История России

Другие категории населения находились на стадии переходной: они двигались от свободы к рабству. Таковыми были закупы и изгои. Были и те, кто шел обратным путем: от рабства к свободе; например, пущенники и прощенники: отпущенные на свободу рабы, которые в условиях древнего общества не могли приспособиться к новому своему состоянию и оставались в вотчине.

Вызывавшие много споров в историографии смерды делились на «внутренних» и «внешних». Первые – это посаженные на землю пленные. «Внешние» смерды – покоренные племена, платившие дань. Таким образом, население, которое работало в вотчине, было еще не феодально-зависимым. Но главное – эти вотчины были островками в море свободного общинного землевладения (И.Я. Фроянов).

Древнерусская знать – князья и бояре – существовала не за счет крупной земельной собственности. Основным источником доходов были дани, которые собирались с подвластных племен, и полюдье – плата соплеменников за отправление общественно полезных функций. На основе полюдья развились всякого рода кормления, которыми князья делились друг с другом и с боярами. Осуществляя в волости управление, князь или боярин получали за это плату, «кормились» за счет рядовых общинников.

Важно также подчеркнуть то, что такого рода сборы ничего общего не имели с феодализмом. Земля в этот период еще не стала мерилом богатства знати, а в качестве такового в древнерусских источниках фигурируют другие ценности: золото, меха, драгоценные камни.

То же самое можно сказать и о доходах Церкви. Введя христианство на Руси, Владимир специальным Церковным уставом дал Церкви десятину от своих доходов. Устав, как подметил его исследователь Я. Н. Щапов, не содержит упоминаний о земельной собственности. Таким образом, главным средством содержания Церкви была десятина от даней и торга. Со временем князья стали делиться с Церковью кормлениями. Другой источник, питавший материальное благополучие «отцов духовных», – служба мер и весов, которая со временем переходит в ведение Церкви, а также церковная юрисдикция. Суд Церкви охватывал зависимых от нее людей и те дела, которые оказывались вне светской юрисдикции: прежде всего в области семейно-брачных отношений.

Здесь Церкви было раздолье, так как семейно-брачные отношения в Древней Руси были буквально перегружены древними традициями, идущими из первобытности. Это господство большой семьи, кровной мести, архаические формы брака. Малая община Киевской Руси – вервь сочетала в себе кровнородственные и соседские, территориальные связи.

Говоря о социально-экономических отношениях в Киевской Руси, нужно обратить внимание на то, что представления о собственности тогда принципиально отличались от современных. Собственность нельзя было накапливать, если и можно, то только для того, чтобы потом раздать другим и повысить этим свой «рейтинг». Такое отношение к собственности характерно для всех архаических обществ. При таких обстоятельствах до сих пор бытующее в историографии представление о древнерусском князе как о монархе является всего лишь досадным заблуждением и трансполяцией на архаическое общество гораздо более поздних реалий.

Конечно, социальный портрет древнерусского князя менялся во времени. На смену князю – главе вождества – шел князь XI–XII вв., с присущими ему особенностями. Сразу надо отметить, что по наблюдению отечественных исследователей, князь и в этот период был необходимым элементом социально-политической организации общества. Волость без князя существовать не могла, и летописцы с горечью фиксировали периоды безкняжья. Князья были военными руководителями, законодателями и судьями.

Каковы были отношения между князьями? В дореволюционной историографии предпринимались попытки объяснить межкняжеские отношения с помощью одного какого-либо принципа: родового старейшинства («лествичное восхождение»), общинно-задружной организации, семейно-вотчинных принципов, договорного права. В советской историографии принято было писать о княжеском вассалитете. Родовое старейшинство было действительно сильно на этапе вождества, когда существовал характерный для вождеств «конический клан». Генеалогическое старейшинство было сильно и в дальнейшем, и применение к княжескому роду этого времени А.Е. Пресняковым понятия «задруга» актуально и в современной научной ситуации. Но еще важнее подчеркнуть, что межкняжеские отношения приспосабливались к развивавшемуся волостному быту, межволостным отношениям.

Князь в Киевской Руси находился в окружении дружины. Это отряд близких князю людей, с которыми он шел на войну, «думу думал», делился своим имуществом. По наблюдениям историков, отношения между князем и дружиной строились на весьма архаических основаниях. Со временем дружинные связи начинают распадаться. Дружина делится на старшую, состоявшую из бояр, и младшую, в которую входили отроки, детские, милостники и др. Боярство – верхушка дружины, которая получает кормления от князя. Эта «элита» в Киевской Руси еще не оторвалась от народа, занимала свое место в системе городов-государств.

Что же из себя представляли эти социальные организмы? Ядро города-государства XI–XII вв. составлял старейший город – прежнее средоточие союза племен или крупного племени. Старейшим городам подчинялись пригороды, зависимое положение которых отражено в самом названии «пригород». Основным органом самоуправления старейшей городской общины было вече – народное собрание всех свободных жителей города. Решению веча главной городской общины должны были подчиняться жители пригородов. «Новгородцы бо изначала и Смоляне и Кияне и Полочане и вся власти яко на думу на веча сходятся. На что же старейшие сдумают на том же пригороди станут». На вече в главном городе сходился и сельский люд из окрестных мест. Прибывали сюда и делегаты из пригородов. Полномочия веча были очень широкими, собравшееся на вече «людье» решало самые разнообразные вопросы.

Вообще, и на вече, и вне его древнерусские люди, т. е. демократическая масса городского и сельского населения, составляла действенную политическую силу. Народ в Древней Руси принимал активное участие как в приглашении князей на княжение, так и в смещении их со «стола». Следует иметь в виду, что князь и община в этот период отнюдь не были антагонистами. Князья, стремясь установить более тесный контакт с городской общиной, широко, как мы видели, практиковали устройство пиров и дарений, что способствовало росту их популярности. Князь, как и бояре, жил в городе. Бояре, служилые люди при князе, занимали одновременно важные посты в администрации городской общины, получая в кормление волости.

Костяк военной мощи каждой городской волости составляла не дружина, а «вой» – волостное ополчение, в которое входили свободные граждане главного города, пригородов и сельской местности. Свободное население было поголовно вооружено и в совокупности составляло «тысячу», в свою очередь, состоявшую из сотен более мелких территориально-административных образований и вместе с тем военных единиц.

Главный город не мыслился без «области», «волости», т. е. без пригородов и сел. Город и волость находились в единстве друг с другом, составляя одно территориальное целое. Отсюда понятны названия «Киевская волость», «Черниговская волость», «Смоленская волость» и т. п. Эти волости – города-государства имели свои государственные границы: «сумежья», «межи», «рубежи», часто упоминаемые летописью. Город был тесно связан с волостью в экономическом, военно-политическом, культурном и религиозном отношениях.

Христианская церковь, заменив языческих жрецов, нашла себе место в этом социальном организме. Вполне соответствовали демократическому духу политической жизни Киевской Руси соборы – собрания священников городских церквей и клиросы – коллективные органы управления при соборах, включавшие в себя горожан. Городские общины часто распоряжались земельной собственностью соборных церквей, считая их общинным земельным фондом. Церковь контролировалась городскими и сельскими общинами не только в низших, но и в высших своих звеньях: даже высшие церковные иерархи зачастую избирались на вече.

Волости, как отдельные государственные образования в силу присущей им суверенности, «правили» посольства друг к другу. Кроме того, главные города-государства направляли послов и в зарубежные страны. Следует иметь в виду: взаимоотношения городов и пригородов в рамках системы города-государства не оставались неизменными. Между старшими городами и пригородами нередко возникали конфликты.

Более того, заметно стремление пригородов к обособлению. Часто это приводило к разложению прежних волостей-государств на новые – более мелкие. К такому обособлению, преследующему цель формирования самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей прямой демократией, выражавшейся в непосредственном участии народа в деятельности народных вечевых собраний – верховного органа власти города-государства.