История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

L. Preller: Griechische Mythologie.Berlin, 1854, 3 ^ded. 1875, 2 vols. Его же: R"omische Mythologie.Berlin, 1858; 3 ^ded., by H. Jordan, 1881 — 1883, 2 vols.

M. W. Heffter: Griech. und Rom. Mythologie.Leipzig, 1854.

D"ollinger: Heidenthum und Judenthum,цит. в § 8.

С. Schmidt: Essai historique sur la societe civil dans le monde romain et sur sa transformation par le christianisme.Paris, 1853.

C. G. Seibert: Griechenthum und Christenthum, oder der Vorhof des Sch"onen und das Heiligthum der Wahrheit.Barmen, 1857.

Fr. Fabri: Die Entstehung des Heidenthums und die Aufgabe der Heidenmission.Barmen, 1859.

W. E. Gladstone (английский государственный деятель): Studies on Homer and Homeric Age.Oxf. 1858, 3 vols, (том II, «Олимп, или Религия Гомеровой эпохи»). Он же: Juventus Mundi: the Gods and Men of the Heroic Age.2 ^ded. Lond. 1870. (Обобщает выводы, сделанные в более объемном сочинении, с некоторыми изменениями в этнологических и мифологических разделах.)

W. S. Tyler (проф. в колледже Амхёрст, штат Массачусетс): The Theology of the Greek Poets.Boston, 1867.

B. F. Cocker: Christianity and Greek Philosophy; or the Relation between Reflective Thought in Greece and the Positive Teaching of Christ and his Apostles.N. York, 1870.

Edm. Spiess: Logos spermatic"os. Parallelstellen zum N. Test, aus den Schriften der alten Griechen. Ein Beitrag zur christl. Apologetik und zur vergleichenden Religionsforschung.Leipz. 1871.

G. Boissier: La religion romaine d'Auguste aux Antonins.Paris, 1884, 2 vols.

J. Reville: La religion "a Rome sous les Severes.Paris, 1886.

Др. сочинения по истории Греции: Thirlwall, Grote и Curtius; по истории Рима: Gibbon, Niebuhr, Arnold, Merivale, Schwegler, Ihne, Duruy (перев. с французского W. J. Clarke),Mommsen. Ranke: Weltgeschichte.Th. iii. 1882. Schiller: Gesch. der r"omischen Kaiserzeit.1882.

Язычество — это религия, которая, подобно дикому растению, произрастает на почве падшей человеческой природы, замутненного изначального знания Бога, обожествления разумной и неразумной твари и соответствующего извращения представлений о нравственности, благодаря чему естественные и неестественные пороки получают официальное одобрение. [65]

Даже религия Греции, которая, как прекрасный плод фантазии, по праву именовалась религией красоты, искажена этим нравственным извращением. В ней совершенно отсутствует истинное представление о грехе, а следовательно, и истинное представление о святости. Она рассматривает грех не как извращенность воли и преступление против богов, но как безрассудство и преступление против человека, зачастую даже исходящее от самих богов; ибо «Помрачение ума» или «Нравственная слепота» (`') — это «дочь Юпитера», богиня, хотя и изгнанная с Олимпа. Именно она является источником всех бед на земле. Гомер не имел понятия о дьяволе, но придавал дьявольские черты своим божествам. Греческие боги, а также скопированные с них римские боги — это просто мужчины и женщины, в которых Гомер и простые люди видели и чтили свойственные грекам слабости и пороки, а также преувеличенные добродетели. Боги рождаются, но никогда не умирают. У них есть такие же тела и чувства, как у смертных, только колоссальных размеров. Они едят и пьют, правда, в отличие от людей, нектар и амброзию. Они просыпаются и засыпают. Они путешествуют, но со скоростью мысли. Они общаются и воюют друг с другом. Они сожительствуют с человеческими существами, производя на свет героев и полубогов. Они ограничены временем и пространством. Хотя иногда их удостаивают чести считаться всемогущими и всеведущими и называют святыми и справедливыми, эти боги подвластны неумолимой судьбе (мойрам), нередко впадают в заблуждение и обвиняют друг друга в глупости и преступлениях. Их небесное блаженство нарушают различные проблемы земной жизни. Даже патриарха олимпийской семьи Зевса, или Юпитера, обманывает его сестра и жена Гера (Юнона), с которой он триста лет прожил в тайном браке, прежде чем провозгласил ее своей супругой и царицей богов. Кроме того, Зевс пребывает в неведении относительно событий, предшествующих осаде Трои. Он грозит своим собратьям ударами молнии и смертью и заставляет весь Олимп дрожать от страха, когда он в гневе встряхивает волосами. Нежная Афродита–Венера истекает кровью из–за колотой раны на пальце. Марса камнем сбивает Диомед. Нептуну и Аполлону приходится работать по найму, и их время от времени обманывают. Гефест хромает, что вызывает насмешки окружающих. Из–за своих брачных связей боги постоянно ревнуют друг друга и ссорятся. Они исполнены зависти, ненависти и похоти, толкают людей на преступления и провоцируют друг друга на обман и жестокость, вероломство и прелюбодеяние. «Илиада» и «Одиссея», самые известные поэмы, рожденные гением греков, — это скандальная хроника жизни богов. Потому Платон и запретил их в своей идеальной Республике. Пиндар, Эсхил и Софокл доросли до более возвышенных представлений о богах и дышали более чистым воздухом нравственности; однако они выражали взгляды абсолютного меньшинства, в то время как Гомер выражал убеждения народа.

65

См. данное Павлом описание языческой безнравственности, Рим. 1:19–32.

Несмотря на это существенное отступление от истины и святости, язычество все же было религией, поисками «неведомого Бога». Его предрассудки свидетельствовали о потребности в вере. Его многобожие покоилось на едва различимом основании единобожия: оно подчиняло всех богов Юпитеру, а самого Юпитера — мистической судьбе. В основе язычества лежало ощущение зависимости от высших сил и уважение к божественному. Оно сохранило память о золотом веке и грехопадении. Оно ощущало потребность в примирении с божеством и искало этого примирения в молитве, епитимьях и жертвах. Многие из религиозных традиций и обычаев язычества были слабым отзвуком изначальной религии, а его мифологические мечты о слиянии богов с людьми, о полубогах, о том, как Геракл избавил Прометея от страданий, были бессознательными пророчествами и плотскими предчувствиями христианских истин.

Только этим и объясняется готовность, с которой язычники, к стыду евреев, приняли Евангелие. [66]

По всему языческому миру был рассеян духовный Израиль, никогда не обрезывавшийся по плоти, но получивший незримое обрезание сердца, совершенное рукой Святого Духа, Который дышит, где хочет, и не связан рамками каких–либо человеческих законов и обычных средств. Ветхий Завет дает нам несколько примеров истинного благочестия вне пределов видимого общения с еврейской Церковью в лице Мелхиседека (друга Авраама, царя и священника, прообраза Христа), Иофора (мадиамского священника), Раав (женщины из Ханаана, которая принимала у себя Иисуса Навина и Халева), Руфи (моавитянки и прародительницы нашего Спасителя), царя Хирама (друга Давида), царицы Савской (которую привела в восхищение мудрость Соломона), сириянина Неемана и особенно Иова, великого страдальца, который радовался в надежде на своего Спасителя. [67]

66

См. Мф. 8:10; 15:28; Лк. 7:9; Деян. 10:35.

67

Даже Августин, каких бы строгих взглядов он ни придерживался, приводит историю Иова в доказательство того, что Царство Божье в ветхозаветном домостроительстве не было предназначено исключительно для евреев, а затем добавляет: «Divinitus autem provisum fuisse non dubito, ut ex hoc uno sciremus, etiam per alias gentes esse potuisse, qui secundum Deum vixerunt, eique placuerunt, pertinentes ad spiritualem Hierusalem». De Civit. Dei,xviii. 47. {«Я не сомневаюсь, что так было устроено божественным промыслом с той целью, дабы мы знали, что и среди других народов могли быть люди, которые жили по Богу и угодили Ему, принадлежа к небесному Иерусалиму». О граде Божием,кн. 18, гл. XVIII.}

Элементы истины, нравственности и благочестия, рассеянные по всему древнему язычеству, пришли в него из трех источников. Прежде всего, человек, даже в своем падшем состоянии, сохраняет некоторые черты божественного образа: знание Бога, [68] каким бы неясным оно ни было, нравственное чувство, или совесть, [69] и жажду единения с Божеством ради истины и праведности. [70] Учитывая это, мы можем вместе с Тертуллианом назвать прекрасные и истинные сентенции Сократа, Платона, Аристотеля, Пиндара, Софокла, Цицерона, Вергилия, Сенеки, Плутарха «свидетельствами души, христианской по своей сути», [71] свидетельствами естества, предопределенного к христианству. Во–вторых, определенное значение следует придать даже самым смутным преданиям и воспоминаниям, которые дошли до нас из общих изначальных откровений, данных Адаму и Ною. Но третий и самый важный источник языческих предчувствий истины — управляющее всем провидение Бога, у Которого всегда были свидетели. В особенности мы должны, вместе с греческими отцами, принять во внимание влияние божественного Предвоплощенного Слова, Логоса, [72] Который был наставником человечества, истинным светом разума, сияющим во тьме и просвещающим всякого человека, сеятелем, насаждающим в почву язычества семена истины, красоты и добродетели. [73]

68

Рим. 1:19, . См. мои комментарии относительно Ланге, там же.

69

Рим. 2:14–15. См. Ланге, там же.

70

См. Деян. 17:23,27–28 и мои замечания по поводу алтаря в History of the Apost. Church,§ 73, p. 269 sqq.

71

Testimonia animae naturaliter Christianae.

72

, .

73

См. Ин. 1:4–5,9–10.

Лучшая часть язычества, которая нас в данный момент интересует, представлена двумя великими государствами классической античности, Грецией и Римом. Апостолы непосредственно соприкасались с языком, нравственностью, литературой и религией этих народов, в рамках которых церковь и распространялась в течение всей первой эпохи ее истории. Наряду с евреями, греки и римляне были избранными народами древнего мира, и все они жили на одной земле. Евреи были избраны ради вечных ценностей, они хранили святилище истинной религии. Греки подготовили элементы естественной культуры, науки и искусства, которыми предстояло воспользоваться церкви. Римляне создали понятие закона и превратили цивилизованный мир во всемирную империю, готовую послужить духовной всеобщности Евангелия. И греки, и римляне были невольными служителями Иисуса Христа, их «неведомого Бога».

Эти три народа, по своей природе ожесточенно враждовавшие друг с другом, соединились в надписи на кресте, которая, по приказу язычника Пилата, указывала святое имя и царский титул Искупителя, написанные «по–Еврейски, по–Гречески, по–Римски». [74]

§ 12. Греческая литература и Римская империя

Литература древних греков и всемирная империя римлян, наряду с Моисеевой религией, играли главную роль в подготовке мира к христианству. Они создали человеческие формы, в которых воплотилась божественная суть Евангелия, тщательно взращенная во чреве еврейской теократии. Они заложили естественное основание сверхъестественного здания Небесного Царства. Бог наделил греков и римлян изобилием природных даров, чтобы они смогли подняться до самого высокого уровня цивилизации, какой только возможен без помощи христианства, и тем самым предоставили в распоряжение церкви достижения науки, искусства и закона, но одновременно показали, что одни лишь человеческие достоинства никак не могут принести миру блаженство и спасение.

74

Ин. 19:20.

Греки, немногочисленные, как и евреи, но сыгравшие в истории гораздо более важную роль, нежели бесчисленные орды азиатов, были призваны выполнить благородную задачу: явить под солнечным небом и с ясной головой образ человечества, отражающий его природную силу и красоту, но также и его природное несовершенство. Они разработали принципы науки и искусства. Они освободили разум от власти темных сил природы и мрачных размышлений восточного мистицизма. Они обрели ясность и свободу зрелого сознания, смело исследовали законы природы и духа и воплотили идею красоты во всевозможных формах искусства. Они создали подлинные шедевры поэзии, скульптуры, архитектуры, живописи, философии, риторики, историографии, которыми до сих пор восхищается мир и которые до сих пор изучают как образцы формы и вкуса.