История Мишеля Боннара: Куранго

Мишель покачал головой:

– У тебя плохие манеры, братец!

– У тебя хорошие, – огрызнулся Антуан, – я пошёл спать. Если она не успеет к утру, утрясать с Ксава будешь сам.

Мишель приблизился к спальне и услышал пение матери. Она сидела перед горящей свечой и работала, беззаботно что-то напевая. Ее пальцы проворно и заученно вышивали причудливый цветочный рисунок на большом полотне. Ткань полностью закрывала её ноги, струясь длинным шлейфом до середины комнаты. Вышивку нарядного платья требовалось завершить к утру.

– Не обижайся на него, Анна, – начал Мишель и осторожно прикоснулся к локтю матери, – всё, что случилось, озлобило его, но он хороший, не такой, каким хочет казаться. Наверное, ему очень страшно.

– Я знаю, Мишель, знаю. И ничуть не обижаюсь. И потом, – она подняла глаза, – если бы он не напомнил, я бы и правда опоздала. Он переживает.

– Давай я помогу тебе!

– Ложись-ка лучше спать, милый. Я скоро закончу и обещаю отдохнуть, – Анна обняла мальчика.

Поцеловав сына в лоб, она строго велела:

– Иди.

Дверь захлопнулась.

– Куранго, куранго, помоги мне!

Красавица выпрямила спину, пальцы зашевелились проворнее.

– Помоги мне, мой цветочек!»

Поль обессиленно откинулся на спинку стула и рассеянно огляделся. С удивлением перечитав написанное, он сперва не поверил тому, что видит. Его глаза округлились, он выглядел растерянным. Взглянув на наручные часы, он вновь перевёл взгляд на экран. Весь последний час пролетел за минуту, отпечатавшись в строчках. Время, неожиданно став гибким, шагнуло вперед на шестьдесят минут, но сейчас оно будто замерло, вынуждая всмотреться в минувшие мгновения. Поль изумленно скользил по тексту, не веря, что сам написал его.

Внутри больше не было ни боли, ни скорби, лишь спокойная пустая тишина, молчание и мир. Отчаянная тревога, что накрыла несколькими часами ранее гулкой волной ненависти, улетучилась, будто никогда не уносила с собой, не заставляла покинуть твердую землю, окуная в зыбкое море страха и безысходности.

Он зажмурился и позволил себе глубокий вздох. Умиротворение плотной, ощутимой густотой овладело им. Новые, не знакомые чувства переполняющей радости рвались изнутри. Душа ликовала и кружилась в невесомом пространстве, ранее недоступном. Неизведанная легкость, справедливость и верность произошедшего наполнили его и породили фантазии: Боннар увидел каменистую, неровную дорогу, полную преград, валунов и ям. Он то всматривался в эту дорогу сторонним наблюдателем, то сам шёл по ней. Он обошёл возвышение, чтобы следом угодить в проталину, наполненную грязью. Отряхнувшись, он сделал несколько шагов вперёд, но угодил в ров, а за ним увидел уходящую в горизонт кривую тропинку, по которой были разбросаны уродливые железяки, похожие на огромные кресты. Рассмотреть проход среди завалов и воронок он не смог.

Стоя перед ямой, Поль воздел руки, запрокинулся и замер на долгие секунды, словно призывал кого-то невидимого на помощь.

Вспышкой в вышине показалась фигура, чьи очертания напоминали его самого.

Медленно спускаясь с небес, человеческая фигура сияла, словно освещенное солнцем облако. Это был он сам, но другой: светлый, радостный и счастливый. Этот другой достиг его и, вонзившись, соединился с телом: руки, ноги, голова стали крепкими, настоящими, родными.

Боннар упёрся лбом в ладони, пытаясь стряхнуть наваждение, но оно не отпускало. Путь, ещё минуту назад каменистый и ухабистый, расчистился и озарился ровным сиянием. Очертания изменились: устойчивая поверхность казалась идеальной, по краям широкой тропы зеленели высокие деревья, пронзая голубой овал неба.

Ничто больше не мешало и не останавливало. Перевоплощение в истинного себя подталкивало оставить в прошлом страхи и опасения.

Не веря себе, Поль испугался, замотал головой, не принимая себя нового. Сомнения сковали и вырвались горячим болезненным вздохом. Сделалось тяжело, руки и ноги стеснили невидимые кандалы. Он сильно зажмурился и, замахав руками, вырвался из видения. Иллюзия стремилась наделить писателя единственно верным взглядом, но память прошлых разочарований вернула в реальность.

Желая прогнать остатки сна, Боннар впился глазами в текст.

– Дедушка, ты даровал мне частичку себя? Получается, я тоже могу!

Рассеянно перебирая строки, он вспыхнул.

– Это ты? – растерялся Поль, – это о тебе?

Потрясенный, он вскочил на ноги и заходил по гостиной, захотел выбежать из комнаты и найти Адама, чтобы поделиться невероятной новостью, но остановился, сел обратно и снова впился глазами в текст.

Чувство, что с этого момента жизнь круто изменилась, вернулось. Лицо приняло выражение спокойствия и умиротворенности.

– Спасибо! Мне больше нечего желать! – тихо сказал Боннар и начал быстро перебирать пальцами.

Глава 2

Глядя на отражение в маленьком зеркале автомобиля, Вики приподняла макушку белого кудрявого парика. Просунув под него карандаш, она с наслаждением почесала голову.

– Ааааааа, – закатила глаза мадам Виагард и провела по ярко-красным губам пальцем, стерев перламутровый блеск, смотревшийся на её лице просто ужасно.

– Не смей! Нарушишь, – напустился на неё Люка и обеими руками поправил блондинистую прическу. Затем слегка ударил Вики по руке, – не трогать!

– Ну Люка, мне жарко! – простонала девушка.

– Надо, Вики! Если мы ему не поможем, жарко станет всем. Надо его женить на ней, иначе не видать нам спокойной жизни еще лет пятьдесят, – со знанием дела произнес Мензони, – от нас с тобой сейчас всё зависит, больше положиться нам не на кого! Понимаешь?

– Угу, – грустно ответила мадам Виагард, прижала парик к спинке сидения и заёрзала, пытаясь не двигать головой.

– Вот он, красавчик, – Мензони кивнул на проходившего мимо худого высокого парня, – картишками промышляет, ну-ну. Всё, иди, – подтолкнул он Викторию под локоть.

– Адам тебя прибьёт, – прошипела Вики.

– Иди, я сказал. – Люка, сидевший за рулём, силой вытолкал девушку из «ягуара» и захохотал.

Вики провела рукой по горлу и пальцем указала на приятеля.

– А потом всех нас прибьёт Поль и закопает в саду, – уже не смеясь, пробурчал Мензони, провожая взглядом фигуру подруги в обтягивающем леопардовом платье. Вики умело двигалась на высоких каблуках, быстро перебирая стройными ножками.

Достигнув перекрёстка, она завернула за угол и проскользнула в круглые массивные двери. Пройдя через холл отеля, девушка толкнула дверь с золотой вывеской Casino и скрылась в полумраке игрального зала.

Оставшись один, маэстро опустил спинку водительского кресла, и, развалившись, протянул руку на заднее сидение. Он извлек из кармана рюкзака бархатный мешочек и вытряхнул на ладонь плоский металлический кружок с неровными краями, который едва помещался в ладони. Вещица напоминала металлическую подставку странной формы или расплющенный от тяжести жетон.

Люка потер металл, сжал его, прикрыл глаза и затих. Его лицо озарила мягкая улыбка, а глаза под закрытыми веками быстро задвигались. Просидев так четверть часа, он торопливо вытащил из рюкзака блокнот, открыл его на чистой странице и начал проворно рисовать. Карандаш выводил круги и линии, оставляя за собой графитовый след. Через час с листа смотрело странное существо с человеческим телом и драконьей головой. Конечности получеловека застыли в нелепой позе. Непропорционально большая голова казалась зловещей. Из прорисованных ноздрей вырывался черно-белый огонь с клубами дыма.