История Одного Андрогина

– Разумеется! – сказал он, нечто оживив свой взгляд.

– Тогда я жду вас и вашего мальчика первого сентября. – сказала миссис Лоу, после чего лица обоих спустили свой груз.

То ли Билл действительно был настолько неотразим, то ли миссис Лоу не смогла переступить через покойную Синди, но первого сентября Натаниэль пошел в школу. И перед тем, как он пошел туда, Билл сказал ему:

– Учти, в Брэйнтри меня знает каждая собака. Не дай бог, тебе придет на ум где-либо слукавить. – намекая на прошлые замашки Натаниэля.

Но Натаниэль даже не думал о подобном. Он попросту был благодарен Биллу за его прогиб перед ним. Теперь он хотел заслужить доверие стариков. И если он будет делать все правильно, особенно так, как хочет этого Билл, то у него обязательно получится влиться в их доверие и стать чуточку свободнее. Он пытался быть мудрее.

Теперь каждое утро Натаниэль садился на велосипед и проезжал около восьми километров к своей новой школе. Большую часть дня он стал проводить в тихом, милом городишке, избегая хоть какой-то части работы на ферме. Ему нравилось здесь. Брэйнтри – типичный английский городишка с населением не более 30000 человек. Люди, проживающие здесь, миролюбивые провинциалы, фермеры, приезжающие сюда торговать своим урожаем (как Билл), и остальные простолюдины, которые абсолютно не разбирались в высокой моде, но почти поголовно знали свою местную легенду Синди Уолкотт. И в неком плане Натаниэль гордился этим.

Он ехал на своем велосипеде, чувствуя ветер на своем лице, и улыбался. Он просто улыбался от жизни, которая, как ему казалось теперь, не так уж и безнадежна. Да, за его спиной была вся та же ферма, к которой он вернется после обеда и станет заниматься все той же, уже наскучившей ему работой, которая не прекращалась. Но, похоже, Натаниэль стал чувствовать себя сильнее. Он стал понимать многие вещи и даже Билла, с которым тоже можно было идти на примирение время от времени. Он стал приспосабливаться к своей новой жизни, и его депрессия стала отступать. Он, наконец, научился прятать отчаяние, дабы его никто не видел. Натаниэль двигался вперед, и главное, что он сам осознавал все это.

XI Глава

Ферма Уолкоттов

1986 год

Шла зима нового года. Ежедневный кропотливый, нудный труд заменили нудные, бездельные зимние морозы. Это успокаивало Натаниэля, после столь тяжелого сезона на поле. Он не хотел очередного лета, он возненавидел это время года. Поэтому он наслаждался зимой.

Иногда он ловил себя на мысли, что ему не хватает общения. С Биллом, кроме как по делу, ему не было о чем говорить. Тот не любил пустословить. Катрин казалась ему глупой, и порой она откровенно нудила Натаниэлю разными бессмысленными разговорами о быте, семье и сериалах. Он стал закрываться в себе.

Натаниэлю нечего было делать, как только закрываться в ванной и смотреть на себя в зеркало. Все привлекательнее он казался самому себе. Его лицо нечто менялось. И Натаниэлю нравилось наблюдать за собой в зеркале. Порой простоит так час у зеркала, а то и два. Все тяжелее ему было расстаться со своим отражением. Все больше он мечтал о будущем, в такие моменты.

Долгими зимними вечерами его накрывала ностальгия, и он вспоминал о Синди. Смотря на ту самую бумажку, найденную им в одном из ящиков в шкафу, он терзался вопросом: «Что за адрес – Хаунслоу. Виттон 75?»

Когда шел снег, Натаниэль просился у Уолкоттов погулять, хотя бы с часок, в Брэйнтри. Он любил снег. Он любил слушать его хруст под своими ногами и думать о чем-то. Но Билл наотрез отказывал ему в этом, мотивируя это тем, что Натаниэль и так ходит туда в школу и может вдоволь нагуляться по дороге туда и обратно, плюс на перерывах между уроками.

Но это было не тем, что нужно Натаниэлю. В своей новой школе Натаниэль до сих пор не нашел себе друзей. Ему даже не хотелось. Все эти не далекие дети вызывали отвращение у него своим поведением и отношением к нему. Некоторые подростки, особенно парни, глумились с его внешности, говоря что-то вроде: «Этот парень выглядит как девчонка», «Это вовсе не парень, это девочка». Многих бесил тот факт, что Натаниэль сын знаменитой Синди Уолкотт, мол, он всю жизнь купался в алмазах, а задницу ему подтирали фунтами стерлингов. И когда завидные лопухи встречали его в коридоре, они любили взять его за шкирку и позлорадствовать над ним.

– Как тебе реальная жизнь? А? Как тебе живется на ферме? Наверное, каждый день подставляешь свою жопу петухам. Ко-ко-ко. А-ха-ха-ха!.. – говорили они, насмехаясь.

Но Натаниэль ни в коем случае не желал отвечать своим обидчикам тем же. Чаще, он пытался игнорировать их. Конечно, некий осадок обиды оставался в нем после подобных встреч с не приятелями, но он пытался быть мудрее. Прежде всего, для самого себя. Приходя после школы, он заходил в ванную комнату и находил успокоение в зеркале. Держа в голове все насмешки, направленные на его внешность, он смотрел на себя в зеркало и думал лишь о том, что все ему просто завидуют. И скоро люди не смогут скрывать своего восхищения перед его внешностью. Скоро они не устоят перед ним, собственно, как и он сам.

Однажды, долго сидя в ванной комнате, Натаниэль, вовсе обнаженный, рассматривал себя и заметил свое недержание перед собой. Он заметил, как его член набух, увеличившись в размере, и при каждом прикосновении к нему, он становился все более импульсивным, словно хотел еще. И положив обе руки на чуть оволосевший лобок, Натаниэль почувствовал неистовый момент возбуждения. Он возбудился на самого себя. Он понял это, и это ему понравилось. Он обхватил свой пульсирующий член ладонью правой руки и стал дергать его движением вперед-назад. Приоткрыв рот от приплывающего в его тело удовольствия, он делал это все быстрее и быстрее, активно рассматривая себя в зеркале. Лицо, грудь в стадии бутона, член – он все больше возбуждался, когда видел в отражении все это. Его рука дергалась все быстрее и быстрее, его вдохи и выдохи также ускорялись. Минута, две, три… Все быстрее и быстрее. Он, вдруг, стал чувствовать накопление чего-то у себя внутри. Это оргазм приплывал в его физические ощущения. И Натаниэль решил добиться этого, не отступая. Что-то хотело вылезти наружу.

Он мастурбировал словно обезумевший. Чувства предвещали ему взрыв. И он сейчас будет. Он уже рядом. Он уже достигает его члена и – да, свершилось. Вот он пик. Вот она нирвана. Белая жидкость выстрелила из его члена, словно пистолет из которого давно не стреляли. Несколькими брызгами, она, содрогаясь от движений рук Натаниэля, стала падать в умывальник и частично растекаться по его пальцам. Все тело Натаниэля покрыли теплота и удовольствие.

Он смотрел на себя в зеркале. То на лицо, то на член в своей руке. Он испытывал счастье. Ему безумно понравилось это. Он желал повторить. Вновь и вновь. Раз за разом, закрываясь в ванной комнате, Натаниэль мастурбировал, милуясь собой. Где-то в своих мыслях он ловил себя на том, что данное поведение не присуще здоровому человеку. Он понимал, что влюбляется в свое отражение в зеркале, и не может устоять перед ним даже в сексуальном плане. Но ничего другого он с собой поделать не мог. Как только он возбуждался, он делал это и ни о чем не беспокоился боле. Теперь, вечерами, у него появилось занятие.

Натаниэль взрослел. В семье Уолкоттов все расклады оставались на своих местах. Билл так и был бурчливым антагонистом, Катрин все той же добродушной глупышкой. За то время, которое Натаниэль жил здесь, они уже настолько хорошо узнали друг друга, что временами попросту надоедали друг другу. Билл перестал обращать внимание на внешность Натаниэля, и тот начал потихоньку отпускать свои волосы, как ему хотелось этого и раннее. Работы все прибавлялось, ибо с каждым днем старик все больше ленился, так как знал, что у него есть «раб». Все лето Натаниэль практически сам тянул на себе все хозяйство. Это его убивало, но главное, лишь бы Билл лишний раз не трогал его. Иногда он тосковал по старым временам, зажимая в руке своего ангела на цепке. Но он знал, что сейчас он ничто не сможет сделать. Нужно время и терпение. И Натаниэль встретил очередной новый год на ферме.

Одним утром он проснулся от звука выстрела ружья. Начиналось очередное лето. Открыв глаза, Натаниэль понял, что Билл начал свой сезон охоты на ворон.

Выйдя на порог дома, он посмотрел на Билла, который с ружьем в руках стоял в нескольких метрах от него. Прищурившись, он смотрел в поле, и когда повернулся к Натаниэлю, то сказал:

– Чего так долго спишь? Пора работать!

И снова Натаниэль принялся за работу. День за днем, с утра до вечера он пропадал в поле. С каждым разом ему было все легче, ибо это стало для него привычным. Его худое тело стало более выносливым, а его руки покрылись венами рабочего. Ему не нравился вид своих массивных вен на тонких руках. Он стал замечать, как его фигура крепнет. И он не совсем был в восторге от этого.