История одной (не)любви

Он моргнул, прогоняя чудовищное видение.

Глаза Деи по-прежнему были черными, но она задыхалась, хватая ртом воздух, и держалась за горло.

— Да что происходит? — прохрипел маг, наклоняясь над ней.

Рывком дернул за ворот скромного платья. Ткань с треском разошлась под его руками.

Рейвен застыл, не веря своим глазам.

На шее его сестры горел и пульсировал свадебный артефакт. Золото и алмазы шипели и плавились, медленно растворялись, сливались с плотью, врастали в нее…

Рейвен почувствовал, как вся кровь отхлынула у него от лица.

— Что ты наделала, глупая? Это же лаир!

Его страх хлестнул Дею невидимой плетью.

— Это ЕГО лаир, — прошептала ворожея, и на ее непослушных губах заиграла улыбка. — Он пришел за мной.

— Ах ты ж, шрутова девка!

Мужская рука взлетела, собираясь отвесить Дее пощечину. Но замерла в воздухе, остановленная невидимой силой.

— Не тронь мою маму! — взвился детский голосок.

— Щ-щенок… — процедил Рейвен, пытаясь вернуть себе контроль над конечностью. — С тобой я потом разберусь!

Но та словно перестала принадлежать ему. Онемение молниеносно растеклось от кончиков пальцев до самого плеча, и рука повисла бесполезной плетью.

Зарычав, Рейвен вскочил из-за стола. В два счета оказался возле двери. Рванул ее здоровой рукой.

Дея услышала, как он сказал:

— Данарк! Трубите сбор, поднимайте сильнейших из братьев. Сейчас здесь будет анайх, убейте его!

Обернувшись к сестре, он прорычал:

— И не надейся, что ему удастся сюда войти! Мои люди убьют его, а ты останешься здесь, сестричка. Здесь твое место!

Рейвен вылетел прочь, грохнув дверью.

Дея тихонько выдохнула и перевела взгляд на перепуганную Катарину. Та сидела на стуле, сжавшись в комок, бледная до синевы, с широко распахнутыми глазами, в которых застыл тихий ужас.

Ноэль, в отличие от нее, выглядел не испуганным, а сердитым. Он смотрел на мать исподлобья. Воздух вокруг него дрожал, словно жаркое марево над костром, и это было видно невооруженным глазом.

— Миледи… — только и смогла всхлипнуть служанка.

— Все хорошо…

Нет, ничего хорошего не было. Но Дея чувствовала, что должна успокоить сына и горничную. Заверить их, что все под контролем, все хорошо.

— Мамочка, злой дядя ушел? — вмешался Ноэль. — Он не придет больше? Я не хочу, чтобы он приходил!

— Надеюсь, милый.

Голос дрожал. Ожерелье, что еще недавно сжимало горло раскаленным обручем, сейчас немного остыло и продолжало остывать с каждым вдохом. Дея провела по нему дрожащими пальцами. Но не нащупала ни граней алмазов, ни звеньев цепи.

Сглотнув, она еще раз прошлась рукой по шее и верхней части груди.

— Катарина, — произнесла слабым шепотом, — посмотри, что у меня… Где ожерелье?

— Миледи… его больше нет, — Катарина в полной растерянности склонилась над ней. — Но у вас на коже какие-то узоры. Раньше их не было…

— Узоры? — эхом откликнулась ворожея. — Какие?

— Не знаю, это похоже на ожоги, но они очень быстро заживают. Только шрамы остаются…

Дея приказала ей отстраниться и поднялась. Ноги не хотели держать, но она все-таки сумела дойти до туалетного столика и, упершись на него руками, заглянула в зеркало.

В разорванном вороте виднелась шея и верхняя часть груди. Катарина была права: лаир исчез, растворился, слился с плотью, а белоснежную кожу теперь покрывал сложный узор из колец и спиралей. Он охватывал шею девушки неразрывной широкой лентой. Красные линии, похожие на ожог, быстро бледнели. Жжение уменьшалось.

— Этого в книгах не было… — пробормотала Дея, вглядываясь в зеркало.

— Миледи… — робко заговорила Катарина. — анайх, о котором говорил ваш брат… это же милорд Йеванн?

— Надеюсь.

Дея выпрямилась и посмотрела на сына. Внимание мальчика уже перекинулось на букашку, что ползла по столу.

Подойдя к Ноэлю, Дея опустилась рядом с ним на колени, погладила его детские пальчики и мягко спросила:

— Милый, скажи мамочке, что ты сделала с сэром Рейвеном? С его рукой.

— Это не я, — он качнул головой.

— А кто?

— Он, — мальчик поднял руку, указывая на что-то за спиной матери.

Дея обернулась, но сперва ничего не увидела. Минуту спустя ее глаза настроились на невидимый мир, и девушка ахнула.

Над стулом Рейвена стоял, покачиваясь, голубоватый воздушный вихрь высотой с человека.

— И как он это сделал?

— Не знаю, — Ноэль пожал плечами. — Я просто не хотел, чтобы тот дядя трогал тебя. Он мне не понравился.

— Да, милый, мне тоже…

Вздохнув, Дея прижала сына к себе и поцеловала в макушку.

— Ты же не сердишься? — засопел он ей в грудь.

— Ну что ты! Как я могу сердиться на тебя? Ты все, что у меня есть.

Узор на шее отозвался легким покалыванием. И Дея несмело добавила:

— Ты и… Йеванн.

Глазами отыскала Катарину и послала ей ободряющий взгляд.

— Он за нами придет?

Она хотела сказать «надеюсь», но вместо этого услышала собственный голос, произносящий с непоколебимой уверенностью:

— Он уже здесь.

И, словно в ответ на эти слова, стены сотряс жуткий грохот.

— Ох, Матушка-заступница Эола! — запричитала Катарина, падая на колени. — Спаси и сохрани наши душеньки!

— Тише ты! — шикнула Дея.

И осторожно выглянула в окно.

На улице разыгралась настоящая бойня.

Горели казармы, что располагались напротив. Огонь вырывался из окон первого этажа, его языки лизали кровлю, а двор заполнял густой сизый дым. В этом дыму беспорядочно метались люди в доспехах. Дея узнала среди них магов Рейвена, тех, кто был в палаточном лагере у реки. Они бессмысленно махали оружием, пытались плести заклинания, что-то кричали…

Казалось, весь гарнизон внезапно сошел с ума.

Но нет, это было не сумасшествие. Небо, еще минуту назад чистое, голубое, сейчас стало черным от гари и копоти. То тут, то там в клубах дыма мелькали полуголые крылатые фигуры. Мощные, плечистые. Они возникали из ниоткуда, наносили смертельный удар и вновь исчезали, чтобы спустя мгновение оказаться рядом с новой жертвой.