История героя: Огонь наших душ

— Время умирать, надоедливая мошка.

Чувства вернулись к Кьеллу рывком, ошеломив его многоцветием красок, какофонией криков и шума, и омерзительным запахом, исходящим от удерживающего его чудовища. Нерискирлас крепко сжимала его в одной из передних лап, и ужасная пасть уже распахивалась, готовясь поглотить бледного эльфа, как легкую закуску, но соратники не оставили командира. Едва ли не непрерывная очередь Копий Некроза прошила запястье твари, а расцветший в ране ледяной цветок усугубил повреждения, едва не оторвав огромную лапу совсем. Хватка драконицы ослабла, выпустив Кьелла, немедленно откатившегося в сторону. А затем на поле боя пришел океан — Вингауро о Ватури, последний повелитель империи Хуана, показал, что любой, посчитавший его безобидной душой, догнивающей свой век в глубинах собственных ошибок, не мог бы ошибиться больше.

Словно гигантский портал на дно глубочайшего моря распахнулся прямо над Нерискирлас, и чудовищная масса воды рухнула вниз, впечатавшись в драконицу неодолимой силой, всесокрушающей яростью, достойной богов, ударом, подобным падению метеорита. Крылья немертвой драконицы перестали существовать мгновенно под этим невозможным прессом, разлетевшись мелкими клочьями. Ее позвоночник захрустел, вминаясь внутрь тела, ребра, сдаваясь, выдали стакатто звучных щелчков, а конечности выпрямились так, как никогда не было затеяно природой. Телепатический вопль чудища прошелся ослепительной вспышкой по мозгам команды Кьелла, и умер, оставив после себя звенящую тишину. Немертвая драконица, бросившая в своей гордыне вызов богу, затихла. Древний Хуана попросту раздавил ее этой невероятной атакой.

Казалось бы, все кончено с наивозможнейшей финальностью, но Кьелл ощущал, что эссенция Нерискирлас все еще находится в ее теле — свернувшись в миниатюрный, максимально плотный комок, она отступила вглубь торса. Перед боем, драконица скрыла свою ущербную филактерию внутри собственного тела. Это не стало большой неожиданностью для Кьелла — за время, проведенное им в Бездонных Глубинах Ничто, он успел обдумать имеющуюся информацию по псевдо-бессмертию Нерискирлас, и выработать как возможные способы противодействия ему, так и те ходы, которые могла сделать его противница, чтобы дополнительно обезопасить себя. Не в привычке бледного эльфа было недооценивать противников, даже тех, кого он глубоко презирал.

Он резанул плоть драконицы бритвенно-острым псионическим клинком, и рванул края раны телекинезом. Мертвое драконье мясо поддавалось с трудом, и гламфеллен крикнул компаньонам:

— Помогайте! Штука с ее душой — внутри! Нужно вытащить ее поскорее!

К нему тут же присоединились вонзившийся в рану поллэкс Константена, на который тот немедленно налег всем телом, и рванувшие края раны в сторону руки Эдера и Ринхейд. За этот недолгий бой, их команда неплохо сработалась с стражницей-гандьюр. Кьелл, не медля, сунул руку вглубь гниющей драконьей плоти, к сияющему огоньками эссенции артефакту, и, вцепившись в него мертвой хваткой, вырвал наружу. Едва объект — бесформенный кусок бурого металла, — показался наружу, гламфеллен швырнул его наземь, и обрушил на филактерию шквал псионических атак, выжигая пытающуюся выбраться наружу эссенцию, загоняя ее обратно вглубь, и немедленно стиснул артефакт тисками своей воли, запирая драконицу внутри.

— Фух, все, — выдохнул он, довольно улыбаясь. — Теперь эта рыхлая куча мертвого мяса спокойненько тут догниет. А нам пора звонить заказчику. Ватнир, доставай Око.

— Нет нужды, — раздался громоподобный голос, сопровождаемый мерными точками почвы, чья сила все нарастала.

Гигантский прямоходящий аурокс шествовал по ледяной пустыне, глядя на компанию драконоборцев скоплением белесых глаз. Его белая шерсть топорщилась смерзшимися комками, а ноздри извергали клубы пара, что был холоднее, чем лёд. Римрганд воплотился в своей наиболее телесной форме для беседы с Кьеллом и компанией. Так, возможно, выглядел в свое время титан ледяного божества, его физическое тело, чьи раздвоенные копыта топтали Эору в древние времена.

— Я почти даже рад тебя видеть, Римрганд, — с удивлением сообщил Кьелл, пока годлайк и храмовая стражница склонялись перед воплощенным божеством. — Что ж, просили — получили, держи, — и, подойдя ближе к титаническому существу, протянул ему филактерию Нерискирлас.

Кусок мятого металла вырвался из руки бледного эльфа, и спланировал в гигантскую ладонь аватара. Чудовищный аурокс поднес артефакт к ноздрям, шумно втянул воздух, и обдал драконью филактерию морозным паром на выдохе, покрывая ее льдом. Тут же потеряв к ней интерес, воплощенный бог уронил жалобно звякнувший кусок металла наземь.

— Ты выполнил свою миссию с блеском, Видящий, — трубный глас аватара сотряс реальность. — В награду я отпущу тебя из своего домена, и ничего не потребую взамен.

— Угу, спасибо, — ответил Кьелл. — Можно ещё об одной маленькой услуге тебя попросить? Отпусти с нами Вингауро о Ватури. Пусть старик Эору повидает, — гигантский аурокс никак не отреагировал на эти слова, казалось, и не услышав их.

— Хорошо, Видящий, — ответил он после долгой паузы. — Но взамен ты станешь моим гандьюр, и примешь в себя мой отзвук, в жизни и в смерти неся мою волю в мир.

— Если бы в моей душе не сидел уже отзвук Берат, я бы, может, и подумал, но увы. Эотас все ещё где-то там, в Дедфайре, и что-то мне подсказывает, что ссориться с Берат, пока он не будет остановлен, не стоит.

— Я с лёгкостью избавлю тебя от отзвука, службы, и внимания Берата, стань ты моим стражем, — голос Римрганда породил небольшое эхо, прокатившееся по ледяной пустыне.

— Не, извини. Спасибо, конечно, за предложение присоединиться к легендарным гандьюр, про которых папа мне столько сказок рассказал в детстве, но у меня сильное предчувствие, что если все не оставить, как есть, шансов против Эотаса не будет, — Кьелл покачал головой. Почему-то он не боялся реакции Римрганда на отказ. — Может, я чего другого могу для тебя сделать? Службу какую сослужить?

— Я более не нуждаюсь в твоих услугах, Видящий, — прозвучал ответ божества с неожиданным спокойствием.

— Ну ладно тогда. Если что, обращайся. Ваше величество, — обратился Кьелл к Вингауро о Ватури, — следуй за моей тенью, и все будет нормально. Так мы пойдём, Римрганд?

— Разумно ли сопротивляться неизбежному, Видящий? Есть ли в этом смысл? — звучащий, казалось, отовсюду, голос бога энтропии все ещё был удивительно спокоен. Его слова звучали чем-то сродни храмовой службе, или одной из сентенций Ватнира, в его упражнениях по развешиванию лапши на уши Вестникам, но гламфеллен прекрасно понял, о чем ведёт речь божество.

— Так уж устроены разумные — ради того, что нам дорого, мы способны двигать горы, — задумчиво ответил он. — И потом, неизбежность — очень всеобъемлющая штука, но спешки она не предполагает. Раз она все равно случится, что плохого в том, чтобы ей случиться чуть попозже? Нам, короткоживущим, этого «чуть» обычно хватает, — в ответ на эту реплику случилось, казалось бы, невозможное — Римрганд рассмеялся. Его хохот прозвучал падением ледяных глыб.

— Ты — на редкость самонадеянный разумный, но я не стану наказывать тебя за это, — голос аватара так и не утратил спокойствия. — Возвращайся на Эору, — вихрь снежинок поднялся вокруг товарищей, скрывая от них окружающий мир, лишь циклопическая фигура аурокса ещё виднелась поодаль.

— Неужто ты настолько хочешь бросить разумных на произвол судьбы, что даже такую мизерную надежду на спасение, как я, попытался убрать? — неожиданно для себя задал богохульный вопрос Кьелл.

— Неизбежность, распад, конец всего — моя суть, Видящий, — голос божества утихал, в то время как рогатая и белошерстная фигура всё больше скрывалась в снежном вихре. — Твой вопрос глуп. Но я позволю тебе и дальше жить в плену своих иллюзий, — вспыхнувший ослепительно-белым мир погас, и вся компания принялась ожесточенно растирать свои окоченевшие от холода конечности — они снова находились перед ледяной поверхностью портала Белой Пасти, живые, и порядком замёрзшие.