История Рима от основания Города

50. (1) Несколькими днями раньше, после того как возвратившиеся из Рима послы отняли надежду на мир, Персей собрал военный совет, на котором возник довольно продолжительный спор, так как высказаны были различные мнения. (2) Одни признавали необходимым даже платить дань, если ее потребуют, или римляне наложат пеню, уступить даже часть земель, если вздумают положить такое взыскание; в общем, ради мира царь должен подчиниться любым условиям, ни от чего не отказываясь, ибо недопустимо подвергать столь великой опасности и себя и царство. (3) Лишь бы осталась бесспорной власть его над Македонией, а там с течением дней и лет могут наступить большие перемены, и, может быть, при новых обстоятельствах ему удастся не только вернуть утраченное, но и стать грозным для тех, кто ныне угрожает ему. (4) Однако подавляющее большинство совета было настроено крайне воинственно. Стоит царю уступить хоть немного, утверждали они, и тогда шаг за шагом придется отдать все царство. (5) Ведь римляне не нуждаются ни в деньгах, ни в землях, зато им ведомо, что все установления человеческие, а особенно великие державы и царства, подвержены многим случайностям. (6) Поэтому, сломив могущество карфагенян, они посадили им на шею весьма сильного соседа-царя134; Антиоха и его потомство они оттеснили за хребет Тавра; (7) остается одно Македонское царство, близко подходящее своими границами к владениям римлян и способное, по всей видимости, возбудить в своих царях прежнее мужество, если счастье римского народа изменит ему хоть раз. (8) Пока еще власть всецело в его руках, он должен хорошенько подумать и решить, желает ли он, делая одну уступку за другой, потерять все свое могущество, лишиться державы и, выпросив у римлян Самофракию135 или какой-нибудь другой остров, состариться там в презрении и бедности в качестве частного лица (9) или с оружием в руках предпочитает встать на защиту своего достоинства и счастья, чтобы либо, как подобает храброму мужу, энергично перенести любую беду, какую ему принесет превратность военной удачи, либо одержать победу и освободить весь мир от владычества римлян. (10) Не такое уж чудо выгнать римлян из Греции, если из Италии изгнан был Ганнибал. И решительно непонятно, как это вяжется одно с другим – всеми силами бороться с братом, незаконно домогавшимся царства, и уступить то же самое – честно полученное – царство чужеземцам. (11) В конце концов люди судят о войне и мире, руководствуясь общепринятым мнением: нет ничего позорнее, чем уступить державу без боя, и нет ничего славнее, чем подвергнуть себя какой угодно участи ради достоинства и величия.

51. (1) Этот совет заседал в Пелле, в старинном дворце македонских царей. «Да помогут нам боги, – сказал Персей, – если таково ваше мнение, будем воевать». Разослав во все стороны приказы военачальникам, он стянул всю армию к небольшому македонскому городку Цитию. (2) Сам же, принеся с царской щедростью сотню крупных животных в жертву Минерве, называемой Алкидемой136, отправился в Цитий вместе с царедворцами и с отрядом телохранителей. Там уже собрались все македонские войска и вспомогательные силы иноземцев. (3) Царь разбил лагерь перед городом и выстроил на равнине всех воинов, общее число которых достигало сорока трех тысяч. Почти половину их составляли фалангиты137, (4) командовал ими Гиппий из Береи; далее из числа всех щитоносцев были отобраны две тысячи воинов, отличавшихся силой и цветущим возрастом, – такой отряд сами македоняне называют агемой138, – во главе которых стояли Леоннат и Фразипп Евлиестов139. (5) Остальными щитоносцами числом в три тысячи предводительствовал Антифил из Эдессы. Пеоны из Парории и Парстримонии, соседних с Фракией мест, и агрианы140 с присоединением к ним обитателей Фракии также составили отряд приблизительно в 3000 человек. (6) Их вооружил и собрал пеониец Дидас из Пеонии, убивший юного Деметрия141. (7) Были там и двести вооруженных галлов142, начальствовал над ними Асклепиодот из Гераклеи, что в Синтии; три тысячи вольных фракийцев имели своего предводителя. Примерно столько же критян следовало за своими полководцами – Сузом из Фалазарны и Силлом из Гноса. (8) Лакедемонянин Леонид возглавлял пятьсот воинов из Греции, набранных из разных народностей. Рассказывали, что сам он – царского рода и осужден многочисленным собранием ахеян за то, что у него найдены были письма его к Персею. (9) Этолийцами и беотийцами, которых всех вместе было не более пятисот, командовал Ликон из Ахайи. Все эти смешанные вспомогательные войска, набранные из стольких народов и племен, составляли приблизительно двенадцать тысяч воинов. Всадников же со всей Македонии царь собрал три тысячи. (10) Явился в лагерь и Котис, сын Севта, царь племени одрисов143, с тысячью отборных всадников и с таким же примерно числом пехотинцев. (11) В целом численность всего войска достигала тридцати девяти тысяч пехотинцев и четырех тысяч всадников. Точно известно, что после того войска, которое переправил в Азию Великий Александр, ни один македонский царь никогда не располагал таким сильным войском144.

52. (1) Шел двадцать шестой год, с тех пор как Филиппу по его просьбе дарован был мир. (2) Все это время македоняне спокойно рождали детей, большая часть которых достигла теперь воинского возраста, а благодаря нетрудным, скорей закаляющим, чем изнуряющим, стычкам с соседями-фракийцами молодые воины пребывали в постоянной боевой готовности. (3) Давние же замыслы сначала Филиппа, а потом Персея о войне с Римом привели к тому, что все у них было устроено и подготовлено. (4) Выстроенное Персеем войско некоторое время передвигалось, но не как при воинских упражнениях, а так, чтобы только не показалось, что воины просто стоят в доспехах; затем в том же полном вооружении солдаты созваны были на собрание. (5) Царь стал на трибунале145, а по бокам от него стали двое сыновей, из которых старший, Филипп, приходился ему братом по рождению и сыном лишь по усыновлению, а младший, по имени Александр, был родным сыном146. (6) Царь призвал ратников к войне; (7) он припомнил обиды, причиненные римлянами отцу его и ему самому, напомнил, что Филипп, возмущенный их недостойными поступками, решился возобновить войну, но погиб во время приготовлений к ней; что римляне одновременно направили посольство к нему, Персею, и послали солдат занять греческие города. (8) С помощью мнимых переговоров, под видом восстановления мира, протянули они зиму, чтобы выиграть время для подготовки: теперь сюда идет консул с двумя римскими легионами, в каждом из которых по шесть тысяч пехотинцев и по триста конников, и почти с такой же многочисленной союзной пехотой и конницей. (9) С присоединением вспомогательных отрядов царей Эвмена и Масиниссы получится не более двадцати семи тысяч пехотинцев и двух тысяч конников. (10) Познакомившись с силами противника, пусть сами они обратят внимание на свое войско и увидят, насколько превосходит оно – и числом, и уменьем – вражеских новобранцев, наскоро набранных для этой войны; ведь македоняне, с детства обученные военному делу, закалялись и совершенствовались во многих сражениях. (11) В римских вспомогательных войсках служат лидийцы, фригийцы147 и нумидийцы, а в македонских – фракийцы и галлы, самые воинственные народы. Римляне пользуются тем оружием, какое приобретает сам для себя каждый бедный воин148, а македоняне получают оружие из царских арсеналов, изготовлялось оно многие годы стараниями Филиппа и на его средства. (12) Римляне должны издалека подвозить провиант, подвергаясь всем случайностям на море, у него же, царя, не считая дохода от рудников, припасено и денег, и хлеба на десять лет149. (13) Македоняне в избытке имеют все, о чем надлежало позаботиться их царям и что могла дать им милость богов; (14) им бы еще отвагу, которой обладали их предки, покорившие всю Европу, переправившиеся в Азию, с оружием в руках открывшие неведомые до того времени страны; и побеждать они перестали только тогда, когда до самого Красного моря150, преградившего им путь, покорять уже стало некого. (15) А сейчас, свидетели боги, речь идет не об удаленных странах Индии, но об обладании самой Македонией. С его, Персея, отцом римляне воевали под благовидным предлогом освобождения Греции, (16) а теперь открыто стремятся поработить Македонию, чтобы не соседствовал с Римским государством царь и чтобы ни один прославившийся войнами народ не носил оружия. Ведь если македоняне пожелают избежать войны и подчиниться римским приказам, то им придется выдать надменным деспотам оружие, а заодно – царя и царство.

53. (1) В продолжение всей речи довольно часто слышались одобрительные восклицания, а при последних словах послышался ропот, в котором смешались негодование, угрозы и призывы к царю быть мужественным; требовали, чтобы он кончил говорить и поскорее отдал им приказ готовиться в путь; (2) ведь есть уже слух, что римляне снялись с лагеря и двинулись от Нимфея. Распустив собрание, царь удалился, чтобы принять посольства македонских городов. (3) Они пришли с обещанием предоставить на военные нужды деньги и хлеб в соответствии со своими достатками. (4) Всех их поблагодарили, но помощь не была принята: сказали, что хватает царских запасов. Попросили у них только подводы для перевозки метательных орудий и метательных снарядов, заготовленных в огромном количестве, а также прочего военного снаряжения.

(5) Затем царь со всем войском выступил в Эордею151, где и расположился лагерем у так называемого Бегорритского озера, а на другой день прошел в Элимею, к реке Галиакмону152. (6) Отсюда, перевалив через Камбунийские горы, по узкому ущелью он спустился к Азору, Пифею и Долихию, которые у местных жителей называются Триполь. (7) Эти три города несколько медлили со сдачей, так как заложники их уже были отданы жителям Ларисы, но, устрашившись прямой опасности, сдались победителю. (8) Царь обошелся с ними милостиво, нисколько не сомневаясь, что примеру их последуют и перребы; в самом деле, едва подступив к их городу153, он занял его без малейшего препятствия со стороны населения. (9) Но город Киретию ему пришлось брать приступом, причем в первый день Персей был даже отбит после жаркой схватки у городских ворот и лишь на другой день, подступив всеми силами, заставил горожан сдаться до наступления ночи.

54. (1) Близлежащий город Милы154 был так хорошо укреплен, что надежда на неприступность защитных сооружений придавала его обитателям особую отвагу, и они, не довольствуясь тем, что заперли перед царем ворота, позволили себе дерзко бранить царя и македонян. (2) Это разъярило врагов, пошедших на приступ, а осажденных, не рассчитывавших на пощаду, воодушевило к обороне. (3) Три дня с равной храбростью одни нападали, другие защищались. Но македоняне благодаря своей многочисленности легко могли и сменяться в бою, а горожане, день и ночь без отдыха защищавшие стены, теряли силы и от ран, и от бессонных ночей, и от непрерывных ратных трудов. (4) На четвертый день, когда нападающие приставили со всех сторон к стенам лестницы и начали штурмовать ворота со все большей и большей яростью, горожане, прогнанные со стен, бросились защищать ворота и сделали внезапную вылазку. (5) Этот порыв был вызван скорее слепой яростью, чем действительной уверенностью в своих силах, – изнуренные и малочисленные бойцы, не выдержав натиска свежих сил штурмующих, обратились вспять и во время бегства впустили неприятеля в распахнутые ворота. (6) Так город был взят и разграблен, а свободные граждане, уцелевшие от резни, были проданы в рабство. Разрушив большую часть города и опустошив его огнем, Персей двинулся дальше к Фаланне155, а оттуда на следующий день проследовал к Гиртону. (7) Узнав здесь, что Тит Минуций Руф и фессалийский претор Гиппия вошли в город с гарнизоном, он прошел мимо без всякой попытки напасть на него и, объявившись внезапно у Элатии и Гонна, занял их, воспользовавшись растерянностью горожан. (8) Оба города, и главное Гонн, расположены в ущелье, по которому идет путь в Темпейскую долину. Поэтому царь оставил в Гонне усиленный гарнизон из пехоты и конницы и вдобавок укрепил его тройным рвом и валом. (9) Сам же, достигнув Сикурия, решил дожидаться здесь приближения неприятеля; тут же войску был дан приказ добывать хлеб в смежных неприятельских владениях. (10) Надо сказать, что Сикурий расположен у подножия горы Оссы, южный склон которой обращен к Фессалийской долине, а противоположный – к Македонии и Магнезии. (11) Это благоприятное местоположение соединяется со здоровым климатом и обилием пресной воды, поступающей из многочисленных окрестных родников.

55. (1) В эти же дни римский консул Лициний, направлявшийся с войском в Фессалию, шел сначала удобным путем через Эпир, (2) а затем, когда перешел в Афаманию, область гористую и почти бездорожную, небольшими переходами с трудом добрался до Гомф. (3) И если бы в то время, когда консул вел недавно набранное войско и люди, и лошади его были сильно измучены, Персей бы загородил ему путь со свежим войском, готовым к битве, в удобном месте и в удобную минуту, то римлянам пришлось бы понести большие потери, чего не отрицают и они сами. (4) Зато, беспрепятственно добравшись до Гомф, они преисполнились радости по случаю перехода через опасное ущелье и, кроме того, прониклись презрением к врагу, не умеющему использовать свои преимущества. (5) Совершив надлежащим образом жертвоприношения и распределив между воинами хлеб, консул задержался здесь на несколько дней, чтобы дать отдых вьючным животным и людям, а когда узнал, что македоняне в беспорядке бродят по всем уголкам Фессалии, опустошая поля союзников, то повел достаточно уже отдохнувшую армию к Ларисе. (6) На расстоянии примерно трех миль от Триполя, известного под именем Скеа156, он разбил лагерь на берегу Пенея. (7) В то же самое время Эвмен на кораблях прибыл в Халкиду вместе с братьями Атталом и Афинеем, еще один брат его, Филетер, был оставлен в Пергаме для защиты государства. Из Халкиды Эвмен и Аттал явились к консулу с четырьмя тысячами пехотинцев и тысячью всадников, (8) оставив в Халкиде две тысячи пехотинцев во главе с Афинеем. Сюда же на помощь римлянам сошлись и другие вспомогательные войска от самых разных народов Греции, большая часть которых уже предана забвению по причине их малочисленности. (9) Аполлонийцы прислали триста конников и сто пехотинцев. Этолийских конников было тоже не более одной алы157 – столько их явилось от всего племени; (10) не более трехсот всадников прислали в римский лагерь фессалийцы158, от которых ожидали вначале всей конницы. Ахеяне прислали до тысячи пятисот молодых людей, преимущественно в критском вооружении159.

56. (1) Около того же времени претор Гай Лукреций, под начальством которого находился флот, стоявший у Кефаллении, приказал брату своему Марку Лукрецию вести флот в обход мыса Малеи к Халкиде, а сам на триере направился в Коринфский залив с целью предупредить события в Беотии. (2) Вследствие слабого здоровья претора плавание его совершалось весьма медленно. (3) Марк Лукреций тем временем прибыл в Халкиду и, услышав здесь, что Публий Лентул осаждает Галиарт160, направил туда гонца, который от имени претора приказал ему снять осаду. (4) Легат Лентул, затеявший это дело при содействии части беотийского отряда, стоявшего за римлян, отошел от стен. (5) Одну осаду сняли для того, чтобы на том же месте начать другую, новую, ибо Марк Лукреций тотчас окружил Галиарт десятью тысячами моряков, прибавив к ним две тысячи воинов царя Эвмена, находившихся под началом Афинея. Когда они приготовились уже идти на приступ, прибыл из Креузы161 претор. (6) Почти в то же время подошли к Халкиде и корабли союзников: две пунийские квинкверемы, две триеры из Гераклеи Понтийской, четыре – из Халкедона, столько же – с Самоса и, наконец, пять родосских квадрирем. (7) Но так как на море не было никаких военных действий, претор отпустил эти корабли назад к союзникам. После захвата Алопы Фтиотийской162 и штурма Ларисы, именуемой Кермасте, подошел на судах к Халкиде и Квинт Марций.

(8) Так обстояли дела в Беотии, а тем временем царь Персей, чей лагерь, как было сказано раньше, находился тогда под Сикурием, собрав хлеб со всех окрестных селений, (9) послал воинов опустошать Ферейскую область, рассчитывая, что ему удастся захватить римлян врасплох, когда они слишком далеко удалятся от лагеря, чтобы помочь союзным городам. (10) Заметив, однако, что набеги его нисколько не волнуют противника163, всю награбленную добычу, кроме людей, – а состояла она большей частью из всякого рода скота – он разделил между воинами на угощение.

57. (1) Затем одновременно консул и царь держали совет, с чего начинать военные действия. (2) Допущенное римлянами опустошение Ферейской области ободрило царское войско, и поэтому македоняне думали, что теперь надо немедленно двинуться на лагерь врага, не давая ему времени на размышление. (3) Со своей стороны и римляне полагали, что медлительность позорит их в глазах союзников, которые сильно негодовали на то, что не была оказана помощь ферейцам. (4) Когда они обсуждали, что предпринять, – а в совете этом принимали участие также Эвмен и Аттал, – прибыл встревоженный гонец и доложил о приближении большого неприятельского отряда. Военный совет тотчас же был распущен и дан приказ взяться за оружие. (5) Тут же распорядились, чтобы из вспомогательного войска пергамского царя выступили вперед сто всадников и столько же пеших стрелков. (6) В четвертом примерно часу дня Персей, находившийся на расстоянии немногим более тысячи шагов от римского лагеря, приказал пехоте остановиться, а сам двинулся вперед с конницей и легковооруженными отрядами; вместе с ним шли перед строем Котис и предводители остальных вспомогательных войск. (7) Менее пятисот шагов отделяли их от римского лагеря, когда они увидели вражеских всадников в составе двух, преимущественно галльских, отрядов164, предводительствуемых Кассигнатом, и около ста пятидесяти легковооруженных мисийцев и критян. (8) Царь остановился в нерешительности, не зная, какова численность противника. Затем из передового отряда он выслал вперед по две турмы фракийцев и македонян вместе с двумя критскими и фракийскими когортами. (9) В этой стычке не было победителя – силы сторон были одинаковы, и ни та, ни другая не получила подкреплений. Люди Эвмена потеряли тридцать человек, в их числе пал галльский вождь – Кассигнат. На этот раз Персей отступил со своим войском назад в Сикурий. (10) Но на следующий день в тот же час царь привел свое войско на то же самое место, но за ним следовали подводы с водой; дело в том, что на протяжении двенадцати тысяч шагов дорога была безводной и очень пыльной, и было ясно, что, если сражение начнется при первой же встрече с неприятелем, во время битвы придется сильно страдать от жажды. (11) Так как римляне сохраняли спокойствие и даже отозвали аванпостных часовых, то и царские войска возвратились в свой лагерь. То же самое проделывали македоняне несколько дней подряд, надеясь, что римская конница атакует арьергард отступающих; (12) если бы удалось завлечь их подальше от лагеря и завязать бой, то македоняне, имея преимущество в коннице и легковооруженных войсках, в любом месте легко развернули бы против них весь строй.

58. (1) Когда этот замысел не удался, царь перенес лагерь ближе к неприятелю, на расстояние пяти тысяч шагов, и укрепил его. (2) С рассветом, выстроив в боевом порядке пехоту в обычном месте, он двинул на вражеский лагерь всю конницу и легковооруженных воинов. (3) Появление облака пыли, непривычно большого и близкого, вызвало тревогу в римском лагере. И сначала едва поверили рассказу гонца, так как в предыдущие дни противник ни разу не появлялся раньше четвертого часа дня, а тут солнце только всходило. (4) Потом, когда крики и бегущие от ворот люди рассеяли все сомнения, поднялась страшная суматоха. Трибуны, префекты и центурионы бросились к консульскому шатру, а каждый воин – к своей палатке. (5) На расстоянии менее пятисот шагов от вала Персей выстроил своих людей у подножья холма, носившего называние Каллиник. (6) На левом фланге стал царь Котис во главе всех своих соотечественников; между рядами конников поставлены были разделявшие их легковооруженные. На правом фланге располагалась македонская конница, между турмами165 которой разместились критяне, (7) главное же начальство над конницей и всем смешанным отрядом принадлежало Менону из Антигонии. (8) Сразу за обоими флангами стояли царские всадники и пестрые отряды отборных вспомогательных войск от разных народов; над ними были поставлены Патрокл из Антигонии и Дидас, наместник Пеонии. (9) В центре всего строя находился царь, окруженный так называемой агемой и священными алами всадников166. (10) Перед собой он поместил пращников и стрелков – два отряда по четыреста человек в каждом; они были подчинены Иону из Фессалоники и Артемону из Долопии. Таково было расположение царских войск. (11) Консул выстроил в боевом порядке пехоту внутри лагеря, а конницу и легковооруженных выдвинул наружу – они выстроились перед валом. (12) На правом фланге Гай Лициний Красс, брат консула, командовал всей италийской конницей и расставленными между ее рядами застрельщиками; на левом Марк Валерий Левин начальствовал над союзнической конницей и легковооруженными воинами греческих городов; (13) центром командовал Квинт Муций с отборными всадниками из сверхкомплектных167; перед их знаменами выстроились двести галльских всадников и триста киртиев168 из вспомогательных войск Эвмена. (14) Четыреста конных фессалийцев помещались за левым флангом, на некотором расстоянии от него. Царь Эвмен и Аттал со всеми своими силами располагались в тылу, между арьергардом боевого строя и валом.