История Древнего мира

Между тем, время шло, века сменяли друг друга, и к V веку укрепленные поселки ариев разрослись в небольшие города-государства, похожие на греческие полисы. Так же, как в Древнем Риме, в каждом городе был свой царь-раджа, свой сенат и народное собрание, но собрание собиралось редко и власть принадлежала богатым и знатным. Тростниковые хижины кшатриев превратились в деревянные дворцы, наполненные множеством слуг; в городах появилось много ремесленников – преимущественно бедняков-шудр, которые пытались прокормиться работой на знатных. Появились ростовщики и торговцы – и не только индийские торговцы; в индийские города стали приезжать купцы из Вавилона, пришельцы из далекого центра древней цивилизации, вновь нашедшие дорогу в благословенную страну на Востоке. Вслед за купцами Индия увидела пришедших с запада воинов "царя царей" Кира. В конце VI века персы прошли через горные проходы на северо-западе и овладели долиной Инда; здесь была учреждена новая провинция Мировой Империи. К местным царям были приставлены писцы, собиравшие налоги для "царя царей"; они познакомили индийцев с достижениями цивилизации – с письменностью, монетой и искусством сооружения каменных зданий. По приказу царя Дария мореход Скиллак спустился на корабле вниз по Инду и после тысячелетнего забвения вновь нашел морские пути в Вавилон и в Египет. Индия вступила в контакт с цивилизованным миром.

Персы владели долиной Инда больше столетия; потом, в 327 году, пришли македоняне и греки. Покоритель полумира Александр Македонский был восхищен огромными реками и буйством тропической природы; он хотел завоевать и этот мир, но его усталые воины не могли идти дальше. Подчинив несколько индийских городов, Александр ушел на запад; в соседней Бактрии он оставил гарнизоны и наместников, которые вскоре стали независимыми и основали собственные царства. Греко-бактрийские цари долгое время владели долиной Инда и совершали походы в глубь Индии; индийцы научились у греков строить украшенные скульптурой храмы, полюбили театральные представления и узнали о шарообразности Земли. Персы и греки принесли в Индию идею о всемогущей царской власти, призванной охранять справедливость, – и эта идея попала на подготовленную почву: в IV веке в долине Ганга началось Сжатие. Дошедшие до нас отрывочные сведения о тех временах говорят о голоде и войнах, о людях, продающих себя в рабство за еду, о шудре Махападме, который, неведомо как, захватил власть, истребил знатных и основал большое царство. После Махападмы правил Чандрагупта (317-293), утвердивший на престоле династию Маурьев; Маурьи были самодержавными монархами, жившими в огромных дворцах и подражавшими персидским "царям царей". Самый могущественный из этих монархов, Ашока (268-231), раздвинул границы своего царства далеко на юг и в знак своей власти установил по всей стране колонны с каменными львами на вершинах. Один из мудрецов тех времен, ученый брахман Каутилья, оставил после себя трактат "Артхашастра", или "Наука политики", – учебник для царей, рассказывавший о принципах управления государством. Главное для царя – это крепко держать жезл власти и наказания, писал Каутилья, если этот жезл опущен, то среди людей устанавливается "порядок рыб", когда сильные поедают слабых. С помощью жезла власти царь побуждает людей исполнять свои обязанности; он отбирает честных чиновников, которые собирают справедливые налоги, устанавливают заработную плату и цены на рынке. Царь должен содержать детей, стариков, больных и убогих, писал Каутилья, он должен строить оросительные системы и наделять бедняков землей, а в случае голода – отбирать зерно у богатых и раздавать бедным. "Наука политики" учит, как, обвиняя знатных в святотатстве и преступлениях, конфисковывать их богатства – эти методы широко применяли все монархи, от Рима до Индии. Нужно подсылать к знатным тайных осведомителей под видом святых отшельников или гетер, говорил Каутилья, нужно, чтобы всё, что происходит в домах, на рынках, на улицах было известно царю через осведомителей; осведомители – "глаза и уши царя", тайные осведомители помогают раскрывать преступления, поддерживать порядок и мир среди людей. "Мир и труд – это основа благополучия", – говорил Каутилья.

Справедливые цари облегчили участь угнетенных сословий, шудры во многом сравнялись с вайшьями, было запрещено порабощение за долги. Так же, как цари Египта и Двуречья, индийские монархи собирали десятки тысяч крестьян на строительство оросительных систем. Руководствуясь советами Каутильи, царь Чандрагупта создал большое искусственное озеро, которое он назвал "Великолепное"; это позволило оросить обширные пространства и дать землю крестьянам. Они вместе стояли на берегу озера: царь, бронзовую грудь которого украшали золотые цепи и святой брахман с длинными, по пояс, седыми волосами. Они смотрели на своё творение, и седой брахман говорил царю:

– Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных – его польза… Царь должен содержать детей, стариков, больных, убогих и беззащитных… Он должен защитить земледельцев… Он должен очистить торговые пути… Если люди охраняются царем, то преданные своим занятиям, они благополучно живут в своих обителях… Каков царь, таковы и его подданные…

ПРИШЕСТВИЕ БУДДЫ

Некоторые не знают, что нам суждено

здесь погибнуть. У тех, кто знает

это, сразу прекращаются ссоры.

«Дхаммапада».33.

Завершив «Науку политики» и исполнив свое предназначение, Каутилья, как все брахманы, должно быть, ушел в джунгли, чтобы провести конец жизни в благочестивых размышлениях. В лесах было много пещер и укрытий, где жили отшельники, поклонявшиеся разным богам; одни из них молились и изнуряли себя постом; другие, принимая различные позы-асаны, впадали в гипнотический полусон. Некоторые из отшельников – их звали йоги – достигли совершенства во владении своим духом и телом, они могли надолго задерживать дыхание и останавливать сердце, а потом пробуждаться к жизни – впрочем, их уже мало интересовала жизнь. Йоги стремились достигнуть «освобождения» и вечного покоя – и этого же пытался достичь Будда.

"Просветленного" Будду в юности звали Сиддтхартхой Гаутамой; он жил в VI веке и был сыном раджи племени шакьев. Отец воспитал Гаутаму в дворцовых стенах; великолепный дворец и парк, нарядные мужчины и прекрасные женщины – таков был мир молодого царевича. В 18 лет он женился на юной красавице Ясодгаре – но отец, опасаясь чего-то, по-прежнему не выпускал его из дворца. В конце концов, сын выпросил у отца разрешение посмотреть на город и на людей – своих будущих подданных; был назначен торжественный выезд, и улицы разукрасили цветами. Повсюду звучала музыка, народ радушно приветствовал царевича – но вдруг Гаутама заметил сидящего на обочине иссохшего старца. Он остановил колесницу и подошел к нему: "Это человек?" – спросил Гаутама. "Да, – отвечал возница, – такими в старости становятся все".

Эти слова прозвучали для Гаутамы, как удар грома: он ничего не знал о старости и о смерти. И он бросил всё: свою юную жену, своего отца и бежал из дворца в лес – он хотел узнать у отшельников, как спастись от смерти. Шесть лет он бродил по лесам, расспрашивая монахов; он постился, молился богам, многие дни сидел под деревом в позе йога и, наконец, достиг "освобождения"; стал "просветленным", "Буддой". Будде открылась "благородная истина", о которой он рассказал людям. Будда говорил, что вся жизнь – страдание: "Рождение – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание: присутствие того, кого мы ненавидим – страдание, отдаление того, кого мы любим – страдание. Короче, привязанность к существованию – страдание". "Вот, о люди, благородная истина прекращения страдания, – говорил Будда. – Оно достигается полным прекращением жажды жизни, прекращением, которое состоит в отсутствии всякого сильного чувства, с полным отказом от этой жажды, с уходом от неё, с уничтожением желания".

Будда сорок лет ходил по городам и деревням, проповедуя, что освобождение от желаний и чувств приносит успокоение, "нирвану". Его последователи сидели под деревьями в позах йогов и предавались самогипнозу; они погружались в состояние полного безразличия к окружающему миру; они не знали радости и печали, не знали страданий. Многие из них угасали в гипнотическом сне – о них говорили, что они ушли в "нирвану". После сорока лет проповеди ушел в нирвану и сам Будда – но его ученики продолжали проповедовать "благородные истины". Монахи бродили по деревням с чашками для сбора милостыни, и благочестивые крестьяне подавали им пригоршни риса, а благочестивые цари строили в лесах большие монастыри. На могилах знаменитых монахов насыпались большие, облицованные камнем курганы, "ступы", а пещеры отшельников превращались в украшенные барельефами пещерные храмы. Так продолжалось несколько столетий; радости и печали окружающего мира не волновали живших в лесах монахов. На рубеже нашей эры в Индию вторглись кочевники-юэджи, уходившие от овладевших Великой Степью гуннов. Города и деревни обратились в море огня; бедствия людей достигли предела, и отшельники, в конце концов, вышли из лесов, чтобы помочь людям. Первым из вернувшихся в мир святых монахов был "излучающий свет" Локешвара. "Когда Локешвара, будучи на вершине горы Сумеру, уже достиг нирваны и был готов погрузиться в вечное ничто, – говорит предание, – он услышал вдруг доносившиеся издали крики и стоны. Поразмыслив над этим, он понял, что это стенания несчастного страдающего мира, который он оставляет и для которого он – единственная опора, единственное прибежище. И тогда Локешвара решил, что не покинет мир, пока в нем остается хотя бы одно страдающее и не достигшее освобождения существо".

Монахи стали помогать бедным, лечить больных и учить крестьянских детей; они повернулись лицом к миру. "Сколь не бесчисленны живые существа, – присягал монах, – я клянусь спасти их всех". Это новое учение называлось "махаяна", или "большая колесница" – в отличие от прежнего учения, "хинаяны", или "малой колесницы". Старое учение могло дать освобождение лишь немногим – ведь только немногие могли достичь нирваны и взойти на "малую колесницу", теперь же освобождение стало доступно всем, к кому нисходили монахи и кто соблюдал правила благочестия. Главным из этих правил была щедрость и сострадание к бедным, "ко всем живым существам". Локешвара говорил то же, что и Христос: "Я принесу освобождение всем страдающим и несчастным". Локешвара говорил то же, что и Христос, – и всесильные цари Индии были вынуждены прислушаться к его словам – так же, как цари Рима внимали учению Христову. Вождь завоевавших Индию кочевников, Канишка, поклонился Будде и окружил себя святыми монахами; святой Васумитра стоял рядом с Канишкой – так же, как некогда Каутилья рядом с Чандрагуптой. "Пусть все существа будут счастливы", – говорил всемогущему царю святой отшельник:

Какие ни есть существа на светеСильные, слабые – все без остаткаТе, что далёко, и те, что близко,Пусть все существа счастливы будут!Пусть никто не унизит другого,И никому не ответит презреньем,В гневе, иль в чувстве нерасположенья,Не пожелает другому несчастья…

СТРАНА НА КРАЮ СВЕТА

Всё скачут и скачут четыре коня,

И длинен великий извилистый путь.

Шицзин .

К северу и к востоку от благодатной долины Ганга поднималась неприступная стена гор, уходящих вершинами в облака. По преданию, на вершинах этих гор, Гималаев, обитали бессмертные боги, и где-то там, на севере, был расположен рай, где росли золотые цветы и реки текли в золотых берегах. Гималаи были стеной, у которой кончался мир, известный вавилонянам и грекам, а Индия была последней страной, за которой не было ничего. Так думали древние – но в действительности за Гималаями располагался ДРУГОЙ МИР. Там были обширные плодородные равнины, там текли могучие реки, на берегах которых стояли многочисленные города – и жители этих городов ничего не знали о мире Запада. Они называли свою страну Поднебесной и думали, что она ограничена «четырьмя морями»: Восточным, Южным, Песчаным и Скалистым. «Скалистое море» – это был Тибет, горная страна по ту сторону Гималаев, а «Песчаное море» – пустыня Гоби, восточная окраина Великой Степи. В центре Поднебесной располагалась Великая Равнина, по которой текла Желтая река, Хуанхэ. Так же как Нил, Хуанхэ несла со своими водами огромное количество плодородного ила и, разливаясь, затопляла обширные прибрежные низменности. Южнее простирались покрытые лесами горы, а за ними – долина другой великой реки, Янцзы. Это была страна джунглей, где водились слоны и носороги, а берега рек покрывали непроходимые заросли бамбука. Широкие реки несли свои воды к теплому морю, окаймлявшему Поднебесную с юга и востока; субтропические леса подступали здесь к самой кромке прибоя и среди скалистых берегов прятались укромные бухты. Именно в этих местах, по преданию, вышли из моря на сушу первые люди, «имевшие тела морских змей-драконов». Это были «люди Дракона», аустронезийцы, – загадочный народ, первым научившийся делать мореходные каноэ и украшавший их резными драконовыми головами. Историки до сих пор спорят, откуда пришли люди Дракона, и где была их древняя родина – впоследствии их родиной стало море, которое давало им пищу. Аустронезийцы были народом моряков и рыболовов; кочуя по морям в поисках богатых рыбой мест, они заселили все острова и побережья теплых морей и дали начало многим новым народам – в том числе современным индонезийцам. На берегах Индии аустронезийцы познакомились с земледелием и всюду, куда ни забрасывала их судьба, они выжигали небольшие участки леса и сеяли драгоценные зерна риса. В V тысячелетии маленькие деревни аустронезийцев появились и на китайском побережье, в таких деревеньках обычно бывало лишь два длинных дома на сваях с выгнутыми в форме лодки крышами. В одном доме жили мужчины, в другом, разделенном перегородками на комнаты – женщины и дети. В то время, как мужчины ловили рыбу, женщины совместно обрабатывали мотыгами рисовые поля. Рис давал постоянные урожаи, а хороший улов был делом случая – поэтому решающее слово в деревне принадлежало женщинам. Женщины выбирали себе мужей, которые иногда приходили в их комнаты в «длинном доме», и из числа женщин выдвигали вождей. Изобилие риса сделало людей добрыми и счастливыми на несколько тысяч лет – это было время Золотого Века, время сельских праздников и теплых майских ночей. «У них есть обычай, – писал путешественник об одной из таких сохранившихся с древности деревень. – Каждый год весной мужчины и женщины, нарядно одетые, вместе танцуют при луне. Мужчины идут впереди и дуют в тростниковые флейты, женщины сзади отвечают им звоном колокольчиков. Потом каждый уходит с тем, кого любит, они дразнят друг друга, смеются, поют и расходятся только с рассветом…»