История Кубанского казачьего войска

Но другое укрепление, Николаевское, было взято горцами еще раньше 30 марта. Выкупленный из плена 10 июня прапорщик Станислав Неминский, попавший в плен к черкесам при взятии ими Николаевского укрепления, подробно рассказал, как было взято это укрепление. Большая часть гарнизона заболела какой-то эпидемической болезнью. Солдат, могших нести службу, было мало. Несмотря на предупреждение лазутчиков, что горцы собирались взять укрепление Николаевское, комендант его штабс-капитан Евсеев, не доверяя этим слухам, уменьшил ночные караулы: при пушках было оставлено только по два солдата и канонир с зажженным фитилем. Горцы в громадном количестве осадили укрепление и после упорной защиты взяли его. Всех больных они перерезали, а оставшихся в живых здоровых защитников взяли в плен, в том числе и прапорщика Неминского, одетого по-солдатски. Из общего числа находившихся в гарнизоне было убито 2 офицера и 204 нижних чина. Другой свидетель происшествия, старик черкес Кара-Оглу-Цыгмыс, которому как участвовавшему во взятии укрепления досталось при дележе 1 орудие, лично передал такие же подробности вице-адмиралу Серебрякову.

По сообщению войскового старшины Барыш-Тыщенка, 8 июля горцы захватили 45 лошадей у 2-й сотни Донского полка, близ р. Свинной. Донцы отправились на рыбную ловлю, беспечно оставивши лошадей при одном уряднике. При появлении черкесов последний бежал в селение и горцы беспрепятственно забрали лошадей. Но по дороге налетели на них черноморские казаки и отняли 16 лошадей. При стычке с казаками рассвирепевшие горцы изрубили шашками двух уставших от усиленной гонки лошадей, а 27 штук угнали за Кубань. Барыш-Тыщенко, в районе которого случилось это происшествие, получил строгий выговор за недостаточную бдительность донских казаков.

В 1841 году горцы обрушились на Черноморию целым рядом набегов. Особенно богат ими был январь. В 7 часов вечера 16 января партия до 4000 конных и пеших черкесов решила разорить Ольгинский и Славянский посты. Перед рассветом 17 января черкесы переправились через Кубань и разделились на две части. Одна часть двинулась на Ольгинский пост, а другая пыталась взять батарейку в районе Новоекатериновского поста. В батарейке было всего 25 казаков под командой урядника Дижечки. Подпустивши толпу на самое близкое расстояние, казаки встретили ее картечными выстрелами из пушки и учащенной ружейной пальбой. Горцы смешались и отступили. Три раза они бросались на батарейку и три раза отступали под выстрелами казаков. Понеся значительную потерю людьми, горцы совсем оставили батарейку.

То же случилось и с Ольгинским постом, который горцы хотели взять. Вместе с черкесами сюда прибыли отряды войсковых старшин Заводовского и Косолапа. Горцы бросились на казаков, но действием артиллерии были не допущены до казачьих команд. Когда же в свою очередь казаки пошли в атаку на горцев, то последние не устояли и бежали к Кубани. По-видимому, от артиллерийского огня выбыло много горцев из строя, при незначительных потерях казаков.

Того же 17 января соединенные партии шапсугов, абадзехов, убыхов и натухайцев переправились через Кубань в другой части Черноморской кордонной линии, в районе Великолагерного поста, и напали на Елинский пост и Марьинское селение. Но всюду на ближайших укреплениях была поднята тревога, и казачьи команды немедленно поскакали к Марьинской станице и Елинскому посту. Горцы, заметивши это, удалились, после небольшой перестрелки, за Кубань.

Через два дня, 19 января, повторился набег горцев, также окончившийся полной неудачей. До 2000 горцев, переправившись выше Павловского поста, намерены были ограбить Пашковский курень или Армянский поселок, близ него расположенный, но, встретивши мужественный отпор со стороны казаков, ушли обратно за Кубань без всякой добычи.

Еще через два дня, 21 января, горцы несколько раз нападали на обоз, шедший под прикрытием войск в Афипское укрепление, но были отбиты.

А 22 января в Черноморию двинулось скопище черкесов в 5000 человек. Переправившись через Кубань близ Изрядного поста, черкесы напали на Васюринскую станицу. Встреченные пушечными и ружейными выстрелами с южной и юго-восточной стороны станицы, горцы прекратили приступ с этой стороны, а под прикрытием обрыва пробрались с другой стороны, успели ворваться в станицу и зажгли несколько хат. Другая часть скопища проникла в станицу с востока. Здесь стояло орудие 3-й батареи. Артиллеристы выстрелами из орудия старались не пропустить черкесов. Однако последние своей массой задавили ничтожное количество казаков и солдат. Бросившись с шашками на приступ, они перерубили всю прислугу при орудии, убили командира прапорщика Коноплянского, испортили артиллерийский ящик и передок, забрали заряды и 10 артиллерийских лошадей. В станице было всего 400 человек защитников. Они не в силах были сопротивляться пятитысячной разъяренной толпе. Но в это время снизу и сверху Кубани показались команды, спешившие на помощь Васюринской станице. Черкесы, заметивши это, поспешно отступили, сжегши 35 казачьих хат и оставивши на поле битвы 25 тел, которых они не имели возможности захватить с собой.

Между тем полковник Зинченко с командами из Константиновского, Воронежского, Подмогильного, Изрядного и Редутского кордонов и с двумя орудиями бросился в погоню за черкесами и настиг их у переправы. Завязался артиллерийский бой. Пока черкесы переправлялись через Кубань, выстрелами из орудий было убито много горцев, как об этом можно было судить по большому количеству подобранных на виду у казаков тел.

Немного спустя сюда же прибыл с отрядом и 3 орудиями генерал Засс. Принявши начальство над всеми войсками, он переправился с ними через Кубань, но не догнал горцев; аул же прапорщика Шумафа Деукозиона, участвовавшего в набеге с горцами, нашел совершенно пустым и велел сжечь.

Еще в большом количестве горцы напали на Черноморию 24 января. На этот раз общее количество их было не менее 6000 человек. Часть этого ополчения пыталась взять и ограбить Ивановскую станицу, но командир Тенгинского полка с солдатами и 2 орудиями после упорной борьбы отра-зил неприятеля. Тем не менее горцы взяли в плен 3 солдат и 11 пастухов с 244 штуками рогатого скота и 340 овцами.

Другая часть тех же черкесов действовала у Екатериновского и Ольгинского кордонов и в направлении к Мышастовской станице, но всюду потерпела неудачу от быстро собиравшихся к месту действия казачьих команд.

Когда черкесы уходили уже за Кубань, казаки отбили 50 голов рогатого скота, захваченного в Ивановской станице, а 50 голов черкесы изрубили шашками, чтобы они не достались русским.

Тогда же, по сообщению начальника Новогригорьевского поста есаула Луценка, 150 горцев обложили еще с ночи Речинский пикет и на рассвете бросились в атаку с криками и выстрелами; но находившиеся в пикете 20 казаков выстрелами из ружей и фальконета несколько раз отбивали приступы горцев и не дали взять пикета. Есаул Луценко с командой поспешил к ним на помощь. К нему присоединился есаул Майгур с другой командой и 20 казаками 9-го конного полка. Казаки в это время увидели, что, кроме черкесов, обложивших Речинский пикет, через Кубань переправлялось еще до 500 человек неприятеля, а по ту сторону Кубани виднелась еще большая толпа. Луценко дал знать об этом в станицу Старотитаровскую. Горцы, заметивши, что на пути в станицу, куда они хотели направиться, расположены уже были казачьи команды, отступили за Кубань.

Обилию черкесских вторжений способствовала, несомненно, холодная зима, сковавшая воды Кубани. В ответ на действия черкесов снаряжен был целый ряд экспедиций за Кубань. С 27 на 28 января наказной атаман Заводовский поручил войсковому старшине Косолапу составить отряд из 200 конницы и 350 пехоты, при двух орудиях 10-й конной батареи, и двинуться с ними по речкам, впадавшим в р. Абин. Здесь были расположены шапсугские аулы, в которых, по сообщению лазутчиков, собралось значительное количество черкесов, намеревавшихся напасть на Черноморию. Движением карательного отряда имелось в виду разрушить этот план горцев. По пути отряд нашел шапсугские коши, захватив здесь 6 черкесов в плен и угнав 500 голов рогатого скота. Коши же и сено были сожжены. На возвратном пути около 300 горцев пытались атаковать отряд и отнять скот, но безуспешно. Казаки возвратились обратно почти без всяких потерь. Были убиты лишь две казачьи лошади и две лошади ранены.

Вторая экспедиция была снаряжена, по распоряжению Заводовского, 22 марта под начальством войскового старшины Борзика. Отряд в 700 пеших и 300 конных нижних чинов, при 3 взводах артиллерии, был составлен из гарнизонов Алексеевского и Афипского и дежурной команды. С 23 на 24 марта отряд двинулся из Афипского укрепления в аул Пшихор. По этому пути отряду пришлось идти в первый раз. Чтобы лучше ориентироваться, Борзик послал вперед на разведку пластунов. На протяжении 19 верст пластуны дали подробное описание местности, по которой должен был пройти отряд. Конечной целью был укрепленный аул. Он оказался окруженным крепким плетнем и завалами, а дорога к нему неудобна и трудно проходима. Тем не менее к 11 часам ночи русский отряд придвинулся к самому аулу. До рассвета было еще далеко, и отряд мог быть открыт черкесами. Поэтому решено было напасть на аул ночью.

Оставивши у забитых ворот аула артиллерию, под прикрытием 200 человек пехоты, Борзик направил на аул справа и слева две равные по силе части войска, а сам с 200 человек стал против фронта аула. Без выстрелов в условленный момент русские с криками бросились на аул. Пробудившиеся от сна горцы частью бежали в лес, а частью стали отстреливаться в саклях. Захвативши в плен 13 душ черкесов обоего пола, 20 штук рогатого скота и 115 овец, Борзик приказал сжечь аул. Казаки вели так удачно нападение, что ранен был только один из них.