История крестовых походов в документах и материалах

107. Папа сказал послам, что он хорошо знает, что если им пришлось совершить большое злодеяние, то это было из-за отсутствия других, и что он сожалеет об этом. И тогда он сказал, что дает свое благословение баронам и пилигримам и разрешает их как своих сынов; и он посоветовал им и просил их, чтобы они удержали войско вместе; ибо хорошо знал, что без этого войска невозможно послужить богу. И он дал полномочие Невелону, епископу Суассонскому и Жану Нуайонскому вязать и решить пилигримов [476] , пока в войско не прибудет его кардинал [477] .

476

«Вязать и решить» — евангельское выражение, применяемое в церковной практике для обозначения права священника прощать грехи или права епископа снимать отлучение.

477

Сообщение Виллардуэна не вяжется с данными папской переписки. Только позднее кардиналу Петру Капуанскому было вменено в обязанность снять отлучение — при условии, если крестоносны клятвенно изъявят готовность повиноваться папе. Возможно, что Невелон Суассонский и Жан Нуайонский были уполномочены папским легатом осуществить это поручение.

Geoffroi de Villehardouin. Op. cit., t. I, p. 50—90, 104—106.

Из записок Робера де Клари «Завоевание Константинополя»

XIII... Дож явился к ним [крестоносцам] [478] и сказал им: «Сеньоры, сейчас зима: мы не смогли бы плыть за море; правда, меня-то это не удержало бы, потому что я уж взялся вас перевезти, если бы только это вас не удержало. Однако давайте-ка сделаем доброе дело!» Сказал дож: «Недалеко отсюда есть город под названием Задар. Жители этого города причинили нам великое зло, и я и мои люди, мы хотим отомстить им, если сможем. И, поверьте мне, мы отдохнем там эту зиму, примерно, до пасхи. А к тому времени мы подготовим наш флот и тогда уже с помощью господа бога поплывем за море. Город же Задар очень хорош и весьма богат всяким добром». Бароны и знатные крестоносцы дали свое согласие на то, что предложил дож; но все остальные в войске не знали об этом решении: там присутствовали только люди самого высокого положения. Итак, все они сообща приготовились к своему походу, приготовили свой флот и вышли в море. И у каждого из знатных людей был свой неф — для него и его вассалов, и свой юисье — для его коней, и у дожа Венеции было пятьдесят галер, поставленных целиком за его счет. Галера, на которой находился он сам, вся была алого цвета, и на носу ее развевался алый шелковый стяг; здесь стояли четыре трубача, трубившие в серебряные трубы, и находились кимвалы [479] , которые гремели, выражая большое торжество. И все знатные люди, клирики и миряне, малые и великие, выказывали при отплытии такую радость, какой никогда еще не слышали, да и флота такого никогда не было видано. Пилигримы заставили всех священников и клириков подняться на корабельные башни, и они там пели Veni creator spiritus [480] . И все до единого, великие и малые, плакали от наплыва чувств и большой радости, которую они испытывали. И когда флот отплыл из гавани Венеции, все эти галиоты, все эти богатые корабли и столько других судов — это было со времени сотворения мира самое великолепное зрелище: ведь там было, по крайней мере, сто пар серебряных и медных труб, которые все трубили при отплытии, и столько колокольчиков, и барабанов, и иных инструментов, что это было настоящее чудо. Они плыли по этому морю, натянув паруса и с поднятыми на корабельных башнях стягами и флажками, и можно было сказать, что все море кишело кораблями, которые они пустили сюда плыть, и как бы пламенело от великой радости, которую они испытывали. Так достигли они города под названием Пола. Они причалили туда, подкрепились и побыли там потом немного, пока хорошенько не освежили свои силы и не пополнили съестные припасы, которые закупили и погрузили на свои корабли. Затем они снова вышли в море. Если они ликовали и радовались великой радостью уже до того, то в это мгновение они тоже переживали радость и даже еще большую, так что жители города надивиться не могли на такое их торжество, и на их огромный флот, и на их великую знатность; они говорили, — и то была сущая правда,— что никогда и ни в какой стране не видано было такого флота, который был бы столь же прекрасен и столь же богат, как этот.

478

Робер де Клари рассказывает о пребывании крестоносцев на острове Лидо осенью 1202 г.

479

Большие барабаны.

480

Лат.: «Приди, о дух всевиждущий» — начальные слова из литургического песнопения.

XIV. Венецианцы и пилигримы держали курс так, что прибыли к Задару в ночь на праздник святого Мартина [481] . Жители города Задара, увидев эти суда и этот огромный флот, затрепетали от страха. Они заперли все городские ворота и вооружились самым лучшим образом, как люди, решившие защищаться. Когда они вооружились, дож обратился ко всем знатным [людям] в войске. Он сказал им: «Сеньоры, сей город причинил нам много зла, мне и моим людям: я бы охотно отомстил ему за это. И я прошу вас также быть мне в помощь». И все бароны и люди высокого положения ответили ему, что охотно ему помогут. Ну, а жители-то Задара хорошо знали, что венецианцы ненавидели их. И они [жители Задара] запаслись также грамотами из Рима, где говорилось, что все те, кто пойдет на них войной или причинит им какой-либо вред, будут отлучены [от церкви] [482] . С добрыми послами они переслали эти грамоты дожу и крестоносцам, которые туда причалили. Когда послы явились в войско, грамоты папы римского были прочитаны дожу и пилигримам. Когда грамоты прочитали и дож услышал их, он сказал, что не откажется отомстить жителям города из-за папского отлучения. После этого послы удалились. Дож вторично обратился к баронам и сказал им: «Сеньоры, знайте, что я ни при каких обстоятельствах [букв.: ни за какую цену] не откажусь отомстить им, даже папы ради!». И он попросил баронов помочь ему. Все бароны ответили, что они охотно пособят ему; остались в стороне только граф Симон де Монфор и мессир Ангерран де Бов [483] . Последние сказали, что не пойдут против воли папы, ибо не желают быть отлученными; и тогда они собрались и уехали на всю зиму в Венгрию. Когда дож увидел, что бароны ему помогут, он приказал расставить свои орудия для осады города; жители города увидели тогда, что долго им не продержаться, и они сдались на милость [крестоносцам] и сдали им город. Пилигримы и венецианцы вступили в него и поделили город на две половины: пилигримы получили одну половину, а венецианцы — другую.

481

10 ноября 1202 г.

482

Иннокентий III действительно в особом послании к крестоносцам, направленном им через аббата де Лочедио, запретил им «нападать на христианские земли».

483

Это был клирик, младший из братьев де Бов: старшими были рыцари Робер и Юг де Бов. Мемуарист упоминает их в I гл. Записок, перечисляя участников похода из области Амьенуа.

XV. А потом случилось так, что вспыхнула распря между венецианцами и меньшим народом пилигримов, которая продолжалась целую ночь и еще полдня. И эта распря была столь великой, что рыцари лишь с большим трудом могли разнять их. Разняв их, они установили столь добрый мир между ними, что с того времени они никогда уже не препирались друг с другом.

Потом знатные крестоносцы и венецианцы советовались по поводу отлучения, которому они подверглись из-за того, что взяли город. И они порешили между собой направить в Рим гонцов, чтобы добиться снятия отлучения: туда послали епископа Суассонского и монсеньора Робера де Бов, которые испросили у папы грамоты, гласившие, что отлучение снято со всех пилигримов и всех венецианцев. Получив эти грамоты, епископ по возможности раньше вернулся; монсеньор же Робер де Бов не воротился вместе с ним, а отправился прямо из Рима за море.

XVI. Между тем, пока крестоносцы и венецианцы пребывали там в течение зимы, они призадумались о том, что сильно поиздержались. Они совещались об этом и решили, что не могут плыть ни в Вавилон, ни в Александрию, ни в Сирию, ибо у них нет ни съестных припасов, ни денег, с помощью которых они могли бы двинуться туда, поскольку они почти все истратили, как на текущие расходы, которые им пришлось производить, так и на то, чтобы заплатить большую сумму за наем флота. Они сказали, что не могут больше плыть дальше, а если и направятся туда, то ничего там не достигнут, потому что у них нет ни продуктов питания ни денег, которыми смогли бы продержаться.

Robert de Clari. Op. cit., p. 12—15.

Из «Истории завоевания Константинополя» Гунтера Пэрисского

VI. ...Там [в Венеции] они решили сесть на корабли и плыть оттуда прямым путем к египетскому городу Александрии, поскольку в заморских землях [484] в то время между нашими и варварами царил мир [485] , который наши не должны были нарушать, [чтобы] не изменять данному слову. В войске крестоносцев находились очень многие славные и могущественные мужи — как миряне, так и духовного звания: среди них особенно выделялись влиянием, силой и мудростью граф Балдуин Фландрский и маркграф Бонифаций Монферратский. Все они единодушно сошлись на том, чтобы двинуться прямо к Александрии, смело осадить ее и скорее не столько попытать свое счастье в войне, сколько [испробовать] силу божьего могущества.

484

То есть в Палестине.

485

Мир между Иерусалимским королевством и мусульманами на Востоке был подписан 21 июня 1198 г. сроком на пять с половиной лет.

Если бы они сделали это, то можно было сильно надеяться, что и сам великолепный [этот] город, и большая часть всего Египта очень легко перешли бы под их власть; потому что почти все население страны погибло [тогда] от голода или пребывало в страшной нужде вследствие бесплодия почвы, которой Нил, как говорят, уже пять лет отказывал в своих, несущих плодородие водах, коими он обычно ее напояет. Однако осуществлению этого достойного всяческой похвалы совета [намерения] наших князей помешали коварство и подлость венецианцев, которые как хозяева кораблей и владыки Адриатического моря чуть не отказали им в переправе, если они до того не завоюют вместе с ними прославленный город Далмации, принадлежавший, между тем, к области венгерского права, — Задар. Они [венецианцы] говорили, что он всегда поступал вразрез с их интересами, и дело доходило до того, что часто жители этого города пиратскими нападениями грабили их груженные товарами корабли. Вся эта затея показалась нашим столь богобоязненным предводителям жестокой и преступной; [они сочли ее недостойной] и потому что город был христианским по населению, и потому, что принадлежал венгерскому королю [486] , который, взяв крест, тем самым, согласно обыкновению, препоручил себя и свое достояние покровительству верховного понтифика.

486

Король Имрэ (1196—1205).

Пока венецианцы неуклонно настаивали [на своем], а наши упорно отвергали [их предложения], в этих несогласиях и раздорах прошло очень много времени. Ибо они [князья] считали совершенно недостойным и недопустимым для христиан, чтобы воины креста христова обрушивались на христиан же убийством, грабежами и пожарами, что обычно часто бывает при завоевании городов. Вот почему и многие бедняки, у которых с собой было мало [денег] и которые, израсходовав это, не имели средств для продолжения пути, оставив войско, повернули стопы свои назад и возвратились восвояси; так же [поступили] и некоторые богатые и могущественные мужи — [они], почти вопреки своему желанию, повернули в родные края, будучи побуждаемы не столько нуждой в чем-либо, сколько объятые ужасом оттого, что им придется совершить злодеяние. Некоторые из них направились в Рим, однако, лишь с трудом сумели добиться они от верховного понтифика дозволения вернуться [домой], притом на условии, что выполнят свой обет паломничества по прошествии нескольких лет.

Возвращение этих пилигримов причинило ущерб нашему войску не только из-за их [собственного] ухода, но и вследствие того, что охладило воодушевление многих [из тех], кто, охваченные [им] в Германии и других землях, торопились было последовать [за крестоносцами], так что они остались у себя [дома].

В это время к нашему войску был послан некий кардинал — Петр Капуанский [487] , которого верховный понтифик отрядил для того, чтобы уладить упомянутый раздор [488] и переговорить с венецианцами, дабы они обеспечили счастливое предприятие, то есть скорейшую переправу воинства христова в Александрию. И поелику он никак не мог заставить их [сделать это], прежде чем наши не выполнят поставленное им [крестоносцам] условие, то порешили, что простительнее и менее позорно искупить малое зло великим благим деянием, нежели оставить обет крестового похода невыполненным и вернуться на родину, принеся с собой вместе с грехами [еще] и бесславие.

487

Легат Иннокентия III. См. стр. 189, прим. 2.

488

Между венецианцами и князьями крестоносцев.

Они [крестоносцы] обещали исполнить, что те [венецианцы] столь настойчиво требовали, однако, заручившись предварительно от них вернейшим обещанием, что перевезут наших в Александрию и, вооружившись сами, отправятся [с ними].

Глава заканчивается рассказом о том, как аббат Мартин, в смятении от предстоящего пролития крови христиан, попытался получить у папского легата освобождение от крестоносного обета, и о постигшей его неудаче.

VII. Так флотилия поплыла по Адриатическому морю, называемому также Далматинским морем... В быстром плавании [489] , но с тяжким сердцем и удрученные, достигли наши ратники берега страны, лежащей на противоположной стороне. И для того, чтобы долго не тянуть с [этим] делом, неприятным и ненавистным им самим, осадили названный город [490] с большой силой и ужасающим шумом. Три дня они осаждали его, нападая не столько с враждебными [намерениями], сколько скорее угрожаючи, и принудили город к сдаче без убийства и кровопролития. Однако вскоре после того, как город сдался своим победителям, венецианцы в своей неистребимой ненависти разрушили его до основания [491] .

489

Флотилия отбыла из Венеции 8 октября и прибыла к Задару 10 ноября 1202 г.

490

Задар.

491

С этим сообщением хрониста не вяжется пребывание крестоносцев в Задаре в течение всей зимы 1202/03 г.

Так как своим деянием наши подпали под отлучение — ведь они подняли руку на достояние короля венгерского, которое он, приняв знамение креста, препоручил покровительству святого Петра [492] и верховного понтифика, — было сочтено [нужным] послать гонцов к верховному понтифику, чтобы он, милосердно снизойдя к их вынужденной войне, снял бы с них отлучение.

Следуют имена гонцов, направленных в Рим [493] для того, чтобы добиться снятия церковной кары; далее сообщается о благополучном исходе их миссии: папа снял отлучение с крестоносцев, приняв во внимание, что их уступчивость венецианцам и согласие завоевать Задар извинялись обстоятельствами. В связи с этим хронист характеризует Иннокентия III.

492

Апостол Петр считается в католицизме основателем христианской церкви и ее первым главой.

493

Гонцы, в их числе аббат Мартин, прибыли в Рим в начале 1203 г.