История одной истерии

– Еще один вопрос, Зинаида Максимовна, – медовым голоском прощебетала я, опасаясь новых всплесков эмоций режиссерши, – Скажите, отчего отношения между Аллой и Ларисой отличались натянутостью?

– От природы, – не задумываясь, ответила режиссерша, – Врожденный антагонизм. Девочки относятся к разным социальным, психологическим, характерным и всем прочим группам. Эти особы рождены, чтоб враждовать друг с другом…

– Я думала, люди рождаются, чтобы жить в мире, – задумчиво пробормотала я.

– А как бы тогда человечество поддерживало боеспособную форму для выживания в случае нападения извне? – искренне изумилась моей наивности Зинаида Максимовна, – Нет. Внутри каждого вида должны существовать враждебно настроенные особи. Таким образом, вид всегда будет натренирован и готов к борьбе с другими видами.

Я не нашлась, что ответить, хотя не вполне понимала, зачем видам вообще воевать между собой. Спроси я об этом, режиссерша бы наверняка заявила, что это необходимо для поддержания в боевой форме всей совокупности видов, дабы та была готова сразиться с другой такой же совокупностью. Выходило, что все упирается в какие-то войны. Мне эта теория не нравилась, но спорить сейчас, тем более, с режиссершей, которая энергетически подавляла все на своем пути, не хотелось.

– Вначале, конечно, девочки пытались поддерживать нормальные отношения. Не сказать, чтоб дружили… Алла вообще ни с кем, кроме меня, разумеется, не дружила, – эту фразу режиссерша проговорила не без гордости, похоже Зинаида Максимовна и впрямь была привязана к воспитаннице своей матери, – Но потом природа взяла своё и Алла с Ларисой стали открыто выражать свою взаимную неприязнь.

– Спасибо, – не отрываясь от своего блокнота, проговорила я, – О конфиденциальности нашего разговора можете не беспокоиться.

– Могу и не буду, – кивнула Зинаида Максимовна.

– А сейчас, простите, мне нужно кое-что уточнить, – вежливо распрощалась я.

Заметив, что я отплываю, Тигра пригнала свое сиденье, вместе с г-ном Масиком, ко мне и пересела на привычное место.

– Скажи, а ты-то сюда как попала? – задумчиво поинтересовалась я, изо всех сил крутя педали.

– Просто, – пожала плечами Тигра, – За Зинаидочкиным Масиком увязалась. Видела, как его машина сюда едет, и пристроилась в хвост. Мне с ними интересно. Они меня любят, – после этого, почти без перехода, Тигра глубоко вздохнула и на одном дыхании выпалила, – А ведь мы с Масиком слышали весь разговор. Как могла Зинаидочка скрывать от тебя ТАКИЕ вещи!

В округлившихся от честности глазах Тигры сквозил неподдельный ужас. Преувеличенное «ТАКИЕ» выдало её с головой.

– Зря пытаешься повторить мой подвиг. Подражать Георгию могу только я. Знаю, когда это может сработать. Я не поддамся на твою провокацию.

– Жаль, – искренне расстроилась Тигра, – Я думала, ты поверишь, что я и так все знаю, и посвятишь меня в подробности. Может, все-таки посвятишь?

– Я дала слово, – отказалась я и набросилась на г-на Шумилова, уже порядком уставшего от расспросов Жорика, – Как звали того парня?!

– Какого? – не понял издатель.

– Того, который ухаживал за Ларисой. Того, который уехал в Ялту. Того, который показал вам это кафе…

– Господи, чем он уже успел так досадить тебе? Его и в городе даже нет, – хмыкнул Жорик, намекая на излишнюю эмоциональность моего тона. Георгий всегда пытался приучить меня к сдержанности в процессе опроса клиента.

– Того парня звали Артуром, – спокойно ответил издатель.

– Как жаль, – только и смогла произнести я, – Я надеялась, что все намного романтичнее.

Итак, у Аллы с Ларисой выявился общий кавалер. Причем кавалер этот уехал в командировку одновременно с исчезновением первой актрисы. Вторая, видимо, поехала следом за Ларисой и Артуром. Одержимая ревностью и местью, Алла могла натворить ужасных неприятностей. Необходимо было срочно что-то предпринять.

«А вот жили бы мы в Швеции, подобный треугольник не вызвал бы ни малейших подозрений и недовольств. И тогда бы мы вообще не смогли разгадать тайну исчезновения актрис. Кажется, я становлюсь патриотом», – ни к месту промелькнуло в голове, прежде чем мыслями завладела задача о том, как связно пересказать все узнанное Георгию.

9. Глава о том, что не все стервы – бабы.

Утром я проснулась от ощущения, что Георгия нет дома. Еще не открывая глаз, я тщательно ощупала близлежащие окрестности постели. Странно! С каких это пор Георгий стал самостоятельно просыпаться по утрам? Обычно он долго переругивался с будильником, собираясь поспать еще полчасика. И только моё активное вмешательство в виде запахов кофе, доносящихся до Георгия из кухни, мог окончательно убедить детектива Собаневского подняться и приступить к ежедневным обязанностям. Первой среди них была процедура поглощения завтрака. На этот раз Георгий изменил всем привычкам. Будильник еще не звенел, а Жорика уже не было. Я глянула на часы. Ничего себе! Десять. Выходит, Жорик выключил будильник, чтобы меня не будить… Подозрительно.

– Эй, есть кто-то дома?!

– Нету, – ответил Георгий из коридора.

– А где же ты тогда? – уже открыв оба глаза, поинтересовалась я.

– Ушел по делам, скоро буду.

– По каким таким делам?! – от возмущения я проснулась окончательно.

– Вернусь – расскажу. Уже почти вернулся. Все утро бегал по людям. Теперь еще только один звонок надо сделать… С почтамта, чтобы наш номер телефона не светить.

– И что тогда?

– И всё тогда. Дело об исчезновении твоих актрис можно будет считать разгаданным.

Не удивительно, что Георгий уходил из дому тайно. Моё любопытство его бы не отпустило. Оно б вышвырнуло меня из постели, заставило в три секунды подготовиться к выходу, вынудило бы выпытать у Жорика планируемые мероприятия и посетить их.

Большая часть меня была даже благодарна Георгию за возможность хоть немного выспаться. Ведь вчерашние посиделки в водном ресторане плавно перетекли в наш дом-офис и, перерастя в бурные дебаты, окончились только около трех часов ночи. После этого мы с Георгием еще долго дискутировали на тему правильности его поведения с заказчиком. Я считала, что Шумилов заслуживал более корректного обращения, Георгий кричал, что «издатель – не девочка, с которой нужно сюсюкаться, а мужик, которому, если что, не стыдно и по морде дать!». К счастью, до мордобоя не дошло. Даже наоборот. Взаимная неприязнь, в наличии которой, в конце концов, честно признались оба оппонента, была признана неизбежной, но забавной нагрузкой к и без того запутанному делу. Установившееся было равновесие в отношениях нарушал только Георгий, несколько раз всерьез рискуя снова свести дело к этапу первоначальных споров о том, будем ли мы работать над этим делом. Об этом я и говорила Жорику накануне, в пять утра. Георгий засыпал, отнекивался, и засыпал снова. От этого, возможность поспать подольше, любезно предоставленная мне Георгием, не слишком огорчала. В конце концов, все узнанное он может дословно пересказать мне.

– Не уходи! – закричало мое любопытство, – Не переживу, если ты немедленно не расскажешь мне, где был.

Георгий замешкался с ответом, а я принялась изобретать страшные кары, которые напущу на него, в случае отказа вернуться.

– Заставлю пылесосить в субботу! – кровожадно кричала я, – Поубиваю все игры с компьютера!

Подействовало. Георгий вошел в спальню.

– Ну ладно. Так даже интереснее будет. Я тебе сейчас расскажу в чем дело. Я, как обычно, оказался прав. Дело выеденного яйца не стоит. Кстати, о яйцах…