История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)
Шрифт:
Некоторые историки сомневались если не в реальности жестоких гонений, то в том, что эти гонения были направлены против одних лишь христиан, а не евреев как таковых. Писатели того времени (Сенека, Плиний, Лукан, Персии) прекрасно знали о существовании евреев, но полностью игнорировали христиан; сложно представить, чтобы безобидные и мирные христиане могли так быстро стать объектом народного гнева. Есть мнение, что Тацит и Светоний, писавшие примерно через полвека после этих событий, попросту спутали христиан с евреями, к которым римляне всегда относились с неприязнью. Поводом для обвинения в поджоге считается то, что еврейский квартал за Тибром не был затронут огнем. [528]
528
Такого мнения придерживался Гиббон (Gibbon, XVI), а впоследствии Меривейл (Merivale, VI. 54, р. 220, 4 thed.), Шиллер (Schiller, pp. 434, 585), Хаусрат и Стар. Меривейл и Шиллер полагают, что гонения были направлены в равной мере против евреев и христиан. Гизо, Мильман, Неандер, Гизелер, Ренан, Лайтфут, Визелер и Кейм доверят мнению Тацита и Светония.
Но это гнусное преступление носило слишком публичный характер, чтобы такая ошибка была возможна. И Тацит, и Светоний различают христиан и иудеев, хотя почти ничего не знают ни о тех, ни о других. Тацит отчетливо связывает слово «христиане» с именем Христа как основателя новой религии. Более того, Нерон, как мы уже отмечали выше, вовсе не был настроен против евреев, а его вторая жена, Поппея Сабина, за год до пожара проявила особую благосклонность к Иосифу Флавию, щедро осыпав его подарками. Иосиф Флавий пишет о преступлениях Нерона,
529
«Древности», XX. 8, 2–3.
530
Так считают Эвальд (Ewald, VI. 627) и Ренан (Renan, L'Ant'echrist,pp. 159 sqq.). Ренан высказывает оригинальную мысль, что «ревность», в которой Климент Римский (Послание к коринфянам, 6) видел причину гонений, представляла собой разногласия между евреями относительно христианской религии.
Вероятные масштабы гонений
Языческие историки ничего не говорят о гонениях за пределами Рима, однако позднейшие христианские авторы упоминали и о гонениях в провинциях. [531] Пример, который подал император в столице, не мог не повлиять на провинции — наверняка он послужил предлогом для вспышки народного гнева. Если Апокалипсис был написан при жизни Нерона или вскоре после его смерти, ссылка Иоанна на остров Патмос наверняка была связана с этими гонениями. Иоанн упоминает об узниках в Смирне, о мученической гибели Антипы в Пергаме и пишет об убийстве пророков и святых и обо всех преданных закланию на земле. [532] Послание к евреям, написанное, вероятно, из Италии около 64 г., также упоминает о кровавых гонениях (Евр. 10:32–34) и об освобождении Тимофея из тюрьмы (Евр. 13:23). Петр в своем первом послании, которое можно датировать тем же годом, сразу по окончании гонений и незадолго до его смерти, также предупреждает христиан Малой Азии о предстоящем огненном испытании и пишет о страданиях, которые они уже перенесли или еще перенесут не за какие–то преступления, а за то, что называют себя христианами. [533] То, что Петр называет Рим Вавилоном, легко объяснить особенностями времени и ситуации. [534]
531
«Primus Romoe Christianos suppliciis et mortibus adferit [Nero], ac per omnes provincias pari persecutione excruciari imperavit»(Орозий, ок. 400 г., «История», VII. 7). См. также Сульпиций Север, «Хроники», II. 29. Додуэлл (Dodwell, Dissert. Cypr.XI., De paucitate martyrum),Гиббон, Мильман, Меривейл и Шиллер (р. 438) отрицают, тогда как Эвальд (VI. 627 и его же «Толкование Апокалипсиса») и Ренан (р. 183) решительно отстаивают предположение о том, что гонения простирались за пределы Рима. Ренан пишет: «L'atrocit'e command'ee par N'eron dut avoir des contre–coups dans les provinces et y exciter une recrudescence de pers'ecution»(«Антихрист», гл. VIII {«…жестокость Нерона естественно нашла отголосок в провинциях и вызвала там усиление гонений»}). К. Л. Рот (С. L. Roth, Werke des Tacitus,VI. 117) и Визелер (Wieseler, Christenverfolgungen der C"asaren,p. 11) предполагают, что Нерон осудил и запретил христианство как религию, опасную для государства. Кисслинг и Де Росси нашли на стенах Помпей надпись, в которой упоминаются кровавые гонения, однако перевод этой надписи неоднозначен, см. Schiller, р. 438; Firedl"ander, III. 529; Renan, p. 184.
532
Отк. 2:9–10,13; 16:6; 17:6; 18:24.
533
1 Пет.2:12,19–20; 3:14–18; 4:12–19.
534
1 Пет. 5:13.
Казалось, что христианство, которое только–только достигло возраста своего основателя, в Риме было полностью уничтожено. Вместе с Петром и Павлом умерло первое поколение христиан. Над трепетавшими от страха учениками сгустился мрак, и они наверняка впали в почти столь же глубокое отчаяние, как и вечером в день распятия, тридцать четыре года тому назад. Но утро воскресения близилось, и даже на том самом месте, где апостол Петр принял мученическую смерть, ныне высятся величайшая церковь христианского мира и роскошные апартаменты предполагаемых наследников апостола. [535]
535
Гиббон пишет: «Тот, кто окинет пытливым взором круговорот человеческой истории, увидит, что сады и цирк Нерона на Ватиканском холме, некогда залитые кровью первых христиан, приобрели еще большую известность благодаря триумфу и страданиям гонимой религии. На этом самом месте христианские понтифики, возводящие свои права на всемирное господство к простому галилейскому рыбаку, унаследовавшие престол цезарей, диктовавшие законы покорившим Рим варварам и распростершие свое духовное влияние от берегов Балтики до побережья Тихого океана, построили храм, слава которого намного превосходит славу древней столицы» (Gibbon, XVI). См. Ренан: «L'orgie de N'eron fut Le grand bapt^eme de sang qui d'esigna Rome, comme la ville des martyrs, pour jouer un r^ole a part dans l'histoire du christianisme, et en ^etre la seconde ville sainte. Ce fut la prise de possession de la colline Vaticane par ces triomphateurs d'un genre inconnu jusque–l`a… Rome, rendue responsable de tout le sang vers'e, devint comme Babylone une sorte de ville sacramentelle et simbolique» (L'Antechr.,p. 177). {«Оргия Нерона была великим крещением кровью, которое доставило Риму как городу мучеников особую роль в истории христианства и сделало из него второй святой город. Это было взятие Вавилонского холма завоевателями неведомого дотоле рода… Рим, на который легла ответственность за всю пролитую кровь, сделался, как Вавилон, в некотором роде сакраментальным и символическим городом» («Антихрист», гл. VII).}
Апокалипсис — о Нероновых гонениях
Никого из главных апостолов, за исключением Иоанна, к тому времени уже не было в живых, чтобы описать эту ужасную резню. Возможно, он услышал о ней в Ефесе или сопровождал Петра в Рим, и его чуть не казнили в Нероновых садах — если верить древнему преданию о том, как он чудесным образом избежал сожжения вместе с другими христианами на Ватиканском холме. [536] Так или иначе, Иоанн претерпел гонения за имя Иисуса и был сослан на пустынный остров Патмос — пережитый ужас он описал в своем видении Апокалипсиса.
536
Тертуллиан упоминает об этом происшествии в связи с распятием Петра и обезглавливанием Павла, как если бы все это происходило одновременно: «Ista quam felix ecclesia[Римская церковь] cui totam doctrinam apostoli sanguine suo profunderunt, ubi Petrus passioni Dominicoe adoequatur, ubi Paulus Joannis exitu coronatur, ubiapostolus Joannes, posteaquam in oleum igneum demersus nihil passus est, in insulam relegatur» («О прескрипции против еретиков», гл. 36). См. Иероним, «Против Иовиниана», 1, 26, и толкование Мф. 22:23; Евсевий, «Церковная история», VI. 5. Ренан (гл. VIII) полагает, что Иоанн должен был сгореть, освещая сады Нерона, и уже был обмазан маслом, но спасся по какой–то случайности или по чьей–то прихоти. Тирш (Thiersch, Die Kirche im apost. Zeitalter,1879, p. 227) тоже верит преданию Тертуллиана,
но полагает, что апостол спасся сверхъестественным образом.Эта загадочная книга — была ли она написана в 68 — 69 г. или в 95 г., при Домициане, — несомненно, предназначалась как для церкви тех времен, так и для христиан грядущих столетий и, по–видимому, была достаточно приспособлена к условиям жизни ее первых читателей, чтобы они могли получить помощь и утешение в своих скорбях. Вероятно, в силу близости описываемых в этой книге событий верующие того времени понимали ее гораздо лучше, чем последующие поколения христиан. Иоанн обращает взор вперед, к окончательному завершению истории, но видит конец в начале. Он опирается на историю древней Римской империи, в которой жил, точно так же как видения пророков Израиля отталкивались от истории царства Давида или вавилонского пленения. Апостол описывает языческий Рим своего времени как «зверя, выходящего из бездны», как «выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами», как «жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами», как «Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным». [537] Говоря о женщине, сидящей на семи холмах и «упоенной кровию святых и кровию свидетелей Иисусовых», [538] и пророчествуя о том, что ее падение станет радостью для «неба и святых Апостолов и пророков», провидец, должно быть, имел в виду гонения Нерона, самые жестокие в истории. [539]
537
Отк. 11:7; 13:1; 17:3,5. См. описание четвертого зверя (Рима) в видении Даниила: «страшный и ужасный и весьма сильный… и десять рогов было у него» (Дан. 7:7–8).
538
Отк. 17:6.
539
Отк. 18:20. См. Отк. 6:9–11.
В последнее время некоторые комментаторы даже усматривают прямое указание на Нерона в том, что его имя (N'eron Kesar),если его написать еврейскими буквами, тождественно загадочному числу 666, обозначающему пятую из семи голов зверя, который был убит, но вновь выйдет из бездны как антихрист. Но это толкование спорно, кроме того, мы не можем приписать Иоанну веру в то, что Нерон буквально восстанет из мертвых в качестве антихриста. Апостол хотел лишь сказать, что Нерон, гонитель христианской церкви, был (как и Антиох Епифан) предтечей антихриста, который будет исполнен того же самого кровавого духа из ада. В этом же смысле Рим был вторым Вавилоном, а Иоанн Креститель — вторым Илией.
I. Описания Нероновых гонений
1. В сочинениях языческих историков
Мы располагаем, главным образом, двумя описаниями первых имперских гонений: Тацита, который родился за восемь лет до этих событий и, вероятно, пережил Траяна (ум. 117), и Светония, который написал «Жизнь двенадцати цезарей» несколько позже, ок. 120 г. по Р.Х. Дион Кассий (род. ок. 155 г. по Р.Х.) в своей «Истории Рима» ( , сохранилась фрагментарно и в сокращенной редакции монаха Ксифилина), которая охватывает период от прибытия Энея в Италию до 229 г. по P. X., упоминает о пожаре в Риме, но умалчивает о гонениях на христиан.
Описание Тацита составлено в его обычной немногословной, содержательной и образной манере и вряд ли является позднейшей вставкой, однако отличается некоторыми странностями. Мы приведем его текст («Анналы», XV. 44) целиком:
«Но ни средствами человеческими, ни щедротами принцепса, ни обращением за содействием к божествам невозможно было пресечь бесчестящую его молву, что пожар был устроен по его приказанию. И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами [subdidit reos, et quoesitissimis poenis affecit, quos per flagitia invisos vulgus "Christianos" appellabat].Христа, от имени которого происходит это название, казнил [supplicio affectus erat]при Тиберий прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время [540] это зловредное суеверие [exitiabilis superstitio]стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев [quo cuncta undique atrocia aut pudenda confluunt celebranturque].Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, [541] а затем по их указаниям и великое множество прочих [multitudo ingens],изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому [odio humani generis]. [542] Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения [in usum nocturni luminis urerentur].Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона».
540
Речь идет о распятии или, что более вероятно, об указе Клавдия, изгнавшего иудеев и евреев–христиан из Рима. См. §36.
541
Вероятно, принадлежность к христианской религии уже сама по себе считалась преступлением. Если же кто и сознался в поджоге, то лишь слабые новообращенные, не вынесшие пыток, или подкупленные негодяи.
542
Надо понимать, речь идет о враждебности ко всему человечеству, которую Тацит практически в тех же самых выражениях приписывает и иудеям («Adversus omnes alios hostile odium»,«История», V. 5). Однако Тирш и другие склоняются к мысли, что Тацит имел в виду ненависть человечества по отношению к христианам (ср. Мф. 10:22: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое»).
Рассказ Светония («Жизнь Нерона», гл. 16) очень краток и не полон: «Afflicti suppliais Christiani, genus hominum superstitionis novoe ac maleficoe».Он связывает гонения не с пожаром, а с охраной общественного порядка.
Поэт–сатирик Ювенал, возможно бывший очевидцем гонений, упоминает о них, как и Тацит, со смешанным чувством презрения и жалости к страдальцам–христианам («Сатиры», I. 155):
Смеешь ли ты говорить о вине Тигеллина? И ты засияешь, как те, кого мы видели Стоящими у столба с пронзенным горлом, Дымящимися и горящими.2. В сочинениях христиан
Климент Римский, вероятно, имел в виду гонения Нерона, когда в конце I века писал о «великом множестве избранных, которые по причине зависти претерпели многие поругания и мучения»; а также о женщинах–христианках, которых заставляли изображать муки Данаид и Дирки (Поел, к коринфянам, гл. 6). Я не стал приводить этот отрывок в тексте. Ренан развивает мысль Климента и включает ее в свое собственное красочное описание гонений {L'Ant'echrist,pp. 163 sqq.; почти дословно повторено в его Гиббертовских лекциях). Как гласит легенда, Дирка была привязана к рогам разъяренного быка, который растерзал ее. Эту сцену изображает знаменитая мраморная скульптура, хранящаяся в Неаполитанском музее. Однако в участи Данаид не было ничего похожего на участь христианских мучеников — разве что Нерон, как предполагает Ренан, распорядился изобразить мучения в Тартаре. Лайтфут, соглашаясь со смелой гипотезой Вордсворта (о Теокрите, XXVI. 1), заменяет фразу (которая неизменно присутствует во всех редакциях текста, включая издания Гебхардта и Гарнака) словами , , и текст Климента в этом случае звучит так: «Завистию были гонимы женщины , служанки,рабыни;претерпевши тяжкие и ужасные мучения, они прошли твердым путем веры и, немощные телом, получили славную награду».