История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга I]

Но главная проблема в подобных сентенциях кроется вовсе не в реакции обывателей, а в том, как на сказанное отреагирует сам преступник. Агрессивность и жестокость серийных преступников по мере наработки ими опыта и уверенности в своих силах только растут — это явление давно известно и хорошо объяснимо. Но лишний раз подогревать злобу преступника совершенно незачем. Очевидно, что даже самому упоротому, явному и бесспорному извращенцу не понравится, когда о нём станут говорить как об извращенце, ведь коннотация этого понятия несёт безусловный отрицательный и оскорбительный смысл. Причём, сам преступник вполне может отдавать себе отчёт в том, что с ним что-то не в порядке, но одно дело понимать это внутри себя и совсем другое — слышать, когда так о тебе станут говорить другие.

При этом важно отметить, что до сих пор преступник действовал довольно гуманно и насилие с его стороны носило очень дозированный характер. Он ведь мог творить со связанными людьми полнейший беспредел. Любой криминалист, следователь и криминальный психолог, работавший с жертвами сексуальных преступлений, прекрасно понимает, что вагинальное изнасилование пенисом длиной 7 см. или 10 см. — это отнюдь не самое страшное, что может сотворить насильник с жертвой. Если вместо пениса в ход пойдут бутылки, кухонные скалки, бейсбольные биты и т. п. аксессуары, то телесные повреждения окажутся совсем иными, и далеко не факт, что жертва после таких манипуляций вообще сможет выжить. Да, по меньшей мере трижды насильник сильно избивал оказывавших сопротивление женщин, но каждый раз подобное физическое насилие не носило чрезмерный характер и прекращалось сразу же, как только заканчивалось вызвавшее его противодействие. В римском праве существовало понятие, гласившее: «beneficium latronis non occidere» («благодеяние разбойника — не убить жертву»). Смысл его заключается в том, что сдержанность преступника в применении насилия должно расцениваться как смягчающее обстоятельство. И это понятие безоговорочно подходит к ситуации с изнасилованиями в восточном Сакраменто.

С точки зрения криминологии и следственной практики не может вызывать сомнений, что с течением времени преступления Гиены должны были становиться всё более продолжительными и жестокими. Пресыщение, накопление криминального опыта, рост уверенности в своих силах должны были толкать его на усложнение поведенческой модели и обуславливали потребность в более изощренных сексуальных «играх». Процесс подобного видоизменения поведения сексуальных преступников в сторону роста жестокости известен давно и исключений не имеет. Но правоохранительные органы не должны своими безрассудными действиями подталкивать преступника к усилению агрессии. А Миллер, оскорбляя Гиену, именно это и сделал…

Пресс-секретарю совершенно незачем было задевать самолюбие преступника, пусть даже и в неявной форме. Один раз Миллер уже подразнил Гиену, усомнившись в его мужественности и жертвами его после этого стали два человека. Теперь Миллер допустил новую бестактность и расплатиться за неё предстояло другим. Поведение пресс-секретаря службы шерифа явилось примером вопиющей глупости и некомпетентности, этот человек явно находился не на своём месте и своими перлами лишь наносил вред проводимому расследованию.

Что и подтвердили последовавшие события.

Глава 7. «Я знаю этого человека! И ты его знаешь тоже!»

Март 1977 г. явился первым месяцем, когда об изнасилованиях в восточных районах округа Сакраменто стали много говорить и писать в местных средствах массовой информации. В одних только «Сак би» и «Сак юнион», известнейший газетах Калифорнии, этим преступлениям оказались посвящены 6 заметок. Помимо упомянутых газет, тема эта в той или иной форме стала постоянно возникать в самых разных передачах местных теле- и радиостанций, число которых подсчёту сейчас вообще не поддаётся.

Однако, в апреле интерес к криминальной загадке пошёл на спад. 27 марта в испанском Тенерифе при столкновении в воздухе погибли два самолёта «Боинг-747» — эта катастрофа, кстати, является самой крупной в истории авиации до сих пор. Тогда на Тенерифе погибли 582 человека. А буквально через неделю другая крупная авиакатастрофа произошла уже над территорией США — 4 апреля в штате Джорджия погиб пассажирский самолёт DC-9, а в нём 72 пассажира и членов экипажа. Эти новости до некоторой степени отвлекли внимание калифорнийских обывателей, тем более, что о произошедшем 2 апреля нападении в Оранджвейле, как было сказано, никто из журналистов ничего не знал вплоть до середины следующего месяца.

Тем не менее, жители Ранчо Кордовы, Кармайкла и Цитрус-Хайтс — тех мест, где Гиена действовал наиболее активно — не чувствовали себя в безопасности. Напряженность сохранялась, люди по-прежнему оставались подозрительны и местные полицейские управления по-прежнему продолжали фиксировать увеличенное против обычного число сообщений о разного рода подозрительной деятельности.

24 марта около 7 часов вечера 18-летняя Дафна ЛеМэй, проживавшая в небольшом доме по Черрелин-вэй (Cherrelyn Way) в Кармайкле, выглянув в окно, увидела у двери во двор неизвестного молодого мужчину. Тот внимательно рассматривал замок на двери, не делая, впрочем, попытки его открыть. Просто смотрел… Черрелин-вэй располагалась в северной части города, застроенной дешёвым жильём и заселенной далеко на самыми обеспеченными горожанами. Дафна некоторое время наблюдала за незнакомцем, затем позвала жениха, Рэя Джонса, находившегося в другой комнате. Незнакомец, услыхав голос Дафны, быстро ушёл вглубь двора, где и перелез через забор.

Рэй и Дафна были встревожены появлением подозрительного незнакомца и вызвали полицию. Патруль приехал без промедления — к этому времени местные правоохранители реагировали на такого рода сообщения без задержек. Заявление было принято в работу и надлежащим образом зарегистрировано, на следующий день молодые люди явились в управление, где и были официально допрошены. По их словам, рост увиденного неизвестного мужчины составлял 175 см. при весе до 70 кг., т.е. он был довольно худощав и даже субтилен. Молодой человек имел довольно длинные светлые волосы, по моде 1970-х гг., они почти достигали плеч, одет был в тёмную трикотажную куртку с капюшоном и тёмные штаны, на руках — перчатки. Капюшон сначала был откинут, после того, как Дафна позвала Рэя, мужчина капюшон набросил.

После описанного инцидента в доме стали раздаваться телефонные звонки. Не то, чтобы очень часто — один звонок в день, но каждый раз в разное время: утром, днём, вечером, поздно вечером. Звонивший молчал, но в трубке отчётливо слышалось его дыхание. Кстати, в некоторых источниках по этому расследованию имеются сообщения, будто описанный инцидент произошёл в апреле, т.е. сначала начались телефонные звонки, а потом уже появился неизвестный, но на самом деле это не так — неизвестный, осматривавший замок на двери чёрного хода, был замечен около 21:30 24 марта.

Дафна и Рэй были помолвлены и последние три месяца проживали вместе и вели совместное хозяйство. Джонс работал строительным рабочим, зарабатывал весьма неплохо, но много времени был вынужден проводить вне дома. Поскольку обстановка в Кармайкле все эти недели оставалсь достаточно напряженной, молодые люди не чувствовали себя спокойно. Они взяли за правило не оставлять открытыми окна и двери и обязательно проверяли их закрытие с наступлением темноты.

8 апреля был взломан дом по соседству. Неизвестный, воспользовавшись получасовым отсутствием хозяев, грубо взломал окно, взял из холодильника спиртные напитки и консервы… В общем-то, ничего ценного не пропало, но происшествие оставило неприятный осадок. Соседи вызвали полицию, которая должным образом осмотрела место преступления, зафиксировала следы и завела уголовное дело. Последнее имело с самого начала все шансы остаться «висяком», поскольку ввиду незначительности ущерба рассчитывать на плодотворную работу правоохранителей не приходилось.

В ночь с 13 на 14 апреля около 01:30 в одном из домовладений на Черрелин-вэй, неподалёку от дома Дафны и Рэя, стала лаять собака. Пса беспокоило нечто снаружи, хозяева пытались успокоить питомца, но тот после коротких перерывов начинал лаять снова. Поведение собаки было нетипичным, точнее даже, ни на что не похожим, прежде он так себя не вёл.

Спустя сутки, в ночь с 14 на 15 апреля, картина повторилась. Около полуночи собака начала волноваться, рычать, вставать на задние лапы и выглядывать в окно, периодически принималась лаять. Всё это представление продолжалось с небольшими перерывами около получаса, затем пёс сам собою успокоился.