История русского шансона
Шрифт:
Хотя некоторые авторские песни Пылаева вполне могли понравиться слушателю. Вот, например, «Песенка эмигранта»:
Я по-немецки научился жить, как жмоты, Я по-французски двадцать лет такси водил, По-негритянски я танцую все фокстроты, А по-английски, как сапожник виски пил. А почему? А потому, что я покинул Ленинград, А потому, что я сегодня эмигрант…Но основной лейтмотив музыкального творчества Пылаева ясно виден из титула дебютной пластинки: «Песни сталинских лагерей» с композициями вроде: «Рабы советских лагерей», «Срок за сроком», «Новый год — порядки старые».
В мемуарах А. Окулова «КГБ против русской эмиграции» автор вспоминает
«Старик прекрасно пел и играл на гитаре. Мне повезло: он пел на моем 20-летии и на моем 30-летии. Именно от него я услышал большинство песен Белого движения — „Алексеевский марш“, „Дроздовский марш“, „Корниловский марш“. Он часто исполнял романсы Вертинского, эмигрантскую лирику. Очень красиво и трогательно у него получался „Монмартрский шофер“, мелодекламация на стихи эмигрантского поэта Евгения Тарусского:
От холодных лучей многоцветных реклам Закрываю глаза и душою я там. С молчаливым вождем прохожу по степям, По кубанским станицам, донским берегам. На груди моей знак — меч в терновом венце! И застыла печаль на усталом лице…Я слышал один раз его пластинку, изданную в Марокко в пятидесятых. Знакомые записали несколько кассет, но у меня ни одной не осталось».
После смерти Сталина, эпохального ХХ съезда, развенчавшего культ личности и начавшего процесс реабилитации, меняется тематика антисоветских пластинок.
В конце 60-х, актер и певец Теодор Бикель (р.1924) выпустил диск «No more silence» («Не могу больше молчать»), основной идеей которого был призыв к властям разрешить свободную эмиграцию евреев в Израиль.
Люблю тель-авивскую тетю, Всех тетей дороже она, Прислала племяннику вызов, К ОВИРу направился я…В инструкциях КГБ Бикель проходил как ярый пропагандист сионизма:
Здесь нет капитализма и право есть на труд, Но все же на работу евреев не берут, Здесь право есть на очередь за водкой и мацой, Но права нет на очередь за визой выездной…За такую пластиночку, найденную при досмотре во Внуково, можно было быстро отъехать в прямо противоположном Тель-Авиву направлении.
Фата-моргана «шансона по-русски»
Одним из самых заметных проектов, направленных на разрушение «железного занавеса», стал диск «GULAG SONG» («Песня ГУЛАГа»), выпущенный в Германии весной 1974 года неким человеком по имени Слава Вольный.
На заднике обложки была помещена фотография А. И. Солженицына с припиской: «Самый известный советский заключенный». Опальный писатель как раз в год выхода «музыкальной прокламации» оказался на Западе, где годом ранее впервые был издан массовым тиражом «Архипелаг ГУЛАГ», что породило домыслы о причастности самого нобелевского лауреата или его покровителей к этой пластинке. Да и подборка песен строго соответствовала тематике: «Эшелон», «Товарищ Сталин» (Юза Алешковского), «За туманом», «Париж» (обе — Юрия Кукина), «Нынче все срока закончены», «Все позади…» (обе — Высоцкого), «Пара гнедых» и т. д.
Статья из западногерманского журнала о гастрольном туре Славы Вольного по случаю выхода его пластинки «Песня ГУЛАГа». Мюнхен, 1974 г.
Всего в альбоме было одиннадцать композиций.
В советское время альбом разошелся в записях, но в урезанной версии, где было только десять вещей. Дело в том, что в известной «Красной коннице» звучал переделанный текст, с резким антисоветским содержанием и люди просто боялись ее писать, а тем более тиражировать для других. Та же ситуация и с обложкой диска. Ввезти в страну
его было практически невозможно из-за портрета Солженицына и аршинных английских букв — GULAG SONG. Тогда рвали конверт, подменяли его на безобидную обложку «из-под Карела Гота», но ухитрялись протащить раритет через советскую таможню. Удавалось не всем. Некий спортсмен и большой любитель музыки пытался провезти пластинку и был пойман бдительным стражем границы. Результат — год исправительных работ. Еще легко отделался. Недавно он купил этот виниловый диск на Горбушке за бешеные деньги. На память.До недавнего времени отсутствовала практически любая достоверная информация о создателе альбома. Ходили и продолжают циркулировать самые нелепые слухи о его судьбе. Но волею случая (или, как считает, сам Слава, провидения) незадолго до завершения работы над книгой с Вольным удалось установить контакт.
Его настоящая фамилия — Мазур, он родом с Украины. Одним из первых в СССР семья Славы эмигрировала в Израиль, откуда впоследствии они перебрались в Германию.
Мазур-старший получил должность на радио «Немецкая волна». Короткое время там же работал и Слава. Затем он начал учебу в Кельнском университете на юридическом факультете, усиленно учил немецкий. В студенческом общежитии Слава не расставался с гитарой, привезенной еще из Киева, и пел песни, которые узнал, по его словам, от друзей и знакомых и которые все знают и поют в СССР, но только для своих, на кухне и очень тихо.
В 1970 году Слава с друзьями открыл в Кельне русский трактир «Тайга».
Посетители могли не только отведать русской кухни, но и купить сувениры а-ля рюс. Место пользовалось большой популярностью среди немецкой молодежи.
По многочисленным просьбам завсегдатаев Слава и решился записать пластинку.
Дизайн обложки делал известный и популярный сегодня немецкий художник и скульптор Херб Лабусга, но делиться воспоминаниями он, по неясным причинам, отказался. Наверное, боится, по старой памяти, происков вездесущего КГБ.
Немецкий продюсер связался с Солженицыным, и тот поддержал идею выпуска диска «лагерных песен» и дал добро на размещение своего портрета. Альбом был признан лучшим проектом месяца, и Слава весь 1974 год провел, разъезжая с гастролями по городам Западной Европы.
Газетные заголовки, приглашая посетить концерт русского барда, кричали:
Песни политические, песни лагерные. Слава Вольный, проживающий в Кельне, поет песни о лагерной действительности, которая, в особенности со времен появления книги Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ», стала известна широкой общественности. Если сравнить произведения Солженицина и Достоевского, то невозможно не заметить, что условия заключеных того царского времени и сегодня вовсе не изменились. Поэтому и «лагерные» песни в Советском Союзе официально умалчиваются. Часто никто не знает, кто написал их музыку и текст, однако каждый знает их.
…Русский фольклор? Под таковым у нас известны, в лучшем случае, очаровывающий гул добрых, старых донских казаков, а в худшем — резкий бас папаши Ивана Реброва. Однако в Советском Союзе существует еще и другой фольклор. Этот фольклор официально умалчивается потому, что он вызывает ненужное неудобство…
В конце 70-х успешный артист и ресторатор открыл новый клуб «Калинка». Заведение стало центром русской тусовки, туда приходили не только «добропорядочные бюргеры», но и лихие «мальчики» из набирающей мощь русской мафии. Случалась там и «легкая стрельба», как прокомментировал сам Слава Вольный сплетню о своей мнимой смерти в ресторанной перестрелке.
«Калинка» цвела. Гостями шикарного кабака побывали все советские звезды: от Аллы Пугачевой до Владимира Высоцкого, с которым Слава как-то сразу сошелся и провел три незабываемых дня в Кельне. Владимир Семенович слышал, как Слава исполнил две его песни, и остался доволен.
До конца 90-х Вольный занимался ресторанным бизнесом, но недавно отошел от дел и в качестве юриста занимается организацией крупных экологических проектов. Недавно он выпустил книгу, где немного рассказывает о своей, полной приключений и встреч, жизни, а также о высших силах, ведущих нас по пути судьбы.
«Песня ГУЛАГа» — культовый проект. Аранжировка здесь еще тяготеет к манере псевдорусской эмиграции 60-х в лице Татьяны Ивановой, Ивана Реброва или оркестра Фрица Шульца, но подбор песен, подача материала делают работу именно жанровой, а не русским лубком для Запада. Между прочим, диск хранится в коллекциях многих европейских университетов, где изучают русский, а песни Вольного до сих пор можно услышать по немецкому радио.