История Нового Каллена — Недосягаемая

Я едва не подавилась водой, чем вызвала закономерное внимание матери. Но чего я не хотела наверняка — так это встречаться с ней взглядом, видеть, как в золотых глазах отражается желание мною обладать. Желание вновь обратить меня в беспомощного ребенка у нее на попечении. Мне было так трудно привыкнуть жить без Тани, что ее возвращение грозилось разрушить тот намек на самостоятельность, что зародился внутри меня.

Карлайл никак не отреагировал на слова Елеазара и принялся задавать Алексу тихие вопросы, проверял зрачки фонариком, и я набрала полную грудь воздуха, не уверенная в том, что смогу произнести хоть слово.

— Он не должен знать о вас. — Уверена, где-то наверху Эмметт только что сказал, что я похожа на Дарта Вейдера, но мне было все равно. — Отвезите Алекса домой, не портите ему жизнь, — сипло произнесла я и замолчала, встречаясь взглядом с Мэнголдом. Тем самым парнем, который позвал меня на День Благодарения даже несмотря на наши общие склоки, тот, что помог мне заправить машину и не давал упасть на скользких парковых дорожках. Тот, что чуть не задушил меня каких-то десять минут назад. Меня пробирало до глубины души, пилило надвое, жгло в адском пламени от болезненного разрыва, что нам предстоял. Ведь любые возможные перспективы нашей дружбы оборвутся после сегодняшнего дня. Если вместо этого не оборвутся наши жизни.

— Слишком поздно, — голос Элис звучал грустно. — Ему придется остаться, мы не успеем…

Я заслонила лицо руками, испытывая приступ ненависти к самой себе и ощущение, что все, к чему я прикасаюсь обращается в пепел. Был прекраснозадым велосипедистом, а станет жертвой кровавой расправы, которую обернут в несчастный случай.

— Сколько у нас времени, Элис? — Карлайл поднялся на ноги, и я неотрывно следила за Алексом, который беспокойно потирал ушибленный бок и плечо. Кто знает, чем именно и насколько сильно моя мать приложила его о многострадальное стекло за спиной.

— Не больше десяти минут. Они уже движутся вдоль реки, — вампиресса вздохнула и взъерошила короткие волосы, бегло осматривая меня и скрываясь в гардеробе.

— Ли, пожалуйста, поговори со мной. — Таня неслышно села на край постели, протянула изящную мраморную ладонь. Неизменный набор ее любимых колец покрывал почти все пальцы. — Я виновата перед тобой, и ты вправе на меня злиться, но если сегодня…

— Если сегодня тебя убьют, то у меня появится возможность корить себя еще и за твою смерть? — прошептала я едва слышно, встречаясь с ней взглядом. Мать ошарашенно вздрогнула и положила ладони на колени, пытаясь выглядеть сильной. Я и не заметила, как все успели покинуть мою спальню и мы остались наедине друг с другом. — Я слышала ваш разговор с Элис тогда в гостинице и понимаю, почему ты не звонила, не писала… Ты хотела спасти себя, ведь я упала тебе на голову так неожиданно и несвоевременно… — Я осеклась, а Таня порывисто приблизилась ко мне, прижимая мое горящее в лихорадке тело к своей груди. Зафиксированная шея уперлась в ее каменное плечо, пылающая щека медленно нагревала мраморную плоть.

— Да, я боялась! Конечно же я боялась, Лиззи! Я потеряла мать, потеряла сестру, а он обещал отнять у меня еще и тебя, если я брошусь им наперерез, если попытаюсь тебя укрыть… — Она с жаром шептала свою правду и не позволяла мне вырваться, отстраниться, будто ждала, что я сдамся и обниму ее в ответ, отпущу все ее грехи и забуду о том снедающем одиночестве, о том, как она меня бросила, ничего толком не объяснив.

— И вот они здесь, и вы все здесь… Как думаешь, мне удастся выторговать ваши жизни в обмен на свою? — с болью прошептала я, и мои губы предательски задрожали. На ее ледяную ключицу упали мои слезы. Она сжала мое тело с такой силой, что, казалось, ребра грозились треснуть. — Ты чуть не убила Алекса, а ведь оказывается все это время он был банальным транзистором, чертовым эмпатом, дар которого раскрылся, когда я со злости перебросила его через пол стоянки! Предвестником этого безумия… Отпусти меня, мне больно… — всхлипнула я, и Таня ослабила объятия, пытаясь утереть мои слезы.

— Сегодня ничего не закончится, Лиззи. Я не позволю им тебя отнять, ясно? Ты — моя дочь. Я здесь не для того, чтобы…

— Я понимаю, что вам просто необходимо поговорить, но у нас нет на это времени. Лиззи, давай немного приукрасим Карлайлов воротник. — Элис влетела в комнату с огромным вязаным шарфом, в который можно было обмотать меня целиком. Я послушно позволила им с Таней меня прикрыть, виновато пряча заплаканные глаза. — Почему ты не рассказала мне раньше, как это произошло? Джаспер бы помог в этом разобраться, — Элис вздохнула и поспешно завязала мои волосы, пока Таня беспомощно бродила взад-вперед по комнате. Перестань же мельтешить…

Таня предпочла игнорировать мою холодность и отстраненность и вела вниз за руку с таким покер-фейсом, словно ничего необычного между нами не произошло. Спасибо, что не подхватила на руки как беспомощного младенца. У меня же просто не было сил на то, чтобы возражать после колоссального выброса адреналина, американских горок эмоций и ошеломления от количества вампиров в округе. Я должна была дрожать от страха, предполагать худшее, плакать, но силы закончились. Я мечтала банально затаиться под кипой одеял и подушек и уснуть. Почему-то вместо того, чтобы думать о вероятном побоище, что здесь произойдет, я пыталась найти веский аргумент для того, чтобы предотвратить смерть Алекса. Даже у меня были три спокойных года, прежде чем вампирская правда выросла в реальную угрозу моей жизни сегодня. Ничего этого бы не произошло, если бы я не появилась в школе, если бы его искренняя дружелюбность не вынуждала заводить знакомства с соседями по парте… Ведь теперь я лишила его человеческого будущего…

Таня усадила меня на мягкий обеденный стул, и я уткнулась взглядом в собственные колени, острыми углами торчащие из-под мягких домашних штанов. Гости близко, а я похожа на большой вязаный клубок, с горящими от жара щеками и заплаканными глазами. Алекс безмолвно сидел буквально в метре от меня, но не спешил ни заговорить, ни даже взглянуть. Я, в свою очередь, тоже была не готова встречаться с ним взглядом и испытывать новую порцию эмоций.

— Температуры почти нет, но меня беспокоит твое состояние, — Карлайл присел на соседний стул и на несколько секунд приложил ладонь к моему лбу, другой рукой зачем-то считывая пульс. — Сможешь проглотить таблетки или лучше сироп? — обеспокоенно спросил доктор, и я попыталась отрицательно мотнуть головой, но банально не смогла из-за шины.

— Сироп, — шепнула я, и Карлайл поднялся, внимательно оглядывая Алекса за моей спиной. Таня отошла к Розали и Эсме, но я в буквальном смысле чувствовала ее взгляд, что прожигал затылок и ключицу.

С большим трудом мне удалось выпить лекарства, и доктор передал Алексу две капсулы, которые он закинул в рот без единого вопроса.

— А теперь послушайте меня очень внимательно, это чрезвычайно важно, — доктор обращался только к нам и выглядел настолько серьезным, что у меня ощутимо засосало под ложечкой. — Я не могу предположить, что именно будет происходит здесь через несколько минут, но вы должны запомнить: сидите как можно тише. Никоим образом не привлекайте к себе внимание. И не вступайте в диалог, если только я не попрошу об обратном.

Я безмолвно качнула головой, и Карлайл прошелся взглядом по притихшему Алексу, поджимая тонкие губы. Как будто по команде вампиры в комнате пришли в движение: Таня выступила из-за моей спины и перегородила мне видимость, Эмметт и Розали остановились возле Алекса. Одного короткого взгляда хватило, чтобы определить крайнюю бледность парня. Мне даже показалось, что его колени дрожат.

Вдруг взоры всех вампиров разом обратились в сторону главного входа, в то время как Джаспер неспешно обводил взглядом окна по всему периметру столовой.

— Дом окружают, — тихо пробормотал он, и Эмметт с задорной улыбкой принялся потягиваться и разминать каменные мускулы; старая привычка. Елеазар остановился по правую руку от Карлайла, и я видела, как сильно он напрягся. Эсме сжимала руку мужа и беспокойно осматривала семью, при взгляде на меня ее лицо смягчилось, будто она пыталась меня приободрить. Где же Кармен? А Кейт и Гаррет?..

Джаспер покровительственно держал Элис за талию и словно реагировал на шум, недоступный другим. Мое сердце пропустило удар, когда тяжелое дерево входной двери отразило два размеренных стука.