История русалки. Пока идет дождь

Мы пили друг друга, словно два жаждущих в пустыне. Никогда прежде я не испытывала такого, и для этого мне даже не нужны были воспоминания — такое, я не смогла бы забыть и после тысячи смертей. Я хотела навечно остаться в плену его губ, прижатая к твердой груди.

Но Эйрон так же резко отстранился. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Он поднял руку с маской и посмотрел на нее, словно только вспомнил о ней, а затем надел.

— Нам пора уходить, — его голос окатил меня холодом. Словно не было этого поцелуя в парке, его горячего дыхания и бешено пульсирующей вены на шее.

Мы вошли в зал абсолютно мокрые и прошли через самый центр, оставляя следы. Музыка играла, но никто не танцевал. Гости молча провожали нас глазами, лишь еле слышный шепот раздавался кое-где. Я пробежала глазами по залу — Каманта не было видно.

— Приказ отменен, — сказал Эйрон стражникам. — Проход свободный.

Стражи согласно кивнули, и инквизитор потянул меня к выходу.

— Подожди, мне нужно забрать плащ.

— Мы не много потеряем, если не вернемся за твоими лохмотьями.

— Но там не мой плащ.

Эйрон настороженно замер.

— Я взяла твой, — еле выдавила я.

— Ты еще и плащи воруешь? — Эйрон выдохнул, стараясь успокоиться. Похоже, я довела самого королевского инквизитора. Может к лучшему, что мне недолго остается находиться на суше?

25

Когда мы вернулись, я протянула Эйрону плащ.

— Прости, — извинилась я, и тут же исправилась. — Простите. Господин.

Эйрон замер на секунду, но никакой попытки забрать плащ не предпринял.

— Оставь его себе.

— Но он…

— Оставь, — слишком резко перебил он, и я не стала настаивать. — И прекрати называть меня господином. Теперь это звучит слишком нелепо.

Инквизитор направился к лестнице, даже не удостоив меня и взгляда. Я стояла, прижав злополучный плащ к груди и не понимала этой разительной перемены. В саду он не мог оторваться от моих губ, а теперь словно кусок льда проглотил.

Утром я встала как всегда рано и отправилась готовить.

— Нагулялась, мертвячка? — зевнул на полке Авиро. — Слышал вчера, что плащик тебе достался. Не оценил инквизитор, что его со шкафа сперла.

— С твоей подачки, между прочим.

— А я что? — изобразил невинный вид куаш. — Я вообще не при делах. Ничего не видел и не слышал, ничего не брал. Ты ж сама его рученьками достала и на себя накинула.

— Ну и гад же ты, — махнула поварешкой в сторону существа, но тот уже исчез.

— Кто ж знал, что он на бал придет, а там ты в его плаще, — раздалось за цветком на подоконнике. — Ах, да. Я знал!

— Знал? — закричала я в возмущении. — И мне ничего не сказал? Еще и плащ его подсунул?!

— Ты не кипятись, рыбонька. Я же куаш, охранный дух дома. Я все всегда знаю.

— Убью тебя, гада такого! — рассвирипела не на шутку. — Подставил меня, а теперь прячешься! В супе тебя сварю, так и знай! И на глаза мне не попадайся.

Авиро захихикал где-то на самом высоком шкафу.

— Кого ты там убить хочешь? — раздался сонный голос Никса.

— А, — я замерла с поварешкой в руке. — Это я про курицу.

— Но она и так мертва, — парнишка сел за стол. — Сделаешь мне чаю?

— Я просто люблю им угрожать, так мясо вкуснее получается, — криво улыбнулась Никсу и пошла ставить чайник.

— Ты такая странная порой, Флора. Не перестаю удивляться.

— Ну, все мы не без изъяна, — я продолжила готовку, стараясь не обращать внимание на кривляющегося рядом Авиро.

Когда еда была готова, я поставила блюда перед Никсом, но тот демонстративно отвернулся.

— Я буду только чай, — парень шумно отхлебнул от чашки и поставил ее на стол. Он старательно смотрел в окно, но взгляд то и дело возвращался к запеченной курице.

— С чего бы это? Поросенок обычно полкухни сметает, а тут гляди-ка, — Авиро с подозрительным прищуром смотрел на мальчика.

— Что-то случилось, Никс?

— Нет, все в порядке, не беспокойся.

— Может ты заболел?

— Нет, со мной все хорошо.

— Несварение? — выдвинула я очередную теорию.

— Нет. Все хорошо. Я просто не голоден.

— Может ты уже перекусил просто?

— Нет! — Никс сорвался на крик. — Я еще не ел, но я не голоден!

— Тогда может…

— Хватит! Я не голоден, ясно?!

— Что за крики? — Эйрон спустился на кухню. Плаща не нем не было. Видимо он решил, что нет смысла больше прятать фигуру. Белая сорочка напомнила мне о вчерашнем вечере, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Я пытаюсь объяснить Флоре, что не буду завтракать. Я не хочу есть!

Инквизитор так и застыл на последней ступеньке. Немного подумав, он с беспокойством в голосе спросил:

— Ты заболел?

— Нет! — громче прежнего взревел Никс. Он подскочил, опрокинул стул, и, оттолкнув дядю, умчался наверх.

— Возраст такой, — резюмировал Авиро и исчез. А мы остались наедине. Хотя для инквизитора после побега Никса нас итак было лишь двое.

— Нужно поговорить, — сказал Эйрон. Он подошел к стулу, но садиться не стал. Вместо этого он оперся руками на спинку.

— О чем? — как можно непринужденнее спросила я. — Если о плаще, то я тотчас тебе отдам его. Мне не нужно чужое. Уже не нужно…

— Я уже сказал — оставь его себе. Есть вопросы и поважнее. Ты не можешь больше работать служанкой.

— Я так и знала, — не сдержала расстроенного вздоха. — Я все понимаю. Соберу вещи сейчас же.

Я двинулась в сторону своей каморки, но Эйрон преградил мне путь.

— Нет, ты остаешься.

— Тогда я тебя не понимаю! Реши уже: выгоняешь меня или я остаюсь! — вспылила я.

— Ты останешься, но ты больше не можешь работать служанкой.

— Вот-те раз, — присвистнул за шкафом Авиро.

— И что я тогда буду делать здесь? — я растерялась.

— Останешься как моя гостья.