалаша; кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить голод, холод и жажду". Скифы первыми научились стрелять из лука верхом на лошади – гунны создали тяжелый лук, стрела из которого пробивала доспехи. Это было страшное открытие, подарившее гуннам господство над степью; во II веке до н.э. они овладели всей восточной частью Великой Степи, а затем волной двинулись на запад. Спасаясь от страшных врагов, степные племена Средней Азии хлынули в Индию и Иран, а гунны устроились на завоеванных ими просторах к северу от Тянь-Шаня. Они обитали здесь до начала IV века, когда с востока нахлынули новые завоеватели, – неведомые всадники, сидевшие в седлах, опираясь на стремена, и рубившие противников саблями.

Гунны не имели седел, стремян и сабель; огромная орда поднялась и, уходя от врагов, двинулась в Европу. "Они сокрушали все, что попадется на пути", – писал римский историк. В 375 году гунны обрушились на готов и, покорив часть из них, отбросили остальных к берегу Дуная; сотни тысяч объятых ужасом беглецов бросались в реку, пытаясь как-нибудь переправиться на другой берег. Правивший в Константинополе император Валент разрешил готам поселиться в долине Дуная с тем, чтобы они охраняли границы империи, – однако императорские чиновники не смогли обустроить беженцев. Готы голодали, продавали в рабство своих детей – и, в конце концов, поднялись на восстание. В 378 году готское ополчение встретилось под Адрианополем с римской мобильной армией, которую возглавлял сам император. Готы сражались с мужеством обреченных – и одержали победу; Валент погиб в сражении; Балканы стали добычей варваров, которые разорили страну так, что в ней "не осталось ничего, кроме неба и земли".

Преемнику Валента Феодосию удалось оттеснить готов к Дунаю и возобновить договор об охране границ – но Адрианополь остался в памяти народов, как символ заката римской воинской славы. Римляне уже давно утеряли ту воинственность, которую они унаследовали от своих предков-арийцев; так же, как в Египте и Двуречье, привычка к мирному земледельческому труду, в конце концов, обернулась отсутствием мужества. В римскую армию стали набирать жителей провинции, полуварваров и просто варваров, которые целыми племенами переселялись из-за Дуная и Рейна. До поры до времени эти варвары верно служили Империи, но после Адрианополя они почувствовали свою силу и стали диктовать свои условия. Готы не хотели жить по соседству с гуннами на Дунае; в 401 году они снова поднялись, избрали своим вождем молодого воина Алариха и пошли на Рим. Римский командующий Флавий Стилихон вызвал для защиты "вечного города" войска с рейнской границы; ему удалось отразить первый натиск готов – но на севере уходящие от гуннов германские племена перешли Рейн и ворвались в Галлию. "Вся Галлия пылала, как гигантский костёр", – писал современник.

Флавий Стилихон был германцем, выслужившимся в римской армии, и его войска состояли по большей части из германцев – ибо мало кто из римлян был способен держать в руках оружие. Германцам Стилихона и германцам Алариха ничего не стоило договориться между собой – но тем не менее Стилихон защищал "вечный город", его мраморные храмы и церкви, где поклонялись Христу. "Настоящие римляне" не верили Стилихону, они обвинили его в сговоре с Аларихом и убили у входа в церковь; после этого германцы отказались защищать Италию, и, когда Аларих снова двинулся к Риму, ему навстречу вышел лишь святой отшельник с Библией и крестом. Аларих сказал отшельнику, что не может бороться с судьбой, что какая-то неведомая сила влечет его в Рим. С вершины холма он смотрел на великий город, на огромные соборы и золоченые купола терм, на тенистые парки, мраморные храмы и парившие над всем этим изящные акведуки. "Неведомой силой", увлекавшей его, было золото: подступив к Риму, он потребовал все золото, все серебро и все драгоценности – все, что было в городе. "Что же ты оставишь жителям?" – спросили послы римлян, и Аларих коротко ответил: "Жизнь!"

Получив несколько тонн золота и серебра, варвары отошли от города, но через год вернулись. Кто и как открыл готам городские ворота – до сих пор в точности не известно; ночью 24 августа 410 года под рев грозы варвары ворвались в "вечный город". Великий Рим был взят врагами – впервые за свою тысячелетнюю историю. Это была катастрофа, поразившая весь римский мир, заставившая содрогнуться людей во всех областях Средиземноморья. Повсюду говорили о наступающем конце света, миллионы людей стояли на коленях и в слезах молились Господу Богу. "Сердце горит во мне, голос мой пропадает и рыдания прерывают слова, – писал святой Иероним. – Факел мира потух, и в одном сраженном городе погибает весь мир человеческий".