История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи
Шрифт:
Эту тему Филопон развивает и в других своих сочинениях. Так, Симпликий приводит цитату из его полемического трактата «Против Аристотеля», в которой доказывается, что лучистое свечение нельзя считать отличительным признаком так называемых эфирных тел: «И то, что мы называем лучистым свечением, и цвет, и все другие свойства, приписываемые свету [небесных светил], встречаются также во многих земных телах, например в огне, в светлячках, в чешуе некоторых рыб — в других аналогичных предметах» [388] .
388
Simpl. In de caelo. 89, 4–7.
Сопоставление сияния небесных светил со свечением светлячков и светящихся рыб приводит Симпликия в ярость. Осыпая Филопона градом оскорбительных эпитетов, он объявляет его просто сумасшедшим: «…он явно сумасшедший, утверждая, что небесный свет не отличается от свечения светлячков. Этот тщеславный и вздорный человек не осознает, что Давид, кого он так глубоко
389
Псалтирь. 18, 2.
390
In de caelo. 90, 12–18.
Мы видим, что Симпликий пытается обратить против Филопона его же собственное оружие. Действительно, в Священном писании трудно найти подтверждение тезису Филопона о тождественности природы небесных и земных тел. Однако этот полемический выпад, по-видимому, не произвел на Филопона впечатления, потому что в своем последнем трактате «О сотворении мира» он возвращается к этой же теме: «…и звезда от звезды разнится в славе, говорит Павел [391] . Действительно, существуют большие различия в их величине, цвете и яркости, и я думаю, что причины этих различий состоят не в чем ином, как в составе вещества, из которого звезды образованы. Они не могут быть простыми телами, ибо как они могли бы отличаться друг от друга, имея одну и ту же природу? Это служит также причиной большого разнообразия огней подлунной сферы — грозовых вспышек, комет, метеоров, падающих звезд и молний. Каждый из этих огней образуется в тех случаях, когда более или менее плотная материя проникает в более тонкую и воспламеняется. Но и огонь, зажигаемый для нужд человека, различается в зависимости от топлива — будет ли это масло, смола, тростник, папирус или различные сорта древесины, из которых одни [могут быть] более влажными, а другие — более сухими» [392] .
391
Первое послание к коринфянам. 15, 41.
392
Philop. De opif. mundl IV, 12, 184, 26-185, 13.
Трудно представить себе более материалистический подход к проблеме света и свечения, чем тот, который развивается здесь христианином Филопоном! Здесь он более всего напоминает древнего Анаксагора, которого обвинили в безбожии за то, что он стирал различия между земными процессами и тем, что происходит на небе. При этом не исключено, что приведенные рассуждения направлены уже не только (и не столько) против Аристотеля, сколько против неоплатоников с их световой символикой.
Не ограничиваясь проблемой света, Филопон (в трактате «Против Аристотеля») переходит к проблеме прозрачности. Речь идет отом, что, согласно Аристотелю, небесные сферы состоят из абсолютного прозрачного эфира, не видимого человеческим глазом. Филопон утверждает, что и на земле существуют вполне прозрачные тела — воздух, вода, стекло, некоторые минералы. И это относится ко всем прочим качествам, которые оказываются общими как для небесных, так и для земных вещей. «Все видимое является также осязаемым, а осязаемые вещи обладают осязаемыми качествами — твердостью, мягкостью, гладкостью, шероховатостью, сухостью и влажностью, а также теплом и холодом…» [393]
393
Simpl. In de caelo, 89, 16–19.
И опять Симпликий обрушивает на Филопона массу язвительных насмешек, а затем выставляет новые, по видимости самые сильные, контраргументы в пользу аристотелевской космологии.
«Мы должны далее сказать, что этот вздорный человек допускает наличие на небе тепла и холода, сухости и влажности, мягкости и твердости и других и осязаемых и чувственно воспринимаемых качеств. Тогда возникает вопрос: если эти качества на небе действительно находятся во взаимодействии с аналогичными качествами на земле, то как можно объяснить тот факт, что до настоящего времени на небе не произошло никаких видимых изменений под влиянием взаимодействия с землей? Можно допустить, что небеса не легко подвергаются воздействию земных вещей, однако, согласно людям [христианам], мы живем в последние дни и очень скоро наступит конец мира, так что уже поэтому в настоящее время должны были быть заметны некоторые изменения в небе и в небесных движениях» [394] .
394
Ibid. 87, 29–88, 5.
В другом месте Симпликий поясняет, что он имеет в виду под этими изменениями: «Если небо создано около 6000 лет тому назад, как полагает Филопон, а сейчас оно существует свои последние дни, то почему оно не обнаруживает никаких признаков того, что его лучшие дни остались в прошлом, а сейчас оно близится к своему распаду? По крайней мере одна вещь должна была бы свидетельствовать о его старости: что все движения
постепенно замедляются. Однако ни дни, ни ночи не становятся длиннее, как это доказывается путем сравнения нынешней человеческой деятельности, включая сельское хозяйство, путешествия, навигацию, с аналогичной деятельностью в прошлые времена. Расстояние, проходимое за день, остается всетем же самым, быки вспахивают за день все ту же площадь или даже меньше, а водяные часы, построенные одинаковым образом, вбирают и расходуют за один час столько же воды, как и прежде» [395] .395
Simpl. In phys. 1335, 5-16.
Мы приведем еще одну цитату из Симпликия, в которой эмоциональный накал его критики достигает апогея: «Разве он (Филопон. — И. Р.) не понимает, что если небо и подлунный мир были бы образованы из одних и тех же веществ, то все вещи превратились бы друг в друга? Я не могу поверить, что даже он, со всей своей дерзкой и непродуманной болтовней, мог бы утверждать, что вещи, находящиеся на небе и на земле, способны превращаться друг в друга. Если бы он заявил, что может представить себе вышние предметы находящимися внизу, то он поистине выглядел бы пьяным среди трезвых. Если материя была бы одной и той же повсюду, тогда взаимные превращения должны были бы произойти уже многократно, поскольку формы, образующиеся в [земном] веществе, имеют весьма недолговечное существование» [396] .
396
Simpl. In de caelo. 134, 24–32.
К чести Симпликия надо отметить, что при всей резкости его критики он всегда добросовестно цитирует своего оппонента (в этом отношении он может служить примером для многих полемистов не только древнего, но и нынешнего времени). Многие приводимые им цитаты показывают, что Филопон, несомненно, предвидел критику, которой он может подвергнуться со стороны своих идейных противников, и заранее предусмотрел соответствующие контраргументы.
Так, отсутствие видимых изменений в расположении и движении небесных тел объясняется им как устойчивостью этих последних, так и волей всемогущего Бога.
«Тот факт, что за все прошедшие времена небо не претерпело видимых изменений ни в целом, ни в своих частях, не может служить доказательством его нетленности и несотворенности. Ведь существуют животные, которые живут дольше других, существуют также части Земли, такие, как горы, камни и твердые металлы, которые, грубо говоря, стары как мир, и нет никаких данных, что гора Олимп когда-либо имела начало, а потом росла или уменьшалась. Более того: для жизни смертных существ необходимо, чтобы их важнейшие части пребывали в их естественном состоянии. Таким образом, пока Господь желает, чтобы Вселенная существовала, ее основные части должны пребывать, а ведь считается, что небо и его части относится к важнейшим и наиболее существенным частям Вселенной» [397] .
397
Ibid. 142, 7-17.
Одной из естественных причин постоянства некоторых предметов Филопон считает их величину. Он поясняет это на примере Океана. Предположим, что количество воды, находящейся в ковше, может существовать [в качестве воды] в течение года. Предположим далее, что это будет справедливо для любого равного количества воды. Тогда очевидно, что океан будет настолько долговечнее одного ковша воды, насколько больше воды в нем содержится. Но это количество не бесконечно велико, поэтому даже Океан не может существовать вечно. То же относится и к другим большим объектам — к горам и к небесным телам. Все в мире конечно, поэтому все тленно и преходяще. Один только Бог вечен и обладает всемогуществом, позволяющим ему мгновенно создать Вселенную из ничего и также мгновенно уничтожить ее.
Мы видим, каким образом христианское мировоззрение Филопона содействовало радикальному подрыву самых основ аристотелевской космологии с ее делением мира на подлунную и надлунную область, с ее «первым телом» — эфиром, из которого состоят небесные тела.
Как относился Филопон к учению Аристотеля о естественных местах и движениях? И в этом вопросе аристотелевские взгляды подвергаются им коренному пересмотру. Ход его мыслей сводится в основном к следующему.
Почему Аристотель ограничивает проблему естественных движений одними лишь перемещениями в пространстве? Ведь существуют и другие виды изменений, которые также могут происходить как в ту, так и в другую сторону. Так, тело может становиться черным или белым, может увеличиваться или уменьшаться, может нагреваться или охлаждаться. Почему не назвать одни из этих изменений естественными, а противоположные им противоестественными? Аристотель утверждает, что в этих случаях изменения как в ту, так и в другую сторону вызываются некими внешними причинами. Но ведь то же имеет место и с перемещением. Возьмем в качестве примера воздух. Уберем некоторое количество земли или воды, находящееся под воздухом, воздух сразу же заполнит освободившееся место. То же произойдет, если будет удалено нечто, находившееся непосредственно над воздухом. Почему же в первом случае распространение воздуха объясняется действием силы пустоты, а во втором — внутренне присущим ему естественным стремлением подниматься вверх? Не лучше ли будет сказать, что воздух стремится туда, где есть свободное место, независимо от того, где оно образовалось — внизу, вверху или сбоку? И Филопон делает вывод, что никакого естественного стремления тел не существует и что движение тела в ту или другую сторону всегда обусловлено какими-то внешними причинами.