История пишется победителями

— Смотрите, мой молодой друг, что получается, если непринужденно взглянуть на карту, — Фишер неожиданно усмехнулся. И подошел к огромной карте, накрывавшую всю стену — Первый Морской лорд являлся главнокомандующим Королевским Флотом. И начнись война, именно он станет планировать операции на всех трех океанах. В то время как Черчилль формально являлся морским министром с урезанными для всякого штатского политика полномочиями — отвечал за финансирование флота и строительство для него новых кораблей. Но входил в правительство, что немаловажно, и в силу этого с его мнением считались все адмиралы — мог «продавить» назначение «своего» кандидата на любую должность.

— Подумайте, мой молодой друг, для чего пять броненосцев, и с ними пара броненосных крейсеров, находятся в Дар-Эс-Саламе? А еще пять броненосцев к ним на подходе, и уже у берегов Намибии. Что за странные маневры, если нужно обогнуть мыс Доброй Надежды, а не пойти напрямую через Суэцкий Канал? Или немцы поступают также как наши бывшие чокнутые колонисты, что совершили кругосветное путешествие целой эскадры броненосцев? Впрочем, неважно какие у них в головах мысли, но если противник решил подставиться по частям, то его нужно крепко ударить. Шлепнуть как таракана, что решил устроить забег по столешнице, всего дел. И не будут докучать более, притихнут сразу — тевтоны только силу понимают.

Фишер заговорил настолько обыденно, что у Черчилля волосы зашевелились на голове. Молодой политик неожиданно осознал, что старый вояка, что сражался с русскими на бастионах Севастополя, совершенно прав — если противник подставил под удар свои броненосцы, то следует нанести этот удар, и избавится от головной боли. Или обозначить угрозу, чтобы кайзер со своими дипломатами, подобно побитым собакам, поджали хвосты. А то они ведут себя на переговорах с французами и бельгийцами нестерпимо нагло, требуя отдать значительные куски колоний.

Да это самое форменное издевательство и беспримерно дерзкое ограбление, которое не стоит спускать. Начнут с Парижа и Брюсселя, а потом станут требовать от Лондона «поделиться местом под солнцем». Раньше надо действовать, а то пришли поздно и чего-то требуют!

— Немцам нечего делать в Средиземном море, пусть немедленно уходят оттуда, — жестко произнес Фишер, и хлопнул ладонью по карте, накрыв Синайский полуостров пальцами. — Их корабли в Измире и Искендеруне есть величайшая опасность для Британской империи — представьте, что они обстреляют порт и наставят мин у входа в Суэцкий канал, а то и в нем самом — каковы тогда будут последствия?!

Черчилль имел пылкое воображение и моментально представил подобное — парализация ключевого пункта на пути в Индию и Австралию могла нанести Британской империи страшный ущерб. Да, тут уговорами не обойтись, нужно напугать немцев так, чтобы они сразу осознали, что шутки закончились. Время уходить — кайзер ввел в строй уже два линкора с пятнадцатидюймовыми пушками, за которыми последуют другие. Дело зашло слишком далеко, чтобы рассуждать — пришло время действовать.

— Я отдам распоряжение о мобилизации флота, — негромко произнес Черчилль, и содрогнулся, видя, как засверкали старческие глаза, и лицо исказила гримаса, — нам надо помочь французам на переговорах таким демаршем, к тому же есть оправдание — вчера буры начали восстание…

Первые эскадренные броненосцы рейха, построенные по «новеллам» Тирпица, и названные в честь кайзеров — небольшие корабли со слабой артиллерией, всего 240 мм. Но это был первый шаг от «пустого места», пройдет всего пятнадцать лет, и германия будет иметь второй флот мира по численности. Всего каких-то пятнадцать лет…

Глава 23

— Все, Генрих, время пошло — англичане решились на войну с нами, начав мобилизацию Королевского Флота.

— Они решили нас испугать, Вилли, как делали всегда в истории. А заодно поддержать Францию, показав нам совместную силу. Старика Франца-Иосифа свяжут итальянцами — их взаимная неприязнь, старательно нами раздуваемая, вспыхнула с новой силой. И в Вене жаждут повернуть историю вспять, расправившись с Савойским королевством, что подмяло под себя все земли. И заметь — у нас королей никто престолов не лишал, в отличие от них, достаточно припомнить злосчастную судьбу Неаполитанского Дома. Так что поводов к их взаимной вражде предостаточно.

— Не думаю — итальянцы будут выжидать, и торговаться до последнего. После полученного урока они станут действовать куда осторожнее. Но то, что французы снимут из Савойи свои войска без опасения, и отправят их в Бельгию, это, несомненно, произойдет…

— Главное, не дать им перебросить африканский корпус. Или, по меньшей мере, затруднить перевозку войск от Алжира до Тулона на транспортах. Надеюсь, вице-адмирал Сушон будет действовать активно — я получил его телеграмму о почти полной готовности флотов. Турки тоже ведут приготовления, будем действовать совместно.

Принц Генрих вытащил сигарету из портсигара, закурил — последнюю неделю он почти не спал, хотя Адмирал-штаб работал как хорошо отлаженный механизм, почти также как в штабе у генерала Мольтке-младшего, где только ожидали повеления императора, чтобы начать вскрывать давно заготовленные пакеты. И начнется мобилизация армии, после чего пути назад не будет, только война, кошмарная и непредсказуемая. И вроде бы все предусмотрено, сделаны выводы из ошибок, имеются знания «сокровенного», но при одной мысли, что где-то допущен просчет, который окажет пагубное воздействие, на Генриха накатывал приступ тошноты. Становилось страшно, он то прекрасно знал, какая тогда участь будет уготована Германии. И поглядывая сейчас на брата, отчетливо понимал, что и тот пребывает сейчас в точно таком же состоянии, лишившись всякого привычного для него позерства — слишком высокие были сделаны ставки.

— Надеюсь, что Ники в эту войну не влезет, по большому счету России она не нужна, — тихо произнес Вильгельм, нервно сцепив пальцы. — Царь будет в куда большем выигрыше, если останется нейтральным — не хватало нам русской революции. Пока идут реформы, видно успокоение его народа, а это внушает оптимизм. Одно плохо — Ники могут убить, и тогда непонятно кто взойдет на престол. Может быть, один из тех великих князей, да тот же Николай Николаевич, что с потрохами куплен англичанами и французами. У них масса сторонников в Петербурге…

Голос кайзера дрогнул — война на два фронта показала в истории всю гибельность для Германии. По примеру Бисмарка император проводил умиротворение России, и добился от царя согласия не только на нейтралитет, но де-факто выхода из Антанты. А за это пришлось заплатить, причем не только строительством предприятий и большими скидками в торговле, но и расширением зоны влияния России. Так под нее попала Абиссиния, царь получил порт в Красном море, что немаловажно, так то, что англичане с французами на это согласились. Будут переданы Имброс и Додеканезские острова с Родосом — это навеки обеспечит защиту южных рубежей, ни один военный корабль, кроме русских и турецких, не сможет войти в Черное море. Понятно, что Константинополь России никто не отдаст, как и сербам, болгарам и грекам не дадут захватить принадлежащие туркам их исторические земли. К тому же у рейха свои собственные интересы, в которых распад Оттоманской Порты является самым худшим вариантом — она служит хорошим противовесом Антанте, готовой растаскать любую страну на куски. Да, противоречия с русскими у турок серьезные, но война между ними теперь не выгодна, и в первую очередь немцам. А все другое вполне решаемо — теперь османы связаны обязательствами, данными Германии, и кроме того сами жаждут реванша, который собираются взять у англичан и французов, за все то «хорошее», что те сотворили с ними. А за возвращение Египта сами могут пойти с царем на «мировую», дав не словесные, а вполне вещественные гарантии.