История Европы. Том 1. Древняя Европа

Великая греческая колонизация оставила весьма заметный след в истории многих стран и народов древнего Средиземноморья. Важнейшим ее итогом может считаться широкое распространение очагов эллинской полисной государственности и, несомненно, наиболее передовой в то время эллинской культуры. Подобно более ранней финикийской, греческая колонизация способствовала проникновению урбанизма и товарно-денежных отношений в самые отдаленные и глухие уголки тогдашней ойкумены, обитатели которых до тех пор не имели представления ни о городской жизни, ни о рыночной торговле. Все это, несомненно, способствовало постепенному втягиванию в общий процесс социально-экономического и культурного развития античного мира многочисленных племен и народностей, составлявших население его наиболее удаленной варварской периферии.

4. ГРЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО В ЭПОХУ ВЕЛИКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ. СТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИСА

Порожденная глубокими социальными и демографическими сдвигами, происходившими в недрах греческого общества, колонизация вскоре стала оказывать на него мощное обратное воздействие. Колонизационное движение намного ускорило еще не законченный в то время процесс расшатывания устоев первобытно-общинного строя и вызревания частнособственнических отношений. Освоение новых земель на окраинах «обитаемой вселенной» и являющееся его необходимой предпосылкой развитие мореплавания открывали широкий простор перед личной инициативой и творческими способностями каждого человека, что способствовало окончательному высвобождению личности из-под контроля рода или большой семьи там, где эти древние формы социальной организации еще сохраняли свое значение и силу. Особенно быстрыми темпами этот процесс эмансипации личности из тесных рамок старой родовой морали и права шел во вновь основанных поселениях, куда стекались наиболее энергичные и предприимчивые люди, среди которых было немало всякого рода изгоев и отщепенцев, в силу тех или иных причин отколовшихся от своих родовых коллективов и во всем полагавшихся только на самих себя. Представителем этой наиболее динамичной и радикально настроенной части греческого общества может считаться прославленный поэт Архилох с о. Пароса. Незаконнорожденный сын паросского аристократа и рабыни, не допущенный в силу этого к дележу отцовского наследства, он принял активное участие в заселении паросцами о. Фасоса в северной части Эгейского моря, неподалеку от богатого золотыми и серебряными приисками фракийского побережья. Архилох оставил нам в одном из сохранившихся стихотворных фравментов свою краткую, но в высшей степени выразительную характеристику:

В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же —

Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье

(фр. 2. Пер. В.В. Вересаева).

В колониях происходило интенсивное смешение выходцев из разных греческих полисов, а также греков с окрестными варварами, что способствовало отказу от множества старых предрассудков.

Уровень деловой активности был выше среди жителей колоний, чем среди населения метрополий. Довольно часто колонии попадали в полную экономическую зависимость от своих метрополий. Находясь на отдаленной периферии греческого мира, они остро нуждались в самом необходимом, например в вине и оливковом масле, без которых греки вообще не представляли себе человеческого существования. Эти и другие продукты приходилось подвозить из Греции на кораблях. Из метрополий в колонии ввозились также глиняная посуда самых различных форм и размеров, другая домашняя утварь, ткани, оружие, украшения и т.п. Вскоре все эти вещи начинают привлекать к себе внимание местных варваров, которые предлагают в обмен за изделия греческих ремесленников все, чем были богаты: зерно и скот, металлы и рабов. Таким образом, колонии все более и более берут на себя функции центров посреднической торговли, связывавших Эгеиду с отдельными районами варварского мира. В самой Греции, как и следовало ожидать, основными очагами экономической активности становятся полисы, организовывавшие и направлявшие колонизационное движение, в том числе города Эвбеи, Коринф и Мегара на севере Пелопоннеса, острова Эгина, Лесбос, Самос и Родос на Эгейском море, Милет, Эфес и Фокея на западном побережье Малой Азии. О масштабах греческой морской торговли в VIII-VI вв. могут свидетельствовать прежде всего массовые находки керамики. Керамика эта — как дешевая глиняная тара (амфоры) для транспортировки различных сельскохозяйственных продуктов, так и более изысканная, обычно украшенная росписью столовая посуда — производилась всего лишь в нескольких крупных центрах гончарного ремесла, в число которых входят в европейской Греции города Эвбеи, Коринф, несколько позже (примерно с середины VI в.) — Афины и Спарта, Родос и некоторые из прибрежных ионийских полисов. Образцы этого рода ремесленной продукции находят в больших количествах по всей колониальной периферии греческого мира, а также и за ее пределами. Некоторые изделия греческих мастеров, имевшие особенно высокую художественную и материальную ценность, проникали далеко в глубь обширных территорий Центральной и Западной Европы, вероятно, путем межплеменного обмена. Примерами таких находок могут служить огромный бронзовый кратер, возможно, лаконской работы, открытый при раскопках захоронения кельтской «принцессы» в Виксе (Бургундия, Восточная Франция), и золотая рыба, по всей видимости служившая украшением панциря, найденная в скифской могиле близ Веттерсфельде (Северная Германия, недалеко от Берлина).

Появление новых обширных рынков сбыта в зоне колонизации стало мощным стимулом для развития и совершенствования ремесленного и сельскохозяйственного производства в самой Греции. Был открыт способ отливки из меди или бронзы крупных цельнометаллических предметов — панцирей, шлемов, больших сосудов, статуй. Строились быстроходные военные суда, приводимые в движение тремя ярусами гребцов, — так называемые триеры и т.п.

Бесспорным свидетельством стремительного технического прогресса являются дошедшие до нас ремесленные изделия архаического периода, в особенности сравнительно редкие изделия из металла и гораздо чаще встречающаяся керамика. Греческие вазы VII-VI вв. поражают богатством и разнообразием форм, красотой живописного оформления. Среди них выделяются сосуды работы коринфских мастеров, расписанные в так называемом ориентализирующем стиле (его отличают красочность, фантастическая причудливость живописного декора, напоминающие рисунки на восточных коврах), и более поздние вазы чернофигурного стиля в основном афинского и пелопоннесского производства.

Основная масса керамики, вывозившаяся из Греции на внешние рынки, изготовлялась, вне всякого сомнения, уже не в домашних условиях, как в гомеровскую эпоху, а в специальных мастерских квалифицированными гончарами и художниками-вазописцами. Само это производство, по крайней мере с конца VIII в. до н.э., носило массовый, серийный характер и было рассчитано в первую очередь на рыночный спрос. В греческом обществе архаического периода специалисты-ремесленники уже не были, как когда-то, бесправными одиночками, стоящими вне общины и ее законов и нередко не имеющими даже постоянного места жительства. Теперь они образуют многочисленную и довольно влиятельную социальную прослойку, ведущую по преимуществу оседлый образ жизни. На это указывает не только количественный и качественный рост ремесленной продукции, но и появление в наиболее крупных и экономически развитых полисах особых ремесленных кварталов, в которых селились ремесленники одной определенной профессии. Так, в Коринфе начиная уже с VII в., как показали раскопки, существовал квартал гончаров — Керамик. В Афинах аналогичный квартал, занимавший значительную часть старого города, возник в VI в. до н.э. на месте древнего некрополя.

Все эти факты говорят о том, что в течение архаического периода в Греции произошел важный исторический сдвиг: ремесло отделилось от сельского хозяйства как самостоятельная отрасль производства. В соответствии с этим перестраивается и само сельское хозяйство, связь с рынком становится для него делом первостепенной важности. Не случайно в своей поэме «Труды и дни», представляющей собой своеобразный календарь греческого земледельца той эпохи, беотийский поэт-крестьянин Гесиод наставляет читателей не только в рациональном ведении сельского хозяйства, но и в «законах» мореплавания (Труды и дни, 618 и след.). Во многих районах Греции крестьяне переходят от выращивания традиционных зерновых культур — ячменя, полбы, пшеницы — к более доходным многолетним культурам — винограду и масличным. Многие греческие государства вообще отказались от производства своего хлеба и стали жить за счет привозного зерна.

Итак, основным результатом Великой колонизации был переход греческого общества со стадии примитивного натурального хозяйства на более высокую стадию. Торговля становится ведущей отраслью греческой экономики, появляются деньги. Греческое предание приписывает изобретение монеты лидийцам, обитавшим в западной части Малой Азии в ближайшем соседстве с ионийскими греческими полисами. Лидийские цари в древности славились своими несметными богатствами (имя одного из них — Креза стало даже нарицательным).

Уже в VI в. до н.э. в Греции были приняты два основных монетных стандарта: эгинский и эвбейский. Первый возник на острове Эгина в Сароническом заливе и оттуда широко распространился по всему Пелопоннесу, Средней и Северной Греции и по островам Эгейского моря вплоть до Малой Азии. Второй был принят в городах о-ва Эвбея — Халкиде и Эретрии, а также в Коринфе, Афинах и во многих западногреческих колониях. В основу как той, так и другой системы денежного чекана была положена весовая единица, именуемая талантом, которая в обоих случаях делилась на 6000 драхм (драхмы обычно чеканились из серебра, обол — более мелкая денежная единица — из меди или бронзы), но эгинский талант был тяжелее эвбейского, составляя 37 кг металла против 26 кг.

В греческом обществе архаического периода деньги становятся главным мерилом социальной ценности человека, оттесняя на второй план все другие критерии: знатность рода, воинскую доблесть, лучшие качества ума и характера.

«Деньги делают человека» — это изречение, приписываемое некоему спартанцу Аристодему, стало своеобразным девизом новой эпохи. Деньги во много раз ускорили начавшийся еще до их появления процесс имущественного расслоения общины, еще более приблизили полное и окончательное торжество частной собственности. Сделки купли-продажи распространяются теперь на все виды материальных ценностей. Не только движимое имущество, но и земля, до сих пор находившаяся под контролем общины, свободно переходит из рук в руки: продается, закладывается, передается по завещанию или в качестве приданого. В своей поэме Гесиод советует читателю регулярными жертвоприношениями добиваться расположения богов, «чтобы, — заканчивает он свое наставление, — покупал ты участки других, а не твой бы — другие» (Труды и дни, 341).

Продаются и покупаются и сами деньги. Богатый человек мог отдать их в долг бедняку под очень высокий процент. Так зародилось ростовщичество, а вместе с ним и его неизменный спутник — широко распространенное почти во всех раннеклассовых обществах долговое рабство. Обычным явлением становятся сделки самозаклада. Не имея возможности своевременно расплатиться со своим безжалостным кредитором, несостоятельный должник отдает в заклад последнее, чем он еще располагает: детей, жену, а затем и самого себя. Если долг и накопившиеся по нему проценты не выплачивались и после этого, должник со всем своим семейством и остатками имущества попадал в кабалу к ростовщику и превращался в раба, положение которого ничем не отличалось от положения обычных рабов, взятых в плен на войне или купленных на рынке. Однако рабам-соплеменникам нашлась замена в лице чужеземцев-варваров. Основная масса рабов стала поступать на греческие рынки из колоний, где их можно было приобрести в больших количествах и по доступным ценам у местной варварской знати. Рабы составляли одну из главных статей скифского и фракийского экспорта в Грецию, массами вывозились из Малой Азии, Италии, Сицилии и разных районов колониальной периферии. Избыток дешевой рабочей силы на рынках греческих городов впервые сделал возможным широкое применение рабского труда во всех основных отраслях производства. Покупные рабы появляются теперь не только в домах аристократов, но и в хозяйствах зажиточных крестьян. В хозяйстве Гесиода, например, заняты два раба: женщина, подгоняющая быков во время пахоты, и мальчик, засыпающий землей семена, чтобы их не склевали птицы (Там же, 406, 470). Особенно много рабов скапливалось в крупных центрах ремесла и торговли. Уже в VII-VI вв. рабов можно было увидеть в ремесленных мастерских и купеческих лавках, на рынках, в порту, на строительстве укреплений и храмов. Везде и всюду они выполняли самую тяжелую работу. Благодаря этому у их хозяев — свободных граждан полиса создавался избыток досуга, который они могли посвятить занятиям политикой, атлетическими упражнениями, искусством, философией и т.п. Так закладывались в Греции основы нового рабовладельческого способа производства и вместе с тем новой полисной цивилизации, резко отличающейся от предшествующей ей дворцовой цивилизации крито-микенской эпохи.

Первым и наиболее важным признаком, свидетельствующим о переходе греческого общества от варварства к цивилизации, было возникновение городов. Правда, говоря о греческих городах не только архаического, но и более позднего, классического периода, следует иметь в виду огромную историческую дистанцию, отделяющую их от городов современной эпохи. Действительно, в подавляющем своем большинстве греческие полисы представляли собой более или менее значительные аграрные поселения с преимущественно крестьянским, земледельческим населением. Большие массы торговцев, ремесленников и вообще людей, не занятых в сфере сельскохозяйственного производства, скапливались лишь в сравнительно немногочисленных крупных центрах транзитной морской торговли вроде Коринфа, Милета, Эгины, Родоса и некоторых других. Вплоть до очень позднего времени (вероятно, до начала эпохи эллинизма) греки не знали настоящего антагонизма между городом и деревней. Деревня — кома или дем — была в их понимании хозяйственным придатком города, выдвинутым на территорию сельской округи полиса, или хоры, и уже в силу этого неразрывно с ним связанным. Сам город мыслился греками в первую очередь как политический (административный), военный и религиозный центр государства, место, где по преимуществу концентрировалось гражданское население общины. Социально-экономические критерии в разграничении понятий города и деревни были несущественны.