История одной истерии

– Позавтракаем позже, – нервно перебила я, – Продолжай о деле.

– А, ну да. Последний штришок ты сделаешь сама – позвонишь одному человеку и поговоришь с Ларисой лично.

– С исчезнувшей Ларисой?!

– А с какой еще? Они даже не потрудились представлять девушку другим именем. Куда только милиция смотрит? Бестолочи. Начинаю присоединяться к мнению твоей режиссерши.

– Не отходи от темы! – закричала я, чувствуя, как отчаянно забилось сердце, – Кто «они», кому «представлять»?

В глубине души, было немножечко жаль: моё первое самостоятельное дело разрешилось практически без моей помощи.

– И не думай даже обижаться! – предугадал мою реакцию Георгий, – По сути, дело разгадала ты. Я лишь сопоставил найденные тобой факты и провел ряд мероприятий для подтверждения зародившейся гипотезы.

Я гордо вскинула подбородок. Потом вспомнила, что это любимый жест Жорикиной мании величия, и засмеялась. Нашла, кому подражать!

– История оказалась банальна и, к счастью, не столь уж трагична, – начал Георгий, – Если опустить все сантименты, то… – Жорик вдруг прервался, – Ой, тебе так, наверное, будет не интересно. Но я не умею красиво говорить… В общем, слюней пусть добавляет по вкусу твоё воображение.

– Не беспокойся, – едва сдерживаясь, выдавила из себя я, – Ты, главное, рассказывай. Не отвлекайся…

– Кстати о вкусах… Я сегодня еще не завтракал.

Так-с. Все понятно: на пару часов позже хозяина проснулась Жорикина вредность. Ну, все, теперь от него ни одного вразумительного ответа не дождешься. Хотя, собственно, было у меня одно стратегическое средство. Правда, еще не опробованное…

– Я тоже, – как можно спокойнее проговорила я, – Пойду, что-нибудь поищу в холодильнике.

– Там ничего нет. Я там уже искал, – Георгий насторожился легкости моей капитуляции, но с радостью поддержал тему о еде.

– В твоем случае честнее говорить: «Я там искал. Поэтому там уже ничего нет». Попьем кофе, а там уж и Сестрицу привезут. Она посидит на телефоне, а я схожу в магазин.

Я мило щебетала о текущих заботах, не задавая ни единого вопроса. Георгий, конечно же, надеялся помучить меня неясными намеками вместо ответов, и скачками с темы на тему. Поэтому сейчас он выглядел несколько растерянным. Я невозмутимо принялась собирать постель и запихивать нашу откидную кровать в шкаф. Спальня моментально превратилась в офисную комнату.

– Ты почту сегодня смотрел? – втайне наслаждаясь производимым эффектом, я спокойно направилась к компьютеру, – Шумилов же должен был прислать подробное описание последних трех дней совместной жизни с дочерью.

Снимать показания с клиентов по Интернету – было моим ноу-хау. Я давно заметила, что, если человек искренне настроен помочь следствию, то личный контакт только мешает процессу его опроса. В привычных условиях, наедине с самими собой, опрашиваемые имели возможность расслабиться. Материализации воспоминаний это всегда шло на пользу. Факты и домыслы, притаившиеся в самых потаенных закутках памяти, куда охотнее отдавались компьютеру, чем частным детективам. «Расслабьтесь, успокойтесь, и пишите все, что взбредет в голову по поводу нашего дела», – настоятельно рекомендовала я, – «При этом убедите свое сознание, что вы еще тридцать раз будете перечитывать и «рихтовать» написанное. Но ни в коем случае не исправляйте файл на самом деле. Закончили мысль, почувствовали, что собираетесь её видоизменять и, «клац», нажимаете «отправить». Мысль уходит к нам на компьютер в первозданном виде. Из таких вот честных и нетронутых корректурой воспоминаний обычно всплывает масса важных подробностей». Кроме того, этот метод позволял избежать нудной процедуры перенабора текста. До того, как я изобрела этот метод, все показания и повороты очередного дела записывались на бумаге. Когда дело завершалось, Георгий требовал от меня превращения всех этих записей, заметок, признаний и записок в стройный текст, конечно же, хранящийся в электронном виде. И, если свои записки я, хоть и с трудом, но все же могла разобрать, то попытки разобрать каракули Георгия или кого-то из свидетелей всегда оканчивались для меня состоянием глубочайшей депрессии и желанием раз и навсегда уволить себя из этого агентства.

– Не верится мне в желание Шумилова подвергаться твоему вскрытию, – спокойно переключился и на эту тему Жорик, включаясь в игру. Что ж, посмотрим, кто не выдержит первым. В конце концов, Георгию поделиться со мной открытиями не менее важно, чем мне услышать о них.

– Ты опять?! – слегка переигрывая, завелась я, – Твое неодобрение моих методов делает им честь. Это означает лишь, что они действенны. Ты всегда нервничаешь, когда не ты, а кто-то другой придумывает нечто путное! И положи на место ручку!

Последнее возмущение я высказала уже довольно искренне. У Георгия в душе жил мелкий пакостник. Он собирал по квартире всевозможные предметы и распихивал их по своим карманам, а также прочим неожиданным местам. Все пишущие средства я давно уже пристегнула к нужным местам резинками. Одно время, несколько раз обнаружив телефонную трубку в холодильнике, я мечтала пристегнуть и её. Но тогда радиотрубка ничем не отличалась бы от обычного телефона. Можно было, конечно, повесить на холодильник замок… Это было бы полезно со всех точек зрения, но Георгий оказался категорически против.

В этот момент Георгий проявил редкую покорность и отпустил уже оттащенную в дальний угол комнаты ручку. Натянувшаяся было резинка, резко сократилась. Металлическая авторучка со свистом пролетела через комнату и больно стукнула меня по лбу.

«В этом сумасшедшем доме становится не безопасно! Совсем все подурели!» – я обиделась. Я возмутилась. Я воспылала желанием отомстить.

– Извини. Я автоматически, – оценив, что серьезного ущерба мне причинено не было, Георгий улыбнулся.

– Ты еще смеешься! – я схватила со стола телефонный справочник и отправила его в улыбающуюся физиономию любимого мужчины. Физиономия увернулась, отчего мужчина сделался несколько менее любимым. Справочник больно стукнулся о дверцу шкафа.

Появившаяся в дверях за несколько секунд до описанных событий, Настасья восхищенно присвистнула и спокойно прошествовала к компьютеру.

В этот момент потревоженная дверца шкафа (на этот раз комнатного, а не коридорного) резко распахнулась, выпуская на волю раскладывающуюся на ходу кровать. Георгий едва успел отскочить.

– Прям как в эротическом боевике, – веско прокомментировала Сестрица, уже привыкшая к подобному цирку.

– Ты смотришь эротические боевики?! – строго поинтересовалась я.

– Нет. Знаю со слов старших товарищей, – хитро прищурилась Настасья, – А нас с уроков отпустили. В школе праздничный весенний карантин! Грипп – дело тонкое!

Я тяжело вздохнула, понимая, что теперь Сестрица полноправно сможет приставать ко мне круглосуточно.

– Пустите меня в компьютер! Мне в аську нужно залезть!

Узнав, что в компьютере есть программы, позволяющие в реальном времени обмениваться письменными посланиями со всем миром, Настасья завела себе массу виртуальных друзей.

– Ну, уж нет, – заявила я, – Мне комп самой нужен. И потом, аська – это безделье. Или займись каким-нибудь делом, или не трогай компьютер.

– Нет! Нет! Нет! – отчаянно заморгала Сестрица, – Мне ненадолго, мне только с одним другом поговорить… Я обещала сегодня утром связаться… Ну, Катюшенька! Общение с людьми знаешь, как развивает! Я уже даже печатать быстро научилась… Я умру, если не поговорю с ним!

– Началось! – хором вздохнули мы с Георгием.

Пресловутое «О! О!», издаваемое программой под названием «аська», всякий раз, когда Сестрица получала сообщения, уже успело поддостать за вчерашний день.