История Рай-авеню
Шрифт:
Бен прервал его:
— Ты знаешь это лучше других, Данте.
Данте не стал ни подтверждать, ни отрицать предположение Бена.
— Давайте вернемся к этим эсэсовцам. Все это задокументировано службой безопасности в то время?
— Было решено, что они покончили с собой. Двух офицеров перевели в другие части за некомпетентность. На этом расследование закончилось, — Бен пожал плечами. — И он обвиняет нас в убийстве Сташева. Об этом есть официальное решение суда. Его старика казнили за убийство. Итак?
Дайте поднял руку:
— Вернемся к этому позднее.
Заговорила Меган:
— Я не была там.
— Уилли утверждает, что была, дорогая, — сказал Бен.
Меган подняла брови, в голосе ее зазвучали детские нотки:
— Кто? Я?
Юджин откашлялся и глубоко вздохнул:
— Разрешите мне сказать о его обвинениях против меня. Во время пребывания в Ватикане я пользовался популярностью у женщин, которые жертвовали на нужды церкви большие денежные суммы. Им доставляло удовольствие делать мне всякие подарки. Они дарили мне костюмы, сшитые на заказ. Не буду отрицать моей вины. В сущности, это были порядочные женщины, у которых не все гладко в личной жизни. Но ни с одной из них я не вступал в половую связь. Так что обвинения Уилли лживы.
Меган подняла руку.
— Теперь моя очередь, — она понимала, что они читали все это вранье и полуправду, которая там написана о ней. — Он коснулся моего детства, что ж, я расскажу о нем. Моя дружба с Пэтси была просто дружбой. Никакого секса между нами не было. Мы хотели быть мальчишками, потому что девочкам не позволено многое из того, что позволено ребятам. Пэтси рано вышла замуж, и у нее было много детей. Я встретила Сюзи Гинзбург в Варм-Спрингс, когда мы обе лечились там. Когда она вернулась домой в Гринич-Виллидж, мы стали подругами. Да, Сюзи была лесбиянка, но она не домогалась меня и не компрометировала меня. Она познакомила меня с художниками, артистами, писателями, радикалами. Благодаря ей я познакомилась со своим мужем, Майком Келли.
Данте положил руку ей на плечо. Она очень разволновалась.
— Меган, ты не обязана защищать себя перед нами.
— Да, я знаю. Вы все знаете меня. Но, возможно, мне придется защищать себя и своих родственников в другом месте. Я этого не боюсь. Нет проблем. За себя я отвечу. Но он напал на моего мужа, отца и тетю, которую я так люблю.
Чарли сказал:
— Успокойся. Мы все знаем, каким лживым ублюдком был этот Уилли.
— Я знаю, Чарли. Дайте мне сказать про Майка. Он страдал от депрессивных психозов. Я связывалась с одним психиатром из Австрии, защитившим диссертацию, темой которой был препарат литиум. Он пробовал лечить им больных, подобных Майку, которому лекарство, слава Богу, помогло. Майк не был наркоманом.
— Я не понимаю, — сказал Чарли, — зачем Уилли собирал всю эту информацию о нас? Скажи мне, Меган.
Она покачала головой:
— Уилли непростой человек. У него было трудное детство. На этой почве у него развился невроз. Все это очень сложно. Я не понимаю, почему он не избавился от своего заболевания в зрелые годы, когда добился такого успеха в своей жизни.
— Я не понимаю, — сказал Чарли.
— Это не имеет значения, понимаешь ты или нет, — сказал Бен. — Уилли всегда был чокнутым.
— И довольно злобным, — сказала Меган. — Он назвал моего отца мошенником, а мою тетю шлюхой…
Чарли подошел к ней, взял за руку и нежно поцеловал в лоб:
— Успокойся, Меган. Все, кто знает твоего отца и тетю…
— Да, но дело не в этом. Люди,
которые их не знают, будут верить написанному.Джин спросил:
— Может ли такая книга выйти в свет? Данте, я уверен, что этому будут чиниться всякие препятствия.
— Да, и чем больше их будет, тем больше рекламы получит книга. О ней станут говорить по всему миру. Уилли будет мстить нам из могилы.
Наступила тишина.
Наконец Бен спросил Данте:
— А как насчет того, что он там говорит о тебе?
— Вы все знаете, что у моей сестры в детстве, когда умерла мать, был нервный срыв. Она будет очень болезненно переживать, если об этом станет известно общественности. Что касается матери моей жены…
Он повернулся к Меган. Та сказала:
— У матери Люции был приступ депрессии после смерти одного из близнецов. Никто не знает, что творилось в ее голове и как умерла она и второй ребенок. Информатор Уилли был гнусным лжецом. Вот и все.
Данте кивнул ей. Спасибо, Меган.
— А теперь обо мне как отце Дэнни Уильямса, урожденного Даниэля Уильяма Пейсека, — Данте взял стул и сел напротив своих друзей. Он развязал галстук, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, потер подбородок кулаком: — Это вполне возможно.
Наступила мертвая тишина.
— Тогда у меня было трудное время. Люция и я были обручены, но она не соглашалась на секс до свадьбы. Ну, порядочная итальянская девушка. Я сорвался. После обратился к моим дядям, Руччи. Они сказали, что займутся этим делом.
— Господи, Дэнни. Так просто. Они займутся этим делом. Что они имели в виду, по-твоему? — Бен уставился на Данте, ожидая услышать ответ на свой вопрос.
— Не то, что ты думаешь. Они не были связаны с мафией. Просто… ну, они были крутые ребята. Да, они предложили Уилли сделку. Он женится на Мариане, и они уезжают на Западное побережье, где Уилли ждет хорошая работа.
— А потом Уилли бросил ее и ребенка, — тихо сказал Юджин.
— Да, и я верю тому, что говорит Уилли о жизни Марианы и ее сына, Дэнни. Как верю и в то, что Уилли снимал этот порнофильм.
Некоторое время Данте смотрел на свои туфли, потом поднял голову, не глядя никому в глаза:
— Да, вполне возможно, что Дэнни Уильямс — мой сын. Мариана говорила, что не была с мужчиной шесть месяцев до встречи со мной.
Наконец-то все это вышло наружу.
После некоторого молчания заговорил Юджин своим тихим, по твердым голосом:
— Это неправда. Она врала, что шесть месяцев не была с мужчиной.
Меган насторожилась. Бен изумился: неужели Юджин нарушит тайну исповеди? Чарли во все глаза смотрел на брата.
— Что ты имеешь в виду, Джин? — спросил Данте.
Красивое лицо Юджина напряглось:
— Это был самый ужасный период в моей жизни. Я только что вернулся домой из Рима. Собирался ехать в лепрозорий. Я потерял все ориентиры в жизни.
Он вспомнил что-то и повернулся к Меган.
Она кивнула. Помнила, что он приходил к ней.
— Однажды, Бенни, я пил кофе в закусочной твоих родителей. Мариана подсела за мой столик. На мне была обычная одежда, но она, разумеется, знала, кто я такой. Мы ни о чем не говорили с ней. Все было очень странно. Мы пошли в дом, где жили ее родители. Они были в кино, — он заморгал, потом пожал плечами: — Все произошло очень быстро. У меня было такое ощущение, будто это сон.