История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I

Историческая справка

К началу ХХ в. семья купцов и меценатов Морозовых насчитывала уже три поколения, принимавших активное участие в хозяйственной и культурной жизни России. Основателем Морозовской семьи был Савва Васильевич Морозов (1770–1862), крепостной крестьянин деревни Зуево Богородского уезда Московской губернии, который еще в последние годы XVIII в. заложил основы семейного хлопчатобумажного дела – возил продавать в Москву шелковые ткани и ленты. Пятеро его сыновей – Тимофей, Елисей, Захар, Абрам и Иван явились создателями основных Морозовских мануфактур и родоначальниками ветвей Морозовского рода. Тимофей Саввич (1825–1889) стал основателем крупнейшей семейной мануфактуры – Никольской, а также влиятельным общественным деятелем – гласным Московской городской думы и Председателем Московского биржевого комитета. Его сыновья Сергей и Савва не только развили семейное дело, но и стали крупнейшими меценатами. Сергей Тимофеевич Морозов (1862–1950) был известным коллекционером, основал Музей кустарных изделий, финансировал журнал «Мир искусства».

Савва Тимофеевич Морозов (1862–1905), много лет руководивший Никольскими фабриками, возглавлял Нижегородский ярмарочный биржевой комитет. Огромную роль сыграл Савва Тимофеевич в судьбе Московского Художественного театра, в течение нескольких лет осуществляя его финансирование. Один из основателей театра В. И. Немирович-Данченко вспоминал о нем: «Большой энергии и большой воли. Не преувеличивал, говоря о себе: если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну. Держал себя чрезвычайно независимо… Знал вкус и цену простоте, которая дороже роскоши… Силу капитализма понимал в широком государственном масштабе…» Савва Морозов в 1905 г. покончил жизнь самоубийством (согласно другой версии, был убит) в Ницце.

А вот пример владимирско-московской династии Комиссаровых. Бывший крестьянин Филипп Комиссаров сделал первые деньги, открыв стекольное производство после наполеоновского разорения 1812 г. Его сын, Герасим, не только развил семейное дело, но и прославился щедрой благотворительностью, постройкой церквей, больниц и рабочих общежитий. Внук, Михаил Герасимович, выпускник юридического факультета, близкий друг А. П. Чехова, стал крупным издателем, одним из первых пайщиков Московского Художественного театра, многолетним Председателем Общества помощи студентам Московского университета.

Объясняя своё решение подарить Москве знаменитую художественную галерею с прекрасной коллекцией русской живописи, которую он собирал многие годы, Павел Михайлович Третьяков писал за несколько лет до своей смерти дочери Александре (в замужестве – Боткиной): «Моя идея была с самых юных лет наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях; мысль эта меня не покидала никогда во всю жизнь».

Но не менее распространен был в России тип холодного и жадного до денег и покупаемых на них удовольствий дельца, циничного и религиозно равнодушного: «Его не мучает вопрос, почему я богат? Богат – и дело с концом. Мое счастье (а для защиты от недовольных есть правительство и войска)», – писал о таких «братьях по сословию» В. П. Рябушинский.

Новый богатый финансово-промышленный слой в своих деловых интересах тесно соприкасался с государственными делами, внутренней и внешней политикой России, но к решению политических и народно-хозяйственных вопросов предприниматели допущены не были. Всё решал Царь и назначенные им сановники, которые часто были не прочь свое влияние при дворе обратить в деньги и акции, выплачиваемые им предпринимателями «за посредничество». Многие широкообразованные деловые люди, прекрасно знавшие жизнь других стран, остро чувствовали свою ответственность за происходящее в отечестве и переживали, что не могут помочь исправлению социальных и политических ошибок «бюрократии». В свои силы они верили больше, чем в силы придворных кругов. Однако самодержавное государство полностью отсекало этих активных деловых людей от политической жизни.

В отсутствие легальной политической сферы формой самоорганизации новых высококультурных и состоятельных общественных групп стало участие в разного рода «обществах», построенных по профессиональному принципу. Одним из самых влиятельных было Императорское Вольное экономическое общество (ВЭО). В 1895 г. его председателем был избран П. А. Гейден. Регулярные обсуждения членами ВЭО актуальных общественных проблем стали не только центром развития экономической теории и практики национального предпринимательства, но и полюсом притяжения оппозиционных власти политических сил. Весной 1898 г. министр внутренних дел Иван Логгинович Горемыкин докладывал Николаю II, что ВЭО «делается ареной борьбы политических страстей при явно антиправительственном направлении большинства докладчиков». Между тем, «оппозиционность» графа Гейдена, убежденного монархиста, состояла лишь в том, что, по его мнению, «благо и польза державных монархов требуют честных и убежденных деятелей, преданных закону и порядку, а не личностей, улавливающих чужие мысли…» «Благо и пользу» государства Гейден видел в развитии отечественного предпринимательства. «Россия отстала от других стран на поприщах торговли, промышленности и сельского хозяйства, – писал он министру земледелия А. С. Ермолову. – Везде на окраинах иностранцы вытесняют русских, не способных пробудиться от своей апатии, от вековой спячки. А хотят люди проснуться и пользоваться своими правами в пределах закона и устава, – так сейчас их хотят урезать». В марте 1900 г. власти предприняли открытую попытку забаллотировать графа Гейдена на очередных выборах Председателя ВЭО, но безуспешно.

Историческая справка

Граф Петр Александрович Гейден родился 29 октября 1840 г. в Ревеле, где его дед (голландец, зачисленный Екатериной II на русскую службу) был военным губернатором и командиром порта. Блестяще окончил Пажеский корпус, затем Михайловскую артиллерийскую академию, но вскоре решил, что его призвание – гражданское поприще. В 1860—1880-е гг. работал на высоких правительственных должностях в Орле, Воронеже, Петербурге, принадлежал к числу «шестидесятников», с воодушевлением встретивших реформы Александра II. В своем имении Глубокое (Опочецкий уезд Псковской губернии) организовал крупное капиталистическое хозяйство, ставшее известным в Европе. Лидер общероссийского либерального движения, председатель земских съездов.

Ответственность за революционный кризис в России граф Гейден возлагал прежде всего на правящие круги, постоянно опаздывавшие с реформами. Печальнее всего то, полагал Гейден, что они «думают реакцией и строгостью водворить порядок; это грустное заблуждение еще много вреда принесет». Не принял Гейден и попытку революционного «водворения свободы» в декабре 1905 г., полагая, что «пока свободу смешивают с революцией, ничего путного не выйдет». Поддержав объявленные Императором конституционные принципы, П. А. Гейден явился одним из основателей партии октябристов, а затем и Партии мирного обновления. Депутат I Государственной Думы, лидер группы «умеренных».

В июне 1907 г., участвуя в очередном земском съезде в Москве, граф П. А. Гейден заболел воспалением легких и 15 июня скончался. Общественность восприняла его кончину как тяжелую утрату. Известный философ князь Е. Н. Трубецкой писал: «В нем ценили живую личность, которая стояла в центре конституционного движения и для конституционалистов олицетворяла общее всем им знамя». Единственным диссонансом в многочисленных откликах на смерть П. А. Гейдена явилась статья В. И. Ленина «Памяти графа Гейдена», где всех, кто уважительно отозвался о покойном, лидер большевиков обозвал «холопами» и «дурачками», а политическую позицию Гейдена – «либеральной отравой», «заражающей трудящиеся массы».

Граф Гейден похоронен в сельской церкви села Глубокое в Псковской губернии. После большевицкой революции церковь была разрушена, а могила графа разорена. В сентябре 2003 г. могила восстановлена.

К началу ХХ в. российское предпринимательское сословие уже не стремится слиться с дворянством. Крупные предприниматели всё больше ощущают себя новым ведущим слоем России, созидающим ее богатство и величие. Пожалованные дворянством предприниматели часто не спешат приписаться к тому или иному дворянскому губернскому обществу, а порой и вовсе отказываются от чести вхождения в высшее сословие Империи. Так поступил, например, известный московский предприниматель Н. А. Найденов, который заявил, что он купцом родился и купцом умрет.

Литература:

А. Н. Боханов. Крупная буржуазия в России (конец XIX в. – 1914 г.). М., 1992.

Ю. А. Петров. Московская буржуазия в начале ХХ века: предпринимательство и политика. М., 2002.

1.1.11. Внешняя политика Империи

Император Николай II взошел на престол в момент достижения наиболее прочных за всю вторую половину XIX столетия международных позиций России. Русский дипломат А. Д. Калмыков, вспоминая об этом времени, писал, что «первым впечатлением было чувство огромной силы и полной абсолютной безопасности. Насколько оно было оправдано – другой вопрос. Россия никого и ничего не боялась. Таково было общее мнение; сомневаться в нём – значило рисковать быть обвиненным в недостатке патриотизма. Только в узком кругу русских дипломатов существовали со времен Берлинского конгресса 1878 г. реальные опасения по поводу столкновения с иностранной державой или державами».

В царствование Александра III, увенчанного лаврами «миротворца», деятельность русской дипломатии строилась, исходя из принципов, сформулированных еще в середине XIX в. канцлером Александром Михайловичем Горчаковым. Он полагал необходимым проводить осмотрительную внешнюю политику, подчинять ее интересам внутреннего развития, соизмерять внешние усилия с материальными возможностями и ресурсами страны.

Свидетельство очевидца

Граф В. Н. Ламздорф, в то время бывший советником министра иностранных дел, записал в свой дневник в день кончины Александра III 20 октября 1894 г.: «Весь цивилизованный мир в конечном счете проникся доверием к огромной Империи, которая… трудилась над развитием собственного процветания и силы, а не разрушения и авантюр». – В. Н. Ламздорф. Дневник. 1894–1896. М., 1991. – С. 76.

Первые шаги Императора Николая II внешне выглядели как неукоснительное следование внешнеполитической линии отца. В манифесте по случаю его вступления на престол говорилось о намерении проводить «миролюбивую по существу» политику, посвятить все усилия развитию внутреннего благосостояния России, уважать право и законный порядок в отношениях между государствами.

Удачным был и первый выбор министра иностранных дел. Назначенный на этот пост князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, высокообразованный аристократ и опытнейший дипломат, смог за короткий срок не только сохранить и преумножить внешнеполитические достижения предыдущего царствования, но и преподать полезные уроки молодому и неискушенному в международных делах Императору. Однако внезапная смерть министра, последовавшая в 1896 г., оборвала эти благие начинания. К руководству МИД пришел легковесный царедворец граф М. Н. Муравьев, не имевший собственных взглядов и склонный к импровизациям. Сменивший его в 1900 г. граф Владимир Николаевич Ламздорф обладал тонким умом и глубоким пониманием внешнеполитических вопросов, но по слабости характера и безграничной преданности «августейшему шефу» зачастую был неспособен уберечь монарха от ошибочных решений. В итоге механизм формирования внешней политики, достаточно эффективно действовавший на протяжении всего XIX столетия, начал все чаще давать сбои.

Между тем обстановка в мире на рубеже XIX – ХХ столетий продолжала осложняться. Обострялись соперничество и борьба за сферы влияния между ведущими европейскими державами. Нарастала гонка вооружений и рост националистических, экспансионистских тенденций в их политике. Все более уверенно, а порой агрессивно претендовали на свое место в мире США и Япония, а в Европе – Германия.

Внешняя политика России традиционно разворачивалась на трех приоритетных направлениях. Главным из них была Европа. Здесь были сосредоточены основные стратегические и внешнеэкономические интересы страны. Отсюда исходили и главные угрозы ее безопасности. Основной целью России было обеспечение мира в Европе путем поддержания равновесия сил между крупнейшими державами континента. Краеугольным камнем этой политики был заключенный в 1891–1893 гг. русско-французский союз, условия которого впоследствии неоднократно уточнялись. Одновременно русская дипломатия стремилась сохранять добрые отношения с Германией, чья возраставшая военная мощь и политические амбиции несли в себе наибольший риск европейского конфликта. Союзником Германии была Австро-Венгерская Империя, традиционно соперничавшая с Россией за влияние на славянские народы Балканского полуострова. Сложный характер носили отношения с Англией, являвшейся традиционным соперником России не только в Европе, но и на Ближнем и Среднем Востоке.