История одного гоблина. Два в одном

– Ты лучший, – не оборачиваясь зашептала принцесса. – Он стал Кхинь кхуном. Вы бы назвали его фурором. Правда, фуроры всегда были немного мельче, что ли. Разве только легендарный Пхунорон... но, кажется, даже он был не таким большим.

***

Высоты огромных ворот как раз бы хватило, чтобы в них смог легко пройти, не зацепив рогами потолок, чудовищно огромный Каввель. Он хотел раздвинуть огромные створки, но просто сорвал одну из них и отбросил в сторону. После этого великан замер в нерешительности при виде Квви. С губ исполина срывались капли свежей крови и падали вниз, пачкая обрывки одежды, кое-как прикрывавшие мускулистое тело. Видимо, по дороге он успел перекусить еще кем-то из пленников Меридианы. Фурор буравил стража тяжелым взглядом налитых кровью глаз. Квви тоже застыл, втянул несколькими носовыми отверстиями воздух и засмеялся. Звук оказался на редкость жутким для ушей смертных.

– Давненько, давненько... – словно окунаясь в воспоминания, пробулькал Квви, оставаясь на месте и угрожающе демонстрируя огромные когти на лапах.

Гарб бесстрашно выступил вперед и постучал посохом об пол, чтобы экс-минотавр обратил внимание на него.

– Эй! – обратился он к громадине. – Это я Гарб, помнишь меня? Я твой друг.

Хиенна хотела его остановить, но потом передумала.

– Больше мяса? – вопросительно рыкнуло чудовище, которому немаленький Квви едва доходил до пояса. – Пузо битком. Больше не могу жрать.

– Тем лучше, – немного расслабился гоблин и предложил. – Давай просто поговорим?

Каввель наклонился поближе.

– Пищишь тихо, слышу плохо, – не сдерживая зевок, сообщил гигант, присаживаясь на пол между распахнутыми дверями. – Говори.

– Ты вспомнил меня? – прокричал Гарб как можно громче.

– Хм, – задумался великан, потирая подбородок и в упор глядя на шамана. Его взгляд задержался на посохе, и глаза налились кровью еще больше. – Ты бил меня!

Сердитый рев заставил гоблина в испуге отскочить назад и забормотать заклинание щита.

Квви подполз немного ближе, занимая место, на котором стоял Гарб, и заслоняя остальных своей спиной.

– Послушаешь мои стихи? – вкрадчиво булькнул он, переходя на более понятный для потенциальной жертвы всеобщий.

– Ты воняешь! – укоризненно рыкнул в ответ фурор.

– Да, есть немного, – сокрушенно произнес страж. – Тут негде помыться – вся нормальная лава снаружи. Разве только в чьей-то крови, но даже такой душ бывает очень редко.

Великан оглушительно заржал, запрокинув голову, словно услышал очень смешную шутку.

– Давай стихи! – в перерывах между смешками, смог выдавить из себя Каввель. – Хочу!

– Всем заткнуть уши, – предупредила остальных Хиенна.

Одновременно зажимать и нос, и уши оказалось неудобно, но почти все компаньоны справились.

Квви воодушевленно набрал воздуха в увенчанную шипами грудь и начал:

Я сижу на цепи,

Детка, где же ты?

Паутиной зарастаю,

Без тебя я угасаю.

Приходи скорей,

Теплом тела согрей!

Я большой ротозей,

У меня нет друзей!

Если ты не придешь,

Стану сразу как вошь!

Не могу без тебя,

Делай, как я,

Делай, как я! Еу!

Страж ворот не мог из-за опущенных век видеть, что происходило с фурором во время декламации, но другого эффекта вряд ли ожидал. Каввель устроился поудобнее и начал внимать. С каждой новой строчкой его морда все больше становилось похожа на застывшую маску отвращения. Фурор попытался встать, но вдруг оказалось, что сделать это непросто: неведомая сила удерживала его на месте. Исполин злобно зарычал. Ответом ему была новая волна речитатива:

Я предел твоих мечтаний,

Не люблю твоих метаний.

Ты скажи да или нет,

Я не приму плохой ответ.

Будем вместе страдать с тобой,

Это будет нашей мечтой.

Чтобы вместе всю жизнь прожить,

Приходи ты со мной тусить!

По заткнутым ушам компаньонов как будто прокатился гномий паровой каток – Каввель все-таки смог преодолеть удерживающее его заклятие и с диким воем бросился бежать обратно в сторону ритуальной залы, не дожидаясь третьей порции пытки. Кошмарный звук скрыл шум падения двух тел, и только обессиленный Аггрх в полуобморочном состоянии заметил, что это были Адинук и Муфад’ал.

Один и не думал затыкать уши, вознамерившись во что бы то ни стало услышать первые в своей жизни образцы демонической поэзии. Другой в силу исключительных ментальных способностей просто не мог не услышать. Да и падать в обморок для него уже почти вошло в привычку.

***

Придя в себя, бард первым делом попытался нащупать зеркальце. Не найдя, расстроился, хоть и не сильно. К новому облику он уже почти привык.

– Это так знакомо, – поежился Адинук и легко поднялся на ноги. – Когда стал каменным истуканом, уже месяца через два тянуло почти точь-в-точь такое же писать. Но записать я тогда не мог, а память подвела, так что совсем ничего не запомнил.

На высказывание эльфа никто не отреагировал должным образом, и он даже слегка обиделся. Другие в этот момент были заняты шушуканьем перед сломанными воротами. Изредка одна из голов быстро поднималась, чтобы убедиться в отсутствии угрозы и затем вернуться в исходное положение в кругу других голов.

– Но он наш друг! – жарко возражал кому-то Михель.

– Ты уверен, что этот друг не станет тебя есть? – слабым голосом ответил ему Аггрх.

– Так он, типа, наелся уже, – так же слабо попытался пошутить Антонио.

– Я думаю, стоит хотя бы попытаться, – высказал мнение Гарб.

– По-моему, вашему другу так даже лучше, – встрял в разговор Муфад’ал, и все осуждающе на него посмотрели.

Дьявол ничуть не смутился и решил подкрепить свою позицию доводами.

– Надеюсь, все помнят про его проклятие? – елейно поинтересовался он, почесывая места недавних ожогов.

Новая шерсть уже начала пробиваться сквозь розоватую кожу, которая, судя по всему, нестерпимо зудела.

– Ну, помним, и че? – бесцеремонно перебил его Антонио.

– А то, мой юный невежливый друг, что его проклятие носит божественную природу. Это значит, что оно подчиняется законам, установленным самим Део, будь проклято его имя.

– И, как любой закон, его можно нарушить, – прервала молчание Хиенна.

Муфад’ал бросил на нее оценивающий взгляд.

– Не нарушить, а обойти, моя неопытная госпожа, – с усмешкой возразил жахани. – Вам пуутам лишь бы нарушить что-нибудь. Всегда есть лазейка, и для минотавра она нашлась сама собой.

Адинук осмотрелся, нет ли поблизости Квви, но страж ворот, вероятно, сообразил, что охранять все равно пока нечего, и убрался в свою нору.