История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.
Шрифт:
Несколько иначе обстоит дело с неславянскими языками — тюркскими, народов Кавказа, а также с языками балтийских народов, которые только в 1940 году оказались в составе СССР. Процесс русификации во всех этих языках, несомненно, имеет некоторые отличия от процесса, происходящего в беларуском и украинском. Но принципы и метода русификации везде одни и те же. Поэтому обрисованное ниже положение беларуского языка в БССР в полной мере иллюстрирует и положение всех нерусских языков Советского Союза.
Реализация большевистской языковой политики в БССР, равно как и в других национальных республиках, проводится по двум направлениям одновременно. Оба эти направления одно другое дополняют и постепенно, но последовательно ведут, во-первых, к сужению сферы пользования беларуским разговорным языком
Официальный статус русского языка как «второго родного языка» нерусских народов Советского Союза привёл не просто к двуязычию, но двуязычию перекошенному, к несоразмерному преимуществу русского языка над беларуским в публичной жизни БССР.
Наиболее очевидна гегемония русского языка в области школьного образования. Вопреки официальным утверждениям что в 1955–56 годах 95 % школ Беларуси вели преподавание всех дисциплин на беларуском языке и только 5 % на русском [111] , доминировал в школах русский язык. Формально эти 95 % школ назывались беларускими, но именно формально, так как преподавание практически всех предметов, за исключением беларуского языка и беларуской литературы, велось, как правило, на русском языке почти во всех этих школах.
111
Культурное строительство СССР. М. 1956. с. 186-187.
Приведем наиболее характерные высказывания самих советских учителей и студентов учебных заведений БССР на сей счёт. О дискриминации и прямом игнорировании беларуского языка в школах первым с тревогой заговорил в конце 1957 года студент отделения журналистики филфака Беларуского государственного университета, молодой писатель Борис Саченко. В статье «Шанаваць родную мову» («Уважать родной язык») [112] , Саченко в подтверждение своих доводов о деградации беларуского языка привёл ряд красноречивых фактов. В частности, привёл разговор, который состоялся у него с молодой учительницей. Вот что она ему рассказала:
112
Газета «Літаратура i Мастацтва», № 99 от 14.12.1957.
«Я из деревни под Могилёвом, училась в беларуской школе, до поступления в университет разговаривала на беларуском хорошо, кажется, знала его. А в университете всё забыла. Ничего удивительного! За пять лет не слышала на лекциях ни одного беларуского слова».
Далее Борис Саченко пишет:
«Куда бы ты не поступал — в техникум или институт — беларуский язык и литературу сдавать на вступительных экзаменах не нужно. Зайди в любую организацию, в любое учреждение — всё делопроизводство ведётся на русском языке. Все вывески на зданиях, все товарные этикетки — на русском!».
Чтобы придать своим высказываниям политическую весомость и, очевидно, чтобы перестраховаться от обвинений в «национальной ограниченности», Саченко цитирует слова Ленина:
«Члены РКП на территории Украины должны на деле обеспечивать право трудящихся масс учиться на родном языке и разговаривать на нём во всех советских учреждениях, должны всячески противостоять русификаторским попыткам оттеснить украинский язык на второй план, должны способствовать превращению украинского языка в средство коммунистического просвещения народных масс».
«Это ленинское положение, — говорит Саченко в заключение своей статьи, — полностью относится и к нашему беларускому языку».
Статья Саченко вызвала живой отклик в среде беларуской советской интеллигенции и явилась началом широкой компании за возвращение
беларускому языку его законного места в области школьного образования и вообще в публичной жизни.В редакцию газеты «Літаратура i Мастацтва» («Литература и искусство», сокращённо — «ЛiM») отовсюду посыпались письма от учителей, студентов, писателей, которые горячо поддерживали позицию Б. Саченко. Писем было так много, что газета открыла на своих страницах специальную рубрику, названную аналогично статье — «Шанаваць родную мову». Выдержки из некоторых писем уместно здесь привести. Так, студент 5-го курса филологического факультета БГУ В. Чемерецкий пишет:
«Добрых 90 процентов учебников и произведений художественной литературы, которые студент должен прочесть за пять лет учёбы, изданы на русском языке… На иных лекциях испытываешь чувство стыда за преподавателей, столько в их речи небеларуских выражений, небеларуских слов. Какой-то русско-беларуский диалект! Наши выпускники говорят правду, сетуя, что университет им ничего не дал в плане практического владения беларуским языком, напротив, они больше забыли, чем приобрели. А ведь точно так же обстоит дело с беларуским языком и в других вузах республики» [113] .
113
ЛіМ. № З от 01.14.58.
Автор письма, продолжая мысль Саченко, делает следующий вывод:
«Только тогда, когда мы услышим живую беларускую речь из уст преподавателя, из уст продавца магазина, секретарши, инженера, директора завода, министра, когда все деловые бумаги, научные диссертации, протоколы судебных заседаний мы увидим написанными по-беларуски — только тогда беларуский язык займёт надлежащее место в нашей жизни».
А вот что пишет учитель Валейковской школы Сморгонского района:
«Б. Саченко справедливо отмечает, что в наших высших учебных заведениях трудно услышать родное слово. Даже в университете, о котором обычно говорится, что он — кузница национальных кадров. Я в прошлом году окончил беларуское отделение филфака БГУ, но лекции на родном языке читались только по курсу изучения беларуского языка и литературы. Как бы я порадовался за тех, кто учится сегодня, если бы и все остальные дисциплины стали преподаваться на родном языке!» [114] .
114
Там же.
Не менее красноречивы замечания студента Минского архитектурно-строительного техникума В. Голуба, в которых содержатся ценные фактические данные:
«Наш родной язык — беларуский. Но как это ни странно, он занимает совсем незначительное место в культурной жизни. В Минске работают ныне 58 средних школ, из них лишь 9 — беларуские. Да если бы в одном Минске было такое положение! То же самое наблюдается в Гомеле, Бресте, Могилёве и других городах» [115] .
115
ЛіМ. № 3 от 8.01.1958.
Упомянув конкретные примеры дискриминации беларуского языка в системе школьного образования, Голуб приводит факты такой же дискриминации и в других областях культуры:
«Не к лицу студии «Белорусьфильм» выпускать картины, в которых нет беларуской речи, стыдно за Академию Наук, что такие книги, как «История БССР», «История Минска», «Беларуское искусство» лишь незначительной частью тиража изданы на беларуском языке, а некоторые издания вышли только на русском» [116] .
116
Там же.