История с продолжением

На пороге Коля остановился, пропуская Валентину. Та вошла. С первого взгляда она поняла, что происходит.

Юра стоял почти у самой двери, это и помешало другим надсмотрщикам начать стрельбу. Он стоял очень прямо, не смея пошевелиться и во все глаза смотрел на Пятого. Тот был у противоположной стены, держал пистолет двумя руками и тоже не сводил глаз с Юры. Балахон его намок от крови, волосы тоже, взгляд был совершенно безумным, в нём смешались страдание и решимость. Пятого била дрожь, но Юра понимал, видимо, что промахнуться с такого расстояния невозможно даже с трясущимися руками. Валентина ожидала, что Пятый как-то среагирует на её появление, но тот даже не заметил, что она вошла. Валентина видела, что отчаяние в данной ситуации переросло в нервный срыв. Одно неосторожное движение – и в комнате окажется в лучшем случае один, а в худшем – два трупа. Поэтому она сказала тихим спокойным голосом, почти весело:

– Юрик, тихонечко, назад, пропусти меня.

– Как? – прошипел тот в ответ. – Он выстрелит…

– Он не выстрелит, он сейчас грохнется… укатали сивку крутые горки… Всё хорошо, всё нормально, я вошла, выходи отсюда и уведи этих кретинов куда подальше… Юра, назад, я сказала… вот, молодец… дуй за моим чемоданом, он в кабинете…

– А ключи? – Юра понял Валентинину игру и его речь тоже стала спокойной и ровной. Смысл фраз значения не имел.

– У Коли… бегом, козёл вонючий, понял? – голос Валентины прямо-таки излучал дружелюбие. – Всё нормально, всё в порядке… всё хорошо… это я, дружок, тётя Валя приехала, спасать одного дурака от другого…

Глаза у Пятого то и дело уходили под лоб, но что-то удерживало его от обморока и он продолжал сжимать пистолет онемевшими руками. “Ну, упади, ну пожалуйста, – думала Валентина, – всем же так легче будет… Шок, чёрт, это шок… ненавижу”. Она тихо, шаг за шагом, подошла к Пятому и потянула пистолет к себе.

– Давай отдадим эту гадость хозяину и полежим немножко, а? – она стала осторожно разжимать Пятому пальцы. – Поиграл – и хватит… вот, молодец… так и надо, мы тут все – пацифисты, нам эти железки не нужны…

Она положила пистолет на пол и ногой отпихнула по направлению к двери. Пятый продолжал стоять, только теперь его руки, освободившиеся от оружия, безвольно опустились. Это был не человек в тот момент, нет. Загнанный, затравленный зверь, решивший не позорно бежать, а принять смерть достойно, повернувшись лицом к своре и загонщикам. На этот раз смерть прошла мимо, вот только Пятый пока этого не понял. Валентина взяла его за локоть и попыталась повести за собой, но тут колени его подогнулись и он медленно опустился на пол. Валентина присела рядом. Пятый дышал учащённо, словно после бега, губы его посерели, глаза были полузакрыты. Он сидел на полу в странной, неудобной позе – левым локтем опершись на стену, правой рукой – на пол.

– Хорошо, – тихо говорила Валентина, – всё нормально… где этот придурок с чемоданом?… только бы сердце выдержало, а мозги вправим… сейчас всё будет в порядке, Пятый. Ты потерпи немножко, хорошо?… Юра! – позвала она. – Где ты там шатаешься?

– Здесь я, – отозвался голос из коридора, – остальные ушли, как вы сказали…

– Пистолет свой подбери. Заходи, не бойся.

Юра несмело переступил порог и протянул Валентине чемоданчик.

– Не суй мне в руки, войди и достань, что скажу, – Валентина продолжала говорить спокойным голосом, она заметила, что Пятый уже немного расслабился. – Транквилизатор любой, что первое под руку попадётся, и шприц, – приказала Валентина. – Ищи, только не греми ничем, понял? Нашёл? Давай сюда… и принеси сюда из кабинета матрас с кушетки, одеяло и подушку. Потом сходишь за стулом и настольной лампой. Я от него боюсь отходить, он сорвался от ваших фокусов, уроды… а мне теперь тут торчать всю ночь… всё, Пятый, всё, уже всё… видишь, как быстро?… Раз – и готово… сейчас спать захочешь. Иди, Юра, поторапливайся… захвати грелки и… ладно, это я потом сама… иди…

Пятого повело, локоть соскользнул, и Валентина поддержала его, чтоб не свалился на пол. Она помогла ему сесть немного поудобнее. Он стал вялым, пассивным, глаза его уже закрывались.

– Сейчас поспишь, полежишь… только Юрка матрас принесёт… хороший матрас, не полу же спать… минутку потерпи… ага, спасибо, Юрик, помоги его положить… вот так. Всё, Юр, свободен на сегодня.

– Чего с ним такое? – Юра ткнул пальцем в сторону Пятого.

– Это реакция на стресс. Пока поспит, утром посмотрю. Что вы там опять такое вытворили?

– Да ничего… погоняли только малость…

– Малость – это сколько? – спросила Валентина.

– С той смены, – неохотно ответил Юра, – часов семнадцать… может, двадцать…

Валентина посмотрела на Пятого и у неё внутри всё сжалось от боли и горечи. Значит, пока она спала этим утром, его били и не разрешали ни на минуту присесть. Пока она пила кофе и завтракала – тоже. И днём. И пока она сидела на первом с этими бумажками. И пока… о, Господи!… Всё понятно… нет, не всё.

– А сколько вы тут проторчали? – спросила Валентина. – В смысле – он в тебя целился, а ты стоял?

– Часа три.

– Так… пойди, скажи Лину, чтобы он не волновался. Скажи, что всё в порядке.

– А он мне поверит?

– Я записку напишу, мне не трудно.

– Ладно… я тогда чаю вам принесу, что ли, – Юра подошёл к двери и сказал: – Спасибо вам, Валентина Николаевна. Он бы меня пристрелил…

– Мог, – согласилась та. – И было, за что. Ты хоть раз посмотри на него, не как на “рабочего”, а как на человека, – попросила вдруг Валентина. – Разве ты не видишь вообще ничего? Да я в жизни не поверю, что ты – такой дурак!

– Он же нелюдь, – мрачно сказал Юра. – Вон глаза какие…

– Какие? – спросила Валентина. – Нормальные у него глаза. Неужели ты понять не можешь, что ему плохо, что вы постоянно делаете им с Лином больно? Вам что – это удовольствие доставляет? Вы что все тут – садисты?

– Да нет… просто приказали…

– Гонять двадцать часов приказали? Бить так, чтобы места живого не было приказали? Покажи мне этот приказ, Юра! Не можешь? Так вот, дорогой, это – не приказ, это – Андрей, которого вы все боитесь.

– Будто их с седьмым до нас не били, – огрызнулся Юра.

– Дерьма везде хватает. И раньше… ладно, не будем.

– Чего это он?…

Валентина подсела к Пятому.

– Ничего, – сказала она. – Ты сам что – никогда не болел? Ты же у нас, вроде, афганец?…

– Ну да… ну понимаю я – больно ему! И что? Мне теперь работу, что ли, бросить? Куда я пойду?…

– Я всё понимаю, Юра. Вот записка для рыжего… и если вы его потащите в девятку, то я…

– Не потащим. Путь отдыхает. Что мне, жалко, что ли?

– Ой, Юра, – вздохнула Валентина, – дурак ты всё таки непроходимый. Иди уже… Я зайду утром, проверю, как там дела.

…Ночью, часа в три, Пятый проснулся. Валентина домой так и не поехала, она сидела на стуле в уголке и читала, настольную лампу она приспособила на подоконник, направив свет прямо на страницы – чтобы не тревожить Пятого зазря. Краем глаза заметив, что он шевельнулся, Валентина отложила книгу и, подойдя к нему, присела рядом на корточки.

– Пятый, – позвала она, – ты как? Получше?