История одного оборотня

Джеймс было испугался что вот прямо сейчас Сириус заставит его куда-то ехать, но надежд наш друг не оправдал, только подмигнул ему и громко предложил мне посоревноваться в скорости. Конечно, я бы проиграл. Я по сравнению с ним катался как пьяный Хагрид (видели один раз, между прочим). Слушать меня вновь не стали, и вот мы уже стояли на изготовке. Вернее, он приготовился, а я стоял как обычно. Он чуть наклонился вперед и озарил меня поистине дьявольской ухмылкой. Такой обычно Снейп первогодок пугал, но и у него вполовину не так страшно получилось. Джеймс скомандовал старт, обиженно махнув рукой, и мы понеслись. Нет, катался я на уровне, и мог составить небольшую конкуренцию Сириусу, но я тратил слишком много энергии на лишние движения типа размахивания руками. Он же, в отличие от меня, просто сложил их за спиной. Ветер свистел в ушах, лед под ногами предсказуемо скрипел и легкий мороз щипал глаза. Гнаться так было скучно, и я поглядел на Сириуса. Он даже и усилий не прилагал никаких, чтобы двигаться. Это обижало, ведь вскоре я остался единственным, кто ни с каким даром не родился. На щеках друга появился легкий румянец, волосы из-за скандальной шапки выбились, а в остальном он выглядел как прежде. Шарфа на шее не было, и я пожалел того, кому под ноги он попался. Интересно, можно ли характером вещь заразить?

Мой взгляд был замечен, и меня снова озарили самодовольной ухмылкой. Разве стоил Азкабан даже секунду этой жажды и радости жизни? При свете солнца он мог спокойно хвастаться самым натуральным синим оттенком глаз, какие только можно было представить. Забавно, ведь порою их с уверенностью можно было определить как серые. В них нельзя было утонуть (да-да, я тоже присутствовал на вечерах чтения валентинок Сириусу), но попялиться минут пять вполне можно было. Я много раз проклинал тех, из-за кого эти глаза потеряли свой цвет, из которых пропала самая сильная жажда жизни и радости, но я гордился тем, что все же маленькие радости жизни для него еще остались.

Я не помню, кто победил. И победил ли вообще. Это было неважно, ведь в середине гонки нас с горем пополам догнал Джеймс, пыхтя как паровоз и размахивая руками, как птичка. Он не выдержал пренебрежения к собственной персоне и поборол страх грохнуться на твердый лед . Он объехал меня с другой стороны, и зачем-то мы взялись за руки, да так и доехали до конца, хваля Джеймса и подшучивая над ним же. На шее Джеймса болтался тот самый потерянный шарф. Очевидно, он подобрал его по пути.

Сириусу приспичило поменяться местами, и вот он стоял меж нами, крепко держа нас за руки. Перчатки он предусмотрительно снял, однако мы продолжали не понимать, чего он затеял. Он ждал. Со всех сторон к нам покатывали люди, явно довольные нашими сегодняшними представлениями. И как только подъехало довольно большое количество, он принялся нас раскручивать. Кто же виноват, что мы автоматически ухватились за тех, кто был рядом? И разве ж виноваты они, что принялись хвататься дальше? Понятия не имею, как он собирался останавливаться, но он и не собирался, видимо. Лед под ногами трещал немилосердно, ведь вся нагрузка приходилась в одной точке, под ногами у Сириуса. И когда по нему уже пошли трещины, он застенчиво разжал руки. А мы полетели в разные стороны. Я даже помолиться не успел, но все обошлось для нас с Джеймсом - мы были первыми, и нас ожидала вполне себе мягкая посадка. То, что пора сваливать, было очевидно, как только я посмотрел на огромное количество народу, возлежавшее на льду благодаря Сириусу. Но разве ж мог Блэк свалить так некультурно? Нет! Мы устроили паровозик небольшой, человечка на три и с громкой песней (вот уж не помню какой) покатились к выходу. Руками размахивали. Знаете танец такой, где паровозиком идут и в какой-то момент синхронно какую-нибудь часть тела вскидывают в воздух на определенных словах? Вспоминать стыдно, ну честное слово.

Не думайте, что мы простили Сириусу его безумные идеи. В снегу поваляли и шарфом задушили, еще как. Я отчаянно надеялся, что на этом приключения закончатся. Кажется, я даже перестану писать это словосочетание. Понятно же, что нет.

Обед выдался ранее обычного. Женское собрание только входило во вкус, и нам снова пришлось покинуть дом. Первым выбежал Сириус, чьи щеки не выдержали костлявых рук бабушек, которым они очень понравились. Мы были предоставлены сами себе, и это нас никак не задевало. Прятки, предложенные хитрющим Поттером, были приняты на «ура», и первым водить выпало ему. Зимнее солнце садилось рано, но было еще довольно светло, чтобы включить в радиус игровых действий еще и перелесок за домом Джеймса. Считалось, что огни на проселочной дороге за ним освещают лесочек достаточно хорошо, если что случиться. И это что-то случилось.

Первый кон сыграли быстро, хотя и не могли меня долго найти. Я укрылся в развалинах каменного сарая, что стоял чуть подальше и в глубине лесочка. Но как только начали звать, вышел и напугал ребят изрядно. Повыл из-за спины. У меня качественно получается, большой опыт. За такой прикол и получил право воды во втором туре.

Джеймса я нашел сразу - он прятался в сарае и очень громко шумел всякими лопатами, пока туда залезал. Но Сириуса… Я не смог его найти, хотя и долго искал. Я позвал Джеймса, и он с воодушевлением принялся мне помогать. Мы пару минут восхищались, как круто спрятался Сириус, но противный червячок тревоги все чаще давал о себе знать. Мы забеспокоились, хтя и не знали точно, отчего. Мы звали его, обходили весь лесочек, и не находили.

Беспомощность. Я не люблю ее, хотя все чаще оказываюсь в ее власти. Сколько раз я оказывался не в состоянии помочь кому-либо, что почти смирился. Но тогда я не собирался сдаваться. Мы обошли все еще раз. И еще. Солнце почти село, и в сумерках шансы найти друга уменьшались.

Я шел уже четвертый раз по одному и тому же маршруту, когда краем глаза заметил на маленькой версии полянки черный провал. Огромную дыру. Я подозвал Джеймса. Сомнений не было, это было единственное место, где мы не смотрели. И лучше бы никогда в жизни не смотрели.

Это было очень похоже на гигантский ручей без воды, но засыпанный с обеих сторон. Глубина была чуть больше моего роста, но сверху еще лежал снег. Мы нашли его там, в самом низу. На вид Сириус практически не пострадал, но его лицо было неестественно бледным, и он был без сознания. Страшная картина для человека найти друга таким. Но еще страшнее сознавать, что ты слишком слаб, чтобы достать его оттуда. Время шло. Сириус лежал там слишком долго, по своей привычке в расстегнутом пальто, которое, несомненно, намокло, ведь земля внизу была сырая. Мы думали. Один из нас мог спуститься вниз, но поднять Сириуса так высоко, чтобы наверху его принял дугой, не мог никто из нас. Слишком высоко, слишком мокро и слишком холодно. Далеко, мы не могли бежать за помощью, он лежал там слишком долго, и с каждой секундой риск переохлаждения или воспаления легких возрастал.

Джеймс решительно спрыгнул вниз. Он приподнял Сириуса только чтобы он не лежал на мокром, но это было в большей степени бесполезно. Его одежда и так намокла. Я в нерешительности схватился за палочку. Ни «Accio», ни «Wingardium Leviosa» нельзя было применять к живым, но больше я ничего не умел. Да, я знал «Reducto» третьего курса. Но чем могло мне помочь взрывающее заклинание? Могло. Я мог им выбить подобие ступенек, чтобы по ним мы с Джеймсом смогли поднять Сириуса. Могу поклясться, что никто до меня подобным образом заклинание не использовал, но тогда было абсолютно плевать на то, зачем, по сути, придумали заклинание. Оставалось только молиться, что рядом нет магглов. Вылететь из школы и расстаться с друзьями я не хотел.

Уже поздно вечером, когда мы сидели на кухне и отогревались, мистер Поттер рассказал, откуда там могла взяться такая дыра. Когда строили дорогу за лесом, а затем еще один поселок, строителям нужна была поляна, чтобы где-то оставлять машины. Поблизости была лишь одна. Но, вот досада, прямо посередине нее проходил ручей. Строители, недолго думая, быстро засыпали его песком, надеясь, что на их век хватит. Хватило. Но по дну ручья продолжала течь вода, постепенно вымывая песок. Вероятно, что в одном месте песка было критически мало, и именно на то место умудрился наступить Сириус, когда шел спиной вперед от нас.

Ушиб на затылке Блэка был залечен, сам Сириус был закормлен зельями, молоком и медом, а затем уложен в кровать, где был завернут в три одеяла и продолжал ныть, что он ненавидит болеть. Наши нервы были и без того расшатаны. Я молчал и читал книгу, устроившись в кресле рядом с его кроватью, а Джеймс беспокойно мерил шагами комнату, поминутно высказывая, что нам пришлось пережить и что могло случиться. Он не смог справиться с последствиями таких переживаний, и был зол, да и нытье Сириуса делу не помогало. Мне пришлось громко захлопнуть книгу и высказать все, что я обо всем думаю.

Безусловно, в том, что игра состоялась, виноваты были мы все. Виноваты в том, что не подумали, не остановились с наступлением сумерек. Но одновременно с этим Сириус не был виноват в том, что оступился и неудачно упал на спину, ударившись обо что-то и потеряв сознание. Ни я , ни Джеймс не были виноваты в том, что не знали подходящих заклинаний и не решились бежать за помощью. Нас можно было понять. Если Джеймс и злился, то он должен злиться только на себя, и если Сириус ныл, то виноват в таком лечении только он сам, и, черт возьми, я не был обязан все это выслушивать. Мне необходимо было срочно обвинить во всем себя, чтобы в следующий раз этого не допустить, а два этих осла мне порядком мешали!