История лаборатории №27

– А ты Энгельский знаешь?
– вопросом на вопрос ответила девушка.

– Но ведь... да, понятно...

– Знаешь? Но откуда?

– А, нет, совсем не знаю, - спохватился Ивик, - просто понял, зачем нужны эти книжки.

– Быстро ты.

Ивик только теперь сообразил, что пьесу будут играть не на всем понятном человеческом языке, а на языке оригинала, раз к ним в Лендал приехал тот самый "Шар". Конечно, они могли бы и выучить перевод, но надежды на это было мало.

Свет потух, оставаясь лишь на сцене, все еще закрытой занавесом. Шум разговоров, передвигаемой мебели и шагов опоздавших становился все реже и тише, преображаясь из общего гула в отдельные всплески, да и тем оставалось жить недолго. Все шло к началу представления.

Кто-то сзади толкнул стул Ивика, заставив его подвинуться к Кри. Не то, чтобы он был против, ведь Кристилла, конечно же, была его подругой, но... Но ведь если он сейчас же не подвинется обратно, она наверняка будет негодовать, а если даже и не будет, то... Словом, жаться к друзьям неправильно.

Однако она почему-то не отодвинулась. Даже, как показалось Ивику, наоборот, подалась к нему. Впрочем, скорее всего ему показалось. Можно, конечно, попробовать положить руку на ее плечо, но ведь тогда точно не отвертеться от объяснений, а попробуй что-то объяснить, когда и сам с собой объясниться не можешь.

Над занавесом появились почти белые, лишь слегка подкрашенные золотым слова, вроде той надписи, что заменяла меню у Альбальта, хотя были и не столь вычурны:

"А'млет, сын короля под горой"

Исчезнув, они сменились на:

Вильяма из Стратфорда

Похоже, что те, кто задумал это, рассудили, что вряд ли кому-то понравится представление, если никто ничего не поймет. Читать же текст в книжечке было не только неудобно, но попросту невозможно, если ты не кошка или сова. С другой стороны, это не оставляло надежды на то, что островитяне потрудились выучить язык местных аборигенов.

"И все таки... может попробовать?
– размышлял Ивик, - может Касп прав... Но быть такого не может... Но может...".

Занавес поднялся.

На сцене стояла пара мужчин, одетых в тяжелые на вид пластинчатые кольчуги и столь же тяжелые шлемы. В руках у каждого было по двуручному гномьему топору, а большая часть лица прикрыта бородами.

Стояли они перед входом в пещеру, закрытом массивными каменными воротами, с слегка светящимися руническими надписями. Занавес же изображал неплохо нарисованные горы, с покрытыми снежными шапками пиками.

Словом, декорации были на высоте. Еще в детстве Ивика многие спектакли обходились и вовсе без декораций, костюмы же ограничивались картонной короной, да кафтаном с пятном от курицы.

Все бы хорошо, если бы не рост "гномов", который по самым скромным оценкам Ивика был никак не ниже 170 сантиметров, что для гномов, даже в сапогах на высокой подошве, было недостижимым.

Пока Ивик восхищался костюмами, актеры начали что-то говорить, как Ивик и ожидал, на Энгельском, так что понять их являлось для Ивика задачей непосильной.

Переведя взор наверх, он удостоверился в том, что там и в правду с пунктуальностью, достойной Рицендальтца, возникает перевод:

Филди. И где же призрак, друг мой Илди? Илди. Не видел я его сегодня. Однако, клянусь брадой своей дочурки, Что выйдет ровно в полночь он, Как враг богов первейший из тумана, Локки - шпик трусов-великанов. Филди. Молись богам, что то не мед в главу твою ударил. Невелика мне радость нос морозить, Когда б я мог бы пить и мед хмельной, и пиво, Пока король, принц Амлет и прочие пируют. Коль не появиться твой дух, В ночную вахту будешь ты стоять на страже, Пока лед шлем к власам твоим не прикует. Илди. Ну как же можно, господин. Еще минуты три аль пять и явится злой дух. Филди. Последняя попытка. Уверен ль ты, что браги лишку ты не выпил, брат? Илди. Смотрите, офицер!

Зачитавшись, Ивик совсем забыл про сцену, а ведь на ней и в правду происходило нечто интересное.

Из дальнего угла выплыло нечто, крайне похожее на призрака. Вместо обычных в таких случаях пододеяльников с намалеванными глазами, в полуметре над сценой плыло облачко, похожее больше всего на призрака, по крайней мере, как его представлял Ивик. Несколько человек в переднем ряду партера вскрикнули, а откуда-то сзади раздался крик:

– Три тысячи чертей! Это же тот самый... господин Аренье де Сарон де Бискв! Но... но откуда...
– крик прервался резко и внезапно, как будто бы того, кто кричал огрели по голове чем-то тяжелым, а то и вовсе застрелили, дабы не мешал смотреть спектакль. К слову, голос показался Ивику смутно знакомым, но времени, да и желания вспоминать, кому же он принадлежит, у него не было.

Призрак же, вместо того чтобы предпринять какие-либо активные действия, просто пофланировал по сцене, исчезнув за противоположной кулисой. Один же из "гномов" все это время удерживал второго, который несколько раз порывался броситься на призрака с топором наперевес.

Илди. Опомнись, брат. Что можешь ты поделать с этим наважденьем? Филди. Отступи в сторонку, брат мой Илди, А то понатыкаю я тебе по первое число, Что будешь ты кричать, как человеческая самка В свой первый раз. Или ты запамятовал, кто тут командир?! Илди. Не трогай духа, командир. Ты лучше в лик его взгляни, А уж потом подумай, можно ль на него Топор поднять. Филди. Что говоришь ты, Илди? Какой там лик, Туман один нечеткий. Илди. А ты взгляни внимательней, Мой командир.

Призрак вновь поплыл, почему- то с той же стороны, что и в первый раз, хотя, по идее, должен был возвращаться обратно. Разве что он успел облететь всю гору. Впрочем, кто разберет этих призраков.

Илди Смотри. Филди. На что же... Но боги, Это ж наш покойный государь. Пусть бороду мне сбреют эльфиянки, Срам свой непрекрывши, Заставив после танцы танцевать В одном исподнем, Коль это не король подгорный. Илди. Все так, мой брат. Король покойный наш. Филди. Но как случилось так, Что духом неприкаянным он ходит В то время, как в чертогах златых, Он должен бы мед с брагою небесно пить?