История Эверис Фэлс

– Тебе смешно, а вот мне не очень! – добавила я, рьяно в который раз переплетая косу.

– Святая матрона, все с тобой хорошо. – вытирая слезу, ответил северянин.

– Позорно было бы, если бы тот мужик со своими приятелями над тобой надругался. – посерьезнев, обжог ледяными глазами, задев за живое, в миг пристыдив мою брань. – В пору было сказать спасибо, девица. – как–то даже обижено молвил «марал».

– Спасибо. – потупилась, ведь он был где–то прав, несмотря на явное нарушение личного пространства

– Пожалуйста. Обращайся. – смягчился мужчина и улыбнулся, будто бы махать кулаками направо и налево – его любимое занятие.

– Рубашку надень. – буркнула, неловко переминаясь с ноги на ногу, не зная, как потактичнее спровадить визитера. Да и смотреть на полуголого мужчину в спальне, мне казалось верхом не приличия, если этот вышеназванный не твой супруг.

– А ты командирша. – сверкнул ямочками в улыбке и приподнял светлую бровь.

– Ты голый в спальне девицы и… да я даже не знаю твоего имени! – наблюдала за тем, как он облачается в рубаху, что прикрыла его до неприличия стальной пресс с кубиками. Целых шесть! Святые Стихии, я их что посчитала?!

– Рей. – по–простому протянул руку на мужской манер. Я с недоверием на неё посмотрела, помедлила. Льдистые глаза смотрели с дружелюбной насмешкой. Такое вообще бывает? Но несмотря на сомнения в уместности жеста, все же протянула в ответ. Однако флибустьер обманул меня, перевернув мою ладонь тыльной стороной вниз и горячими губами, на офицерский манер, обжог кисть поцелуем. Сердце гулко ударилось о рёбра. А к щекам неожиданно прилила кровь. Это было неожиданно и странно, словно мы были на балу в высшем свете, а не в стихиями забытой гостишке, а я в платье подавальщицы.

– Рис. – сама не знаю почему сократила имя, как называли меня только друзья, родители и Ноэль.

Поспешно забрала руку, не зная, как реагировать на подобный выпад и в какой–то сумятице затеребила юбку платья, разглаживая складки. Затем отдернула руки, дав себе мысленно затрещину, и открыла дверь:

– Тебе пора, – упрямо посмотрела на собеседника, чтобы скрыть эмоцией странно сбившееся дыхание.

– Верно. – слегка помедлил северянин, его льдистые глаза впотьмах смотрели особенно пронзительно. Забрав жилет с обувкой, странно тихой походкой для его комплекции, вышел за дверь. Бахнув щеколдой, я без сил упала на кровать, не снимая платья.

Глава 3.

Хороший друг – это тот, кто в сговоре с судьбой

Народная мудрость Россарии

В полдень стены Даркмурта встречали меня шумными коридорами и суматохой студиозусов перед первым учебным днём. Сомневаюсь, что обитатели академии реально готовились к занятиям, так как крайница зарева склоняла отдохнувшие головушки урвать краюху праздника с подноса каникул и залить это все желательно соусом из веселья и бормотухой покрепче. Поэтому к вечеру стены замка опустеют, а одноименный город наполнится быстро пьянеющей молодежью.

Наша с Лив комнатка располагалась прямо по коридору под номером семь. Две узкие кровати по стенам, громадный платяной шкаф у двери и простенький стол со стулом у окна. Почему–то один. Видимо завхоз посчитал, что готовиться будут по очереди, поэтому мы чаще уходили в читальный зал. Но в целом, грех жаловаться. Все добротное и целое не без использования рунной магии, конечно же. Мы обе были бюджетницы и учились в одной группе стихийных магов, моя ведущая стихия была огонь, у Ливаны земля. Хотя порой мне казалось, все должно быть наоборот, учитывая наши темпераменты. С соседкой мне повезло, девушка была из эртонских крестьян соседнего королевства, дружелюбная, наши Стихии не конфликтовали, а дополняли друг друга, даже вторые моя – ветер, ее – вода. Может, поэтому мы сошлись? Не было конкуренции? Правда Лив можно охарактеризовать как девушку с непростым пробивным характером. Несмотря на низкий сословный статус, подруга чхать хотела на снобизм, с которым не редко сталкивалось непривилегированное сословие. С ней мы сошлись на единстве взглядов на магию, дар и отсутствие гонора. Хотя ее ветреность, и при этом, вера в того самого рыцаря из куртуазных романов, меня порой дико смущали. По мне эти две вещи были не совместимы. А Лив утверждала: «не попробуешь – не узнаешь». Я к ней с советами не лезла.

Споро разобрав сумку и приведя в общей душевой себя в порядок, вернулась дабы одеться и пойти посмотреть расписание, взять список новой литературы и отправиться с эртонкой в город.

– Эв! Вернулась! – Лив влетела ураганом, снося меня с ног и звонко расцеловала в щеку.

Нрав эртонки был далёк от светского, что мне дико нравилось. Среди пресных рыбёшек Даркмурта Ливана была как глоток свежего воздуха в жарком мареве пустыни. – А обещала съездить со мной вчера! – пожурила девушка и принялась на скоро прихорашиваться, расшнуровывая скромное платье, доставая корсет для «особых» случаев, пудреницу и горячий камень для локонов.

– И тебе доброго солнца! – смятая буйным нравом соседки, я уперлась копчиком в подоконник, скрестив руки на груди, наблюдая за внезапными метаниями и прихорашиванием подруги.

– Лив, у тебя новая жертва? – с нескрываемой иронией подняла бровь, абсолютно не сдерживая улыбку.

– Ты ведь слышала? Северяне приехали! – ответила на мой недоуменный взгляд эртонка, экспрессивно взмахнув флаконом с ванильным благовонием и с щедротой вчерашнего дождя вылила медовую жидкость прямо на пол.–Ой! – едкий кондитерский запах, словно мы печём сотни тортов и сладких кексов, резко ударил в нос.

– Стихии! Лив! – ахнула я, открывая окно.

– Не думала, что эта штука в таком объеме воняет как кондитерский цех!

– Хочешь сказать я тоже булочной пахну? – сощурила карие глаза подруга, вытирая тряпкой лужицу.

– Не так активно! Ты же не выливаешь весь флакон каждый раз! – я зажала нос и, положив в металлическую миску на ножке оружие пыток, подожгла ветош. Но сделала только хуже, словно погребальный факел, лоскутье вспыхнуло, обдавав нас едким чёрным дымом.

– Святые угодники! Из чего эта тряпка? Или… это благовония тёмной магии?! – отпрянула я от столба, что наполнил маленькую комнатушку, не только усилив запах, но и придав зловонного копченого дымка, словно мы пекли знаменитый Россарский «брусок».

Лив, недолго думая плеснула воды, что чёрными кляксами расплескалась на подоконнике. Мы стояли в оцепенении, а затем эртонка резко потянулась за полотенцем, толкнув раму окна, что с диким металло–стекольным звоном столкнула страшное зелье в проем, гулко ударившись о мощеную дорожку внизу.

– Черт! – я дёрнулась на перехват, но было поздно. – Ты зачем это сделала!? – подскочила к ней.

– Божечки, Рис, да там же кусты! Чего так орать–то! – она было открыла рот, возмутиться такой не благодарной реакцией на избавление от погребального костра, но внизу раздался смачный иностранный мат. Мы дружно перегнулись через подоконник. Какой–то черноволосый парень действительно решил устроить променад в самый неудачный момент, когда все уже давным–давно прогарцевали в сторону злачных мест.

И только обрызганный обозначил подъем головы наверх, мы с проворностью кронвельских духов всосались в проем, сев прямо на пол, сдавленно неприлично заржав.

– Не смейся. – тюкнула в бок подругу, с ужасом понимая, что ситуация жуть какая досадная для того господина в белой рубашке.

– Лив, закрывай окно. – было потянулась к раме, как сообщница дернула меня за локоть.

– Только спалишься! У всех открыты! – прошипела соучастница бомбежа.

– Ладно, быстро собирайся и выметаемся отсюда, а то наверняка сейчас по комнатам пройдутся.