История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах IX - XIX вв

ак-то, уже возвратившись в

Россию после Венского конгресса, Александр I, проезжая в карете по Петербургу, заметил пьяного солдата и, остановив карету, велел встать виноватому на запятки, чтобы затем отвезти его на гауптвахту.

Солдат узнал императора, но не испугался. Встав на запятки, он сказал Александру, еще не успевшему сесть обратно в карету:

— Переменчивы времена, ваше императорское величество. В 12-м году все приказывали: «Ребятушки, вперед!», а теперь вот совсем по-другому: «Встань назад!»

•днажды на маневрах Алек-

сандр послал с приказом князя Лопухина — молодого, красивого, но очень глупого офицера.

Возвратившись к императору, Лопухин все перепутал, переврал и тем испортил дело. Александр, вздохнув, сказал:

— Да и я дурак, что вас послал.

(ЗЖлександр любил литературу, и особенно поэзию. Своему младшему брату Николаю, не любившему чтения, он сказал однажды: «Не забывай, что в среде нации поэзия исполняет ту же роль, что и музыка во главе полка. Она — источник возвышенных мыслей, она согревает сердца и говорит душе о самых грустных условиях жизни».

(2^lb^теперь сюжет гораздо более печальный, серьезный и до сих пор не разгаданный. Александр Христофорович Бенкендорф (1781 —1844) представил Александру I докладную записку о существовании тайной заговорщической офицерской организации «Союз благоденствия». Сведения об этом «Союзе» собирал Бенкендорф по собственному почину и полагал, что царь ничего о заговоре не знает.

В записке Бенкендорф извещал царя о зарождении тайного общества, о разделении его на две управы — Южную в Тульчине, Василькове и Каменке, где квартировали полки второй армии, и Северную — в Петербурге. Сообщение это сделал Бенкендорф в 1824 году, назвав имена и директоров, и главных членов, и программы управ: Северной — ограничение монархии и тайная проповедь, Южной — республика и военный бунт с цареубийством.

Получив записку, Александр прочел ее и запер в один из ящиков своего стола, ни разу не взяв более в руки, ничего о ней не говоря и не принимая никаких мер к разгрому готовящегося мятежа.

Встречая Бенкендорфа и ловя его вопрошающий взгляд, царь опускал глаза и проходил мимо, как будто ровным счетом ничего не знал и записки не читал.

А Бенкендорф спрашивать не осмеливался, полагая, что какие-то меры государь принимает, но какие именно — не говорит и его, Бенкендорфа, вовлекать в это дело не желает.

А меж тем Бенкендорф не был первым, кто известил Александра о готовящемся заговоре. Раньше его сделал это генерал-адъютант князь Илларион Васильевич Васильчи-ков еще в мае 1821 года.

И когда царь услышал об этом, то сказал старому своему другу: «Не мне их судить и казнить: я сам разделял и поощрял некогда все эти мысли, я сам больше всех виноват».

(2/^езадолго до смерти Александр I уехал в Таганрог и однажды, гуляя в одиночестве за городом, попал под сильный дождь. До Таганрога было четыре версты. Он с трудом уговорил ехавшего в город мужика подвезти его на мешках с мукой, которые тот вез на продажу.

Когда мужик повернул к базару, Александр попросил его подъехать все же к тому дому, где он остановился, но мужик не соглашался, говоря: «На той улице царь живет, и нас туда не пускают».

Наконец он все же согласился, сказав: «Если станут меня бить, то я скажу, что это ты мне велел: пусть тебя бьют».

Александр слез с телеги, пошел ко входу, а мужику велел подождать, пока он вынесет ему деньги.

— Где ты подобрал царя? — спросил его офицер, стоявший у входа. Услышав это, мужик оставил воз и лошадь и побежал с улицы.

Таганроге Александр внезапно умер 19 ноября 1825 года. Эта неожиданная смерть тотчас же породила слухи о том, что царь вовсе не умер и что вместо него привезли в Петербург некоего солдата. Возникли и другие версии, но смысл их был один и тот же — Александр I жив.

...Осенью 1836 года к одной из кузниц глухого уральского городка Красноуфимска, расположенного на берегу реки Уфы в двухстах с лишним верстах к западу от Екатеринбурга, подъехал высокий, красивый, осанистый старик на прекрасной породистой лошади.

Вместе с тем старик был одет по-крестьянски, хотя и небогато, но добротно и чисто.

Старик и говорил не по-крестьянски, а по-городски, и бумаг при себе никаких не имел, и ехал неизвестно откуда и куда, и, поразмыслив, кузнецы сдали подозрительного старика в полицию.

На допросе он назвался Федором Кузьмичем, а во всем прочем объявился ничего не знающим и ничего не помнящим, отвечать на вопросы отказался и потому, как бродяга, не помнящий родства, получил 20 ударов плетью и был сослан в Сибирь, куда и ушел с арестантской партией.

Первые пять лет Федор Кузьмич прожил на казенном винокуренном заводе, в 15 верстах от деревни Зерцалы Бо-готольской волости, близ города Ачинска.

Был Федор Кузьмич, по словам всех, кто его знал, добрым и мягким, умел хорошо владеть собою, часто привычно подавляя природную вспыльчивость. Был он выше среднего роста, широкоплечий, с голубыми ласковыми глазами и правильными чертами лица.

Вскоре Федор Кузьмич построил себе отдельную избу, где и прожил 11 лет.

Местное начальство не посылало его на принудительные работы, но сам старик не чуждался никакого труда и некоторое время даже работал на золотом прииске. Однако большую часть времени проводил он на пасеках, учил по деревням детей грамоте и очень любил поучать и наставлять людей, тянувшихся к нему душой и сердцем.

Доброхоты наперебой призывали Федора Кузьмича жить с ними вместе, и он иногда откликался на это. Так, он долго жил на пасеке у богатого крестьянина Латышева, а потом переехал на жительство к купцу Хромову в Томск, где богомольный купец построил для него у себя в саду избушку-келейку.

Здесь и прожил старец Федор Кузьмич до самой смерти, окруженный любовью, заботами и почитанием со стороны многих людей, считавших его святым.

Федора Кузьмича посещали не только купцы, офицеры, высшие чиновники, но и иерархи православной церкви. Его слава вскоре стала столь широкой, что в дело вмешался Синод, и сам обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев издал специальный циркуляр, которым запрещал почитать бывшего арестанта святым.

Федор Кузьмич умер после короткой болезни, не успев причаститься и исповедаться, 20 января 1864 года.

Смерть Федора Кузьмича тут же была сопряжена с легендой о том, что император Александр I не умер в Таганроге 19 ноября 1825 года, а остался жив и ушел в мир, чтобы искупить свои грехи, и самый тяжкий из них — отцеубийство, святой жизнью и подвижничеством.

Легенда пока что так и остается легендой, ибо веские доводы за то, что Александр I и Федор Кузьмич одно и то же лицо, опровергаются не менее вескими контрдоводами.