История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

– Что ж, в друзьях у него недостатка не будет, - ласково сказал милорд.
– Не так ли, Трикс?

Девочка, которую звали Беатрисой и которой отец дал это уменьшительное имя, важно посмотрела на Генри Эсмонда своими большими глазами, потом ее лицо, прелестное, как у херувима, просияло в улыбке, и, выступив вперед, она протянула ему свою маленькую ручку. Остро и сладко защемило у бедного сироты сердце, переполнившееся благодарностью, счастьем и любовью в ответ на все эти трогательные знаки участия и ласки со стороны покровителей, ниспосланных ему небом. Всего лишь час тому назад ему казалось, что он совсем один на свете; когда поутру он заслышал колокола каслвудской церкви, веселым перезвоном встречавшие приезд новых лорда и леди, в его душе эти звуки отдались лишь тревогой и страхом, оттого что он не знал, как отнесется к нему новый владелец поместья; все же те, у кого он прежде мог искать защиты, скрылись неведомо куда или лежали в могиле. Гордость и недоверие заставили его остаться дома, когда викарий, и жители деревни, и вся челядь вышли навстречу лорду Каслвуду, ибо Генри Эсмонд не был слугой, хотя и ел чужой хлеб; но не был и родственником, хотя носил имя хозяев дома и унаследовал кровь их предков; и среди шума и радостной суматохи, сопровождавших прибытие нового лорда (в честь которого, разумеется, готовили пир и стреляли из пушек, арендаторы же и все домочадцы кричали "ура", когда карета въезжала во двор замка), никто не вспомнил о юном Генри Эсмонде, и он незаметно и одиноко просидел до полудня в библиотеке, где и нашли его новые друзья.

Когда милорд и миледи собрались уходить из галереи, девочка, все еще державшая кузена за руку, потребовала, чтобы и он пошел с ними.

– Ты всегда готова позабыть старых друзей ради нового, Трикс, добродушно сказал ей отец и, подав руку жене, направился к выходу.

Они миновали музыкальную залу, давно пришедшую в запустение, и покои королевы Елизаветы в часовой башне и вышли на лужайку, откуда открывался красивый вид, освещенный лучами заходящего солнца, - темный лес и стая грачей над ним, и долина, и река, и селение Каслвуд за рекой, и пурпурные холмы, зрелище которых радовало глаз; там, на лужайке, дожидался маленький наследник Каслвуда, двухлетний малютка, который, завидя свою мать, вырвался из рук няньки и побежал к ней.

– Если здесь тебе не будет хорошо, Рэйчел, - сказал милорд, озираясь вокруг, - значит, на тебя трудно угодить.

– Мне хорошо там, где хорошо тебе, - ответила она, - но нигде нам не будет лучше, чем в Уолкот Форест.

Тут милорд принялся рассказывать жене обо всем, что представлялось их взгляду и что, кстати сказать, маленький Гарри знал куда лучше него, - а именно историю замка: как вон в те ворота бежала с пажом наследница Каслвуда, через которую поместье перешло к ныне^ладеющему им роду, как круглоголовые атаковали часовую башню, при защите которой был убит отец милорда.

– Мне в ту пору было всего лишь два года, - сказал он.
– Ну-ка, кузен Гарри, отними сорок шесть от девяноста и скажи, сколько мне теперь лет?

– Тридцать, - смеясь, сказала его жена.

– Я слишком стар для тебя, Рэйчел, - ответил милорд, с любовью глядя на нее. И в самом деле, она казалась совсем девочкой; ей едва исполнилось двадцать лет.

– Ты ведь знаешь, Фрэнк, я на все готова, чтобы тебе угодить, - сказала она, - так вот я тебе обещаю с каждым днем становиться старше.

– Не зовите папеньку "Фрэнк"; вы теперь должны звать его милордом, сказала мисс Беатриса, тряхнув головкой, чем вызвала улыбку матери и добродушный смех отца, а маленький мальчуган, ковылявший тут же, засмеялся тоже, сам не зная почему, - должно быть, потому, что он был счастлив, как, видимо, и все кругом. Как запечатлеваются в памяти подобные мелочи, ландшафт в лучах вечернего солнца, простой, обыденный разговор, несколько лиц, освещенных улыбкою!

Солнце уже садилось, и маленькому наследнику пора было в постель, куда он с громким плачем и отправился на руках своей няньки; зато Трикс заручилась обещанием, что будет сегодня ужинать вместе со всеми.

– И вы тоже с нами, кузен, не правда ли?
– спросила она.

Гарри Эсмонд покраснел.

– Я... я всегда ужинаю с мисс Уорксоп, - сказал он.

– К чертям, - сказал милорд, - сегодня ты ужинаешь с нами, Гарри. Не откажет же он даме, правда, Трикс?
– И Гарри всех удивил за столом своей необычайной прожорливостью; секрет же был в том, что бедный мальчик в этот день не обедал, так как в суматохе приготовлений к встрече нового господина никто о нем не подумал.

– Не обедал! Бедное дитя!
– вскричала миледи, накладывая ему на тарелку гору мяса, а милорд, наполнив его бокал, предложил ему провозгласить тост, в ответ на что мистер Гарри воскликнул: "Здоровье короля!" - и одним духом осушил бокал. Милорд охотно поддержал его тост, равно как и многие другие; пожалуй, даже чересчур охотно. Он и слышать не захотел о том, чтобы доктор Тэшер (каслвудский викарий, явившийся к ужину) удалился, когда подали сладкое; не так уж давно он обзавелся капелланом, сказал он, чтобы тот успел ему наскучить; и его преподобие провел еще несколько часов в обществе милорда за трубкой и пуншевой чашей, после чего не совсем твердой походкой отправился домой, раз десять повторив, что подобное радушие превосходит все милости, когда-либо оказанные ему благородным семейством Каслвуд.

Что же до юного Эсмонда, то, когда он вернулся в свою комнатку, сердце его было переполнено изумлением и благодарностью к новым друзьям, которых даровал ему этот счастливый день. Задолго до того, как в доме все пришло в движение, он уже был на ногах - так ему не терпелось поскорей увидеть свою добрую покровительницу и защитницу, прекрасную леди Каслвуд, и ее детей; он лишь опасался, что ласковое расположение, выказанное ему прошедшим вечером, вдруг изменится или исчезнет. Но вскоре в сад выбежала маленькая Беатриса, а за ней следовала ее мать, которая встретила Гарри так же приветливо, как и накануне. Все утро он рассказывал ей в подробностях семейные предания, известные ему еще со времен старого лорда, и она слушала с большим интересом; под конец же, напомнив о вчерашнем разговоре, он признался, что знает французский язык, и поблагодарил ее за доброту.

– Вот как, - сказала она, краснея.
– В таком случае, сэр, вы должны давать уроки мне и Беатрисе.
– И она стала расспрашивать его о многих обстоятельствах, касающихся его самого, но об этом стоит повести рассказ более подробный и связный, нежели те короткие объяснения, которые мальчик давал своей госпоже.

Глава II

История семейства Эсмонд из Баслвуд-холла

Известно, что имя Эсмонд и поместье Каслвуд в графстве Хэмпшир перешло к семейству, и поныне ими владеющему, через Доротею, дочь и наследницу Эдварда, графа и маркиза Эсмонда и лорда Каслвуда; названная леди в двадцать третий год царствования королевы Елизаветы вышла замуж за Генри Пойнса, молодого дворянина, бывшего в ту пору пажом в доме ее отца. Фрэнсис, сын вышеупомянутых Генри и Доротеи, принявший имя матери, которое впоследствии стал носить весь его род, полудил от короля Иакова Первого звание рыцаря и титул баронета. Будучи от природы воинственного нрава, он долгое время провел в Германии, на службе у Пфальцского курфюрста, где ему пришлось понести немало потерь и пережить немало опасностей, ибо он ссудил этому злополучному князю значительные суммы денег и был многократно ранен в сражениях с имперскими войсками, в коих принимал участие.

По возвращении на родину сэр Фрэнсис был вознагражден за свои заслуги и жертвы его величеством покойным королем Иаковом Первым, который милостиво пожаловал своему испытанному слуге должность лорда Смотрителя Кладовых и Кравчего Утреннего Кубка, каковой высокий и ответственный пост он занимал во все время царствования этого короля, равно как и его злополучного преемника.

Преклонный возраст, а также многочисленные раны и недуги принудили сэра Фрэнсиса исполнять большую часть своих обязанностей через заместителя; и его сын, сэр Джордж Эсмонд, сперва в качестве помощника своего отца, а затем в качестве наследника его титула и звания, отправлял эту должность почти во все время царствования короля Карла Первого и обоих его сыновей, занимавших ч престол после него.

Сэр Джордж Эсмонд женился на особе не столь высокородной, какой по своему имени и званию он мог бы домогаться, а именно на дочери некоего Томаса Топхэма из лондонского Сити, олдермена и золотых дел мастера, который, приняв сторону парламента в начинавшейся в ту пору междоусобице, обманул надежды сэра Джорджа, рассчитывавшего получить после кончины тестя немалое наследство, и завещал все состояние второй своей дочери, девице Барбаре.

Сэр Джордж Эсмонд также отличался преданностью и верностью особе и интересам короля; и в бытность последнего в Оксфорде, в году 1642-м, сэр Джордж, с согласия отца, в ту пору уже немощного старца, не выезжавшего из поместья Каслвуд, отдал расплавить для нужд короля всю фамильную золотую и серебряную утварь.

За эти и иные жертвы и заслуги его величеству угодно было указом за малой печатью, данным в Оксфорде в январе 1643 года, даровать сэру Фрэнсису Эсмонду титул виконта Каслвуда Щендона и звание пэра Ирландии; а так как состояние виконта весьма оскудело вследствие ссуд королю, коих в то тревожное время его величество не мог возвратить, лорду виконту пожалованы были земли в Виргинии, часть которых и поныне находится во владении его потомства.

Первый виконт Каслвуд умер в преклонных летах, спустя несколько месяцев после получения своего нового титула. Ему наследовал его старший сын, вышеназванный лорд Джордж, кроме которого у него остались еще дети: Томас, полковник королевской службы, впоследствии перешедший на сторону узурпатора, и Фрэнсис, который принял духовный сан и был убит при защите замка Каслвуд от парламентских войск в лето от Р. X. 1647-е.