История одной грешницы

Я бы может тоже поиграла и в тарелку, и в волейбол и вообще, так же беззаботно бы носилась по пляжу. Но… Барьер внутри не давал.

— Это не так. Кто-то же должен трезво смотреть на жизнь. И я не делаю ничего из того, что мне не нравится и не хочется.

— То, что тебе нравится и хочется, ты тоже не делаешь. То есть ты не делаешь абсолютно ничего.

Самое раздражающее было то, что в какой-то степени Вел был прав.

— Человеческая жизнь так стремительна и скоротечна. Смотри, жалеть будешь на смертном одре, — хмыкнул мужчина, — просить дать второй шанс, отправить на перерождение. Начнёшь торговаться душой за вторую жизнь…

— Ты о чём? — не поняла я его философии, не поворачивая головы к мужчине, а неотрывно наблюдая за игрой Амодеуса и Катарины.

— О том, что разреши себе жить.

— Я и не запрещаю, — повела плечами, словно скидывая непрошеный совет.

— Ну-ну. Ты себя пытаешься обмануть или меня?

Я задумалась. Всё, что я в последнее время делала — делала по инерции. Потому, что так нужно. Так должно быть. Чего я хотела на самом деле, я уже и не могла вспомнить. Меня, честно говоря, утомляла моя жизнь, как бы странно и страшно это ни звучало.

— Во что отец ввязался? — спокойно спросила, уводя такую колкую тему от своей персоны. Не хотелось лишний раз бередить внутренние тревоги.

— В сделку, которую еле тянет, — уклончиво ответил Вел.

— Вы ведь не инвесторы.

Перевела взгляд на мужчину, тут же столкнувшись с любопытствующим взором фиалковых глаз. Сейчас он смотрел исключительно на меня, пытливо и, даже как-то снисходительно.

— Н-да? А кто, позволь узнать? — впервые в глазах мужчины вспыхнул неподдельный интерес.

— Мафия, — выпалила я, ожидая реакции мужчины.

— Мафия действует грязно. А мы действуем всегда открыто и чисто. Да, лукавим иногда. Но наши договора надо читать полностью, в особенности то, что мелким шрифтом.

— Скажи честно, отец проиграл в карты? Задолжал кому-то большие деньги?

— Не деньги, — перевел взгляд вновь на Амодеуса и Катарину и нахмурился. Я проследила за его взглядом и усмехнулась.

Рина чувствовала себя настолько весело и беззаботно, и носилась как счастливая влюбленная дурочка по пляжу, раскидывая босыми ногами песок.

— Впервые вижу его таким, — кивнул Вел в сторону блондина, — чтобы обычная женщина учила Амодеуса веселиться и жить. Зачастую он сам выполняет роль соблазнителя.

— Зато Рина в своём репертуаре.

От одной мысли, что малознакомый мужчина может пользоваться моей младшей сестрой, в крови вскипело негодование и, видимо, оно отразилось на моем лице.

— Не переживай, у Катарины своя жизнь, ты не должна её опекать. Она должна совершать свои ошибки, научится видеть хорошее и плохое самостоятельно, — бархатный голос мужчины словно тихая, но грубая, сложная и невероятно красивая музыка для ушей.

— Я боюсь, что её сердце будет разбито, — промолвила я, выражая свои опасения и взглянула вновь на Вела, — она ещё неопытна, юна.

— А что ты скажешь о себе? — прищурился брюнет. — Я услышал, какая твоя сестра. А какая ты?

Я пожала плечами неопределенно. Если бы я знала ответ.

Мужчина приблизился ко мне, сократив расстояние до опасных пятнадцати сантиметров, не больше, и прищурившись, вглядывался проникновенным фиалковым взором в мои глаза.

Вопреки своему смущению, я не отвела взгляд, выдерживая.

Широкая горячая ладонь неспешно коснулась моей щеки, шероховатые подушечки пальцев скользнули к подбородку, чуть приподнимая его, заставляя смотреть в глаза Велу.

— Ты очень красивая девушка с невероятной красивой, манящей душой. Достаточно мудрая. Всё, что тебе мешает — твои рамки. Тысячи моих клиентов на смертном одре говорили множество раз о том, что нужно жить. Для себя. Ловить моменты — а они в мелочах. Что тебе мешает, Кристина?

Его глаза завораживали. Я даже не особо слушала, что он говорит, и лишь подавляла в себе желание поцеловать его. Коснуться его губ своими. Узнать, как он целуется. Ощутить его вкус. Провести хоть кончиком языка потенг манящим чувственным губам. В его глазах сецчав видела отражение своего лица… Интересно, какой он меня видит?

Словно услышав мои мысли, брюнет чуть склонил голову, так, что теперь я ощущала его горячее мятное дыхание и чуть усмехнувшись, тихо произнёс:

— Не бойся.

Сейчас, словно весь окружающий мир замер. Перестал существовать. Я же чувствовала, как гулко колотиться сердце в груди, в приятном волнении от его касаний и близости…

Глава 9.

— Вот и яхта! Какая огромная! — заявила радостно Катарина совсем рядом с нами, заставив меня выйти из этого волнительного трансового состояния, в которое вогнала себя сама, смотря на мужчину, который обезоруживал одним своим присутствием.

Я спешно отстранилась, и спрятала смущённый взгляд от черезчур пронзительных глаз Вела.

Катарина уже мчалась в сторону прибежища яхт, и я проследила взглядом за её направлением. Там, возле пристани, нас уже ждала, пришвартовавшись, белоснежная громадная красавица.

— Ну, никакого чувства такта у неё, — кинув на нас весёлый взгляд, Амодеус мне подмигнул, проходя мимо нашей пары, отчего я ощутила ещё большую неловкость.

— Идём, — буркнула я, скорее даже сама себе, но не спешила за Риной. Амодеус уже успел догнать мою сестру, поднимаясь по деревянной лестнице возле пирса.

Мне хотелось сгладить момент неловкости, и решила вернуться к теме отца, что так тревожила мое сердце.

— Вел, скажи честно, откуда у отца такие деньги? Он что, душу дьяволу продал за богатства? — тускло улыбнулась, при виде стальной красавицы в тридцать метров длиной. Белоснежная, двухпалубная, с говорящим названием "Душа".

— Именно это он и сделал, — без тени улыбки произнёс Вел, и добавил, окрасив спокойный безразличный тон дежурной полуулыбкой, — только не дьяволу.

Я, скосив взгляд полный сомнения в сторону мужчины, шумно вздохнула и направилась в сторону причала, куда пришвартовалась белоснежная красавица.

Катарина уже вовсю махала рукой мне, стоя на противоположной стороне дороги возле витрин, то и дело пропадая за снующими отдыхающими.

Звонок от отца раздался внезапно и я, задумавшись, так и не нажала на прием звонка, шагнув на проезжую часть, что была значительно пустой.

Сейчас прохожих было на редкость много, а редкие машины неторопливо проносились по пустой проезжей части.

Мгновение, резкий звук тормозов, вскрик сестры, и…

Меня с силой что-то резко выкинуло в сторону, и в следующую секунду я стояла живая и невредимая на тротуаре на другой стороне дороги рядом с ошарашенно смотрящей на меня Катариной.